Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M: Дети Сатурна

Касьяновой смутно вспомнились люди, до блеска начищавшие стены зданий, на которых она обращала мало внимания в своих грязевых вояжах.

– Но вы не подумайте! – расправил грудь Урчи, у которого внезапно прорезался голос. – Это от искренней любви к Великой Матери. Ведь только тот, кто обожает до глубины души, способен на редкие злые всплески, не правда ли?

Все женщины, даже наполовину существовавшая Умини, презрительно зашикали на отца семейства. А пятилетняя Гаяра и вовсе ущипнула его за бок. Мужчина тут же сник и скукожился.

– Простите, я больше не буду, – тихо промямлил Урчи.

– Да нет, что вы, – с лёгкой улыбкой, желая его приободрить, ответила девушка. – Продолжайте.

– Нет-нет-нет, – замотал головой усач. – Негоже мужчине абстрактничать, когда женщина в доме. Извините, я забылся.

Настасья сдержала подступившее к горлу недоумение и решила оставить разговор на потом. Ей было интересно другое.

– И панорама какого же злодеяния развернулась на моих глазах? Какими тёмными силами командовала Иксит, этот властелин мрака, посылая отряды своих демонов на войну со Светом?

– Класиво, – пролепетала Гаяра. – Но непанятна.

– Ты спрашиваешь, в чём хада́н моей дочки? – захлопала глазами Элайла, тужась понять её мысль. – Ну как же. Она ведь подумала, что ты лицезрела нашу дорогую Ариматару-Мархур-Здорму!

– Вот как, – помедлив, ответила Касьянова, чьи глаза растерянно забегали по полу. – А этого не могло быть, ведь так?

– Ну конечно! – всплеснула руками домоправительница, как бы поражаясь такому тупоумию. – Можно подумать, сама Великая Матерь открыла бы тебе своё лицо!

– Конечно, не открыла, – в замедленном темпе продолжила девушка. – Боги Олимпа не являют свои лица простым смертным. Да и зеркала у меня с собою нету, чтобы выманить богиню из её норки, если вспомнить старый добрый трюк с Аматэрасу.

– Как у неё хватило наглости вообразить такой вариант событий! – злобно фыркнула Дженита. – Представить её, Святую Прародительницу, и тебя… И чтобы она с тобой… Клянусь вагиной, мне сейчас дурно станет. Смою-ка я, на всякий случай, этот хадан.

Она уселась на пол и начала чистить тонкой деревяшкой ногти на ногах.

– Да и я смою, этот… как вы там говорите? Хадан, – уселась Настя на пол. – На всякий случай. А то мало ли, что я там себе думаю.

– Абсолютно правильно! – просияла Элайла и взялась за скребок. – Мы часто так делаем.

– Это называет про-фи-лак-ти-ка, – важно встрял в разговор Урчи, доставая из угла большую тряпку. На сей раз, он получил только пару шутливых затрещин и тычков.

– Ох уж, умник! Ничего с тобой не поделаешь, – любовно воскликнула хозяйка, ущипнув мужа за бочок.

– Я стараюсь, милая моя, ты же знаешь, – смиренно ответил усач, приобнимая жену за талию. Пара с усердием принялась полировать подоконники и оконные рамы.

Вернувшаяся домой Иксит начала весело носиться по дому, карабкаться по стенам и прыгать по кроватям. В этой девочке, казалось, был замурован вечный двигатель.

– Знаете, я здесь совсем недавно, – осторожно продолжила разговор Касьянова, протирая пол бережно подаренной ей тряпочкой. – Вы не могли бы объяснить, что входит в вашу концепцию греха? Не сильно-то хочется провести остаток жизни на коленях.

– Что плохо? – энергично обратилась к ней Дженита, бесцеремонно заползая своей тряпкой на Настину территорию. Стоит ли говорить, что пришелица мыла пол куда хуже, чем хозяйственное семейство. Поверхность казалась Касьяновой идеально чистой, но внимательные Зашоры находили в ней всё новые недостатки. – Плохо всё, что плохо для Ариматары-Мархур-Здормы.

– Даже мысли?

– Первым делом – мысли! Ты отравляешь себя этой гадостью. Заражаешь других. Портишь воздух. Смердишь в мироздание. Конечно, Великая Матерь страдает! Её тело источает кровавые слёзы каждый раз, когда в твоём уме зарождается нечестивая мысль!

Последнюю фразу она произнесла совершенно бездумно, как будто выучила её наизусть. Малыш Дижон начал рыдать; по его пухлым щекам катились гигантские слёзы, будто бы то страдал крошечный динозаврик.

– Прости меня, грандиозная Ариматара-Мархур-Здорма! – голосил он. – Я думал о тебе плохо! Я причинял тебе боль! Ты плакала кровавыми слезами! Из-за меня…

Рыдания скрутили мальчика с такой силой, что он начал биться головой об пол.

– Все мы когда-либо допускали нечестивую мысль о всеблагой Ариматаре-Мархур-Здорме, – впервые за долгое время подал голос старый Брахт. Его фигура источала невозмутимость и была преисполнена чувством собственного достоинства, словно у всевидящего пророка. – Это свойство человеческой натуры. Не стоит винить себя. Главное – как можно быстрее смыть этот хадан.

– Подумать только, – пробормотала Касьянова. – Я обещаю никогда не думать об Ариматате… о Великой Матери, я хотела сказать, плохо. Но если вдруг такое случится – могу ли я полюбопытствовать? Как она об этом узнает?

Воздух разорвала канонада дикого хохота. Особенно сильны были взрывы, исходившие от детей. Этот невидимый артобстрел разорвал девушку в клочья, и Настя авансом капитулировала в бою.

– Ох, насмешила, – оттирая слезу, заявила Элайла. – Великая Матерь видит и знает всё, она же прародительница всего сущего. Мы её дети, часть её тела. Неужели непонятно?

– Готова поспорить, вряд ли хотя бы треть родителей знает, что творится в головах у их детей, – еле слышно процедила брюнетка, злобно скрестив руки на груди.

В дело снова вмешался седовласый Брахт. Он гордо расправил плечи и раскинул руки, будто Моисей, получивший от Господа скрижали завета, – на заднем плане отчаянно не хватало грома и молний. Ранняя зима припорошила инеем его волосы, но вызвала тот колючий холод в глазах, которым можно было бы проткнуть не одно мягкое сердце.

– Ариматара-Мархур-Здорма пронизывает город, который она породила. Дома – это её органы, люди – клетки, улицы – кровеносные сосуды. Поэтому Великая Матерь имеет связь с каждым существом в нашем благословенном Аримане. Ей открыты все наши помыслы и желания.

– А вы не могли бы подробнее остановиться на чисто технической стороне вопроса? Продолжая развивать ваше сравнение: я знаю, что мои клетки могут заболеть. Я почувствую боль и дискомфорт в определённом месте. Но как именно до моего сознания дойдёт, что за клетки поражены и каким недугом они охвачены?

Выражение лиц достопочтенного семейства перенесло Касьянову в тот эпизод её жизни, когда девушка по ошибке забрела в деревенский коровник. Брахт на секунду растерялся, но тут же собрался и продолжил теми же тягучими, певучими интонациями с растягиванием гласных:

– Душа нашей высокочтимой Ариматары-Мархур-Здормы заполняет собой всё пространство Аримана. Расстояние между двумя соседними клетками её высшего разума составляет приблизительно вот столько, – он раздвинул руки сантиметров на двадцать. – Поэтому в каждый конкретный момент часть нашего мозга находится в поле зрения Святой Прародительницы. Наши мысли – едины!