О. Зеленжар - Танец с чашами. Исход Благодати

– Не могу поверить, что ты все это прочел… Там же целая библиотека.

«Целое состояние », – мысленно поправил его Асавин.

– Пока ты молод и свеж, можешь наслаждаться поверхностью жизни, но с возрастом хочется все больше глубины, – ответил он. – Неужели не интересно, что там, за стеной города? В других государствах, землях и чужих головах? Начитанному человеку всегда есть что сказать, мой дорогой мальчик.

– Однако Уна заткнула тебя за пояс, – хохотнул Тьег.

Паскудный мальчишка! При упоминании девушки в груди полыхнуло жгучее желание. Он не одну ночь вспоминал ее рыжие волосы, хриплый голос и дерзкие зеленые глаза исподлобья. Тело хотело хорошенько отыметь ее, разум кричал держаться от нее подальше. Эльбрено почти не сомневался, что дамочка никто Адиру, но это хрупкое «почти» пьянило похлеще кижары.

– Уна обладает природным талантом, – парировал Асавин. – Он нередко встречается, особенно среди женщин. Этот талант называется Змеиный Язык.

– Но признайся, этим языком она тебя и окрутила, – Тьег панибратски толкнул блондина локтем под ребра. – Я удивлен, что ты до сих пор не кинулся обтирать ее пороги, фонтанируя изящными книжными цитатами.

Асавин остановился и посмотрел на парня так, что тот притих. На его лице все еще была улыбка, но глаза стали холодными, словно надвигающиеся дождевые тучи.

– Будешь волочиться за женщиной как собака – будешь получать собачьи подачки, – ответил он. – Мне не нужны подачки, Тьег.

Мальчишка ненадолго притих, словно обдумывая все сказанное. Они, наконец, миновали Крабий спуск, и Мусорная стена предстала во всей своей гротескной красе. Тьег задрал голову и приоткрыл рот, разглядывая ее. Отходы громоздились кручами по семь-восемь футов в вышину и, говорят, с каждым годом эти горы все расширялись и увеличивались. Кто-то называл ее язвой на теле города, рассадником вони, болезней и крыс, кто-то – большим нищенским кладбищем, ведь всем известно, что покоиться в Некрополе стоит недешево. С каждым дождем потоки зловонной жижи стекали с нее во все стороны, отравляя источники воды, а ветер разносил вонь в соседние кварталы. Год от года ее пытались разобрать, но на месте очищенных участков мгновенно возникали новые, и чиновники сдавались, считая это слишком затратным. В районе Угольного порта было забавное поверье, что однажды стена поглотит весь город, а некоторые всерьез считали, что в ее зловонных недрах вылупляются всякие страхолюды. Что не мешало, однако, всем районом азартно побираться на ее скользких гребнях.

– Ничего себе вал, – протянул парень. – Здесь что, когда-то шли уличные бои?

Асавин одобрительно хмыкнул.

– Шли, идут и будут идти. Район Угольного порта – это город в городе, и властям это не нравится. Время от времени они посылают войска зачистить его. Показуха, но кровь проливается самая настоящая. Здесь живут те еще монстры в обличье людей…

– Куда ты меня ведешь? – Тьег подозрительно сощурился.

– Не бойся, – успокаивающе улыбнулся Асавин, – мы не станем углубляться в эту навозную кучу, пройдемся по верхам.

Он провел парня петляющими дорожками к ближайшему проходу в стене. Асавин знал каждый из них, как и пути отступления в случае облавы. Местные представляли большую опасность. Эльбрено расстегнул дублет, расшнуровал рубашку, чтобы было лучше видно обмотанную вокруг шеи ржавую цепь, и надел на большой палец перстень с дешевым красным стеклом. Его окутал бессловесный язык условных сигналов. Тьег вылупился на него во все глаза:

– Что ты делаешь?

– Есть старая поговорка, – пробормотал Асавин, делая цепь на горле менее тугой. – Я перефразирую ее для тебя: в Святой Империи поступай по-имперски. Усек? Здесь свои порядки.

Походка паренька стала менее уверенной, зато Асавин зашагал развязней. Никакой демонстрации страха или осторожности. Уверенность в себе увеличивает шанс на существование.

Город вокруг неуловимым образом изменился. Улицы стали уже и беспорядочней, дома растеряли былой цвет, а удушающее амбре свалки разило наповал.

– Возьми вот, – Асавин притянул парню надушенный платок, – а то еще окочуришься с непривычки. Это самый вонючий квартал города, Крысиная улица. Обещаю, чуть дальше будет уже не так ужасно.

По улицам и правда бегали целые толпы крыс, выныривали из мусорной насыпи и забивались в щели по домами. По пути часто встречались нищие с ведрами, полными барахла и гнили, с ног до головы покрытые коркой грязи. Немного презентабельней выглядели крысоловы, в коротких бриджах и одутловатых шляпах, отягощенные клетками с шуршащей добычей. В подворотне орала какая-то пестрая толпа, за их спинами абсолютно ничего нельзя было разглядеть.

– Бей его! Откуси ухо! – послышалось из этого нечленораздельного воя.

Тьег вопросительно поглядел на Асавина, тот спокойно ответил:

– Крысиные бои.

Толпа издала ликующий рев, затем отхлынула, и на грязную мостовую рухнуло окровавленное полуголое тело, в голове которого торчал ржавый обломок. Несколько человек кинулись обобрать его. Тьег отшатнулся, Асавин буднично произнес:

– Крыса убила крысу. Не глазей так, а то и тебя убьют.

За тугими узелками улиц показалась густая черная пелена.

– Пожар? – спросил Тьег.

– Фабрики, – ответил Эльбрено. – Стоят за стеной, но дым доходит аж до района Угольного порта. Часть на угле, часть на змеином молоке. В основном, оружейные, а тут, в их тени, обитают фабричные работяги, что из свободных.

– Ааа, – протянул парень, – я слышал что-то такое. Тут делают самострельные трубки.

– «Гадюки», «аспиды», – кивнул Асавин. – Вся стража уже ими вооружена. Грозное оружие, но пока его перезарядишь, можно получить пару ножей в бочину.

Глаза Тьега азартно загорелись:

– Всегда было интересно, как это работает! Как вода может заставить железный шарик лететь?

– Аякоса – это не вода, – фыркнул Асавин. – Это – конденсат змеиного молока. Чирк кремниевым замком, – блондин звонко щелкнул пальцами перед носом у завороженного парня, – искра воспламеняет пары аякосы. Бах! – шарик летит.

– Чудеса, – вздохнул Тьег.

«Собери свою первую сотню «гадюк». Посмотрим, что станет с твоим восхищением», – подумал блондин.

Они нырнули в темную подворотню. На пути им встретилась подозрительно выглядящая компания. Шрамы, кровоподтеки, кривые зубы густо-алого цвета и цепи, обмотанные вокруг рук. Тьег моментально встал в защитную стойку, положив ладонь на эфес шпаги. Асавин даже не шелохнулся. Один из бандитов обвел блондина мутным взглядом и прохрипел:

– Есть… че?

– Я на поклон – спокойно ответил Асавин, словно невзначай коснувшись цепи на шее.

Про поклон, конечно, была бессовестная ложь, но иначе от этой братии было не отделаться. Здоровяк рассеянно кивнул, и шайка расступилась перед ними, пропуская дальше по улице. Тьег напряженно смотрел на Асавина, но уже ничего не спрашивал. Блондину это было только на руку.