Виталий Конеев - Я, Иосиф Прекрасный

Тиберий Александр выбрал интересную тему для рассказа: падение Мессалины жены императора Клавдия, которая при живом муже вышла замуж за патриция Силия. На свадьбу был приглашён в качестве свидетеля и Клавдий. Он, как обычно, посмеиваясь и делая ужимки своим звероватым лицом полного идиота, поставил подпись в брачном контракте. Императора уверили, что это шутка. Но вольноотпущенник Нарцисс, правивший империей, был напуган свадьбой Мессалины и юного Силия, потому что понял, что дни Клавдия были исчислены его женой. А так же были исчислены дни Нарцисса. Мессалина была подстать своему супругу, не знала меры ни в любви, ни в гневе. Сторонники Нарцисса были в ужасе от возможного кровавого террора безумной Мессалины. Сам Нарцисс, заламывая дрожащие руки, метался по кабинету, обдумывая планы, с помощью которых можно было бы открыть глаза Клавдию на правду его жизни с неверной женой. Если бы он был психически нормальным человеком, то сам Нарцисс мог бы сказать императору о предательстве Мессалины, о котором знала вся империя, кроме одного человека, Клавдия. Сумасшествие императора, которым виртуозно пользовался Нарцисс, обернулось против Нарцисса, потому что императору можно было легко внушить любую мысль. Мессалине не стоило бы большого труда убедить мужа в своей кристальной чистоте перед ним и потребовать отправить Нарцисса на Гемонии. А на следующий день Клавдий поступил бы так, как он всегда поступал, оглядев своих друзей, удивлённо бы спросил: «Почему не пришёл мой друг Нарцисс? Он меня сердит своим отсутствием».

Нарцисс решил подставить под возможный удар Мессалины двух своих шпионок, если бы план сорвался. Эти шпионки были любовницами Клавдия. Они по очереди, посылаемые из-за двери Нарциссом, метнулись в ноги императору и рассказали ему правду о его жене. Клавдий, конечно, поверил и сидел с широко открытым ртом. Нарцисс, зорко следивший в щель из-за двери за выражением лица Клавдия, решил и самого себя бросить на весы интриги. С пронзительным воплем он влетел в комнату, рухнул на колени перед императором и, задыхаясь, плача и стеная, сказал, что Мессалина и Силий решили завладеть императорской властью, а Клавдия убить.

Клавдий ощупал свою грудь дрожащими руками и, заикаясь, хрипло, едва-едва внятно спросил Нарцисса: «Я ещё император или императором стал Силий?» И когда Нарцисс клятвенно убедил его в том, что он по-прежнему император, Клавдий, вскочив с кресла на ноги, громовым голосом заревел: «Я убью её собственными руками!» Он таким страшным голосом ревел и кричал непонятные слова на непонятном языке, ломал мебель, а обломки яростно швырял вокруг себя, что все вольноотпущенники разбежались по сторонам. И Нарцисс торопливым шагом удалился за дверь, и оттуда, из-за щёлки стал внимательно следить за буйством императора. Когда он утомился и сел на сломанную мебель, Нарцисс тотчас вызвал всех влиятельных придворных, то есть, вольноотпущенников, которые клятвенно подтвердили слова шпионок и Нарцисса. И тем вновь ввергли императора в испуг.

Императорский двор находился в это время в приморской Остии, где была огромная база хлебного снабжения Рима и Италии. Нарцисс боялся предательства префектов продовольствия и претория, которые были ставленниками Мессалины, поэтому он предложил, в сущности, объявил себя префектом претория. Соединив в своих руках огромные властные полномочия, став диктатором империи, он, тем не менее, был в страхе от возможного удара Мессалины. Нарцисс вызвал консула Авла Виттелия, когда длинный обоз придворных направился в Рим. Виттелий сел в повозку, где были император и Нарцисс.

– Расскажи божественному Августу о делах Мессалины, – попросил консула Нарцисс.

Тот громко ответил:

– Какая дерзость! Какое преступление!

– Отвечай подробней императору.

– Какая дерзость! Какое преступление!

Нарцисс протянул влажной рукой императору мятую памятную записку с длинным списком любовников Мессалины. Но к ужасу Нарцисса Клавдий вдруг с умильными слезами, что хлынули из его глаз, начал рассказывать о счастливых днях, которые подарила ему Мессалина. Он благодарил судьбу, что соединила их вместе. Говорил, что весь горел от мысли, что скоро мог прижать Мессалину к своей груди. И уже почёсывал ногтями то место, куда хотел прижать супругу, задумчиво глядя прямо перед собой и не слушая криков консула, не видя, что лицо Нарцисса посерело от ужаса. Нарцисс на ходу выскочил из повозки, быстро собрал придворных императора, заламывая дрожащие руки, запугал всех местью Мессалины, чтобы никто не посмел предать его. И тут же направил к Мессалине гонца с известием, что император узнал правду о её браке с Силием и грозил неверной жене Гемониями. Эта хитрая уловка и погубила Мессалину. Она поверила. Вместо того чтобы обратиться за помощью к преторианцам, которые обязаны были присягой встать на защиту матери наследника Британика, она села в грязную телегу и направилась навстречу супругу, послав вперёд Британика и Октавию. Нарцисс, в свою очередь, выслал вперёд свору вольноотпущенников. Они не подпустили к императору его семью. Нарцисс, сотрясаемый страхом, следил издалека за поведением Мессалины. Когда она ушла в сады Лукулла, Нарцисс повёз императора и его свиту в лагерь претория. Там с трибуны, разражаясь богохульными проклятиями в адрес жены, Клавдий, потрясая в воздухе списком, сказал солдатам, что она изменяла ему много раз со многими мужчинами, число коих его великолепная память с трудом удерживала. Солдаты потребовали от императора назвать имена преступников. Тотчас начались казни. Преступников десятками приводили преторианцы на Гемонии. Однако вечером Клавдий вновь воспылал чувством любви к своей жене. Нарцисс приказал преторианцам убить её и донести об этом Клавдию. Он пировал, внимательно выслушал убийц и потребовал новую чашу с вином, весело заговорив о чём-то непонятном на непонятном языке.

Тиберий Александр ходил по палубе и весело, с юмором рассказывал о том, что происходило при дворе императора. «Лучший всадник Рима» Тиберий Александр был другом Нарцисса. Пройдёт всего лишь два года, и тысячи сторонников Нарцисса будут убиты по приказу Агриппины – младшей. Немногие останутся в живых, и среди них будут Тиберий Александр и Веспасиан Флавий…

В те времена долина царей уже не охранялась, потому что все гробницы фараонов были разграблены. Да и сама долина не походила на долину. Нагромождение скал, отвесных, пологих, обрамляло низину наподобие широкого ущелья. Здесь не хватало воздуха для дыхания. А сам воздух был настолько горячий, что обжигал лёгкие и нужно было дышать через платок.

Вместе с Иосифом, который страстно хотел осмотреть усыпальницы фараонов девятнадцатой династии, решили пойти в пекло только две сильные женщины: его мать и царица. Маленькую группу путешественников вёл за собой египетский жрец в белой юбке. Его голый торс и бритая голова были обильно умащены маслом, поблёскивали в лучах солнца. Он шёл уверенным, быстрым шагом, держа под мышкой факелы и огниво. Дыхание жреца было спокойным, а Иосиф задыхался. В его висках шумела кровь. Но он старался не показывать матери и царице свою слабость, боялся услышать от кого-либо из них вопрос: ты устал? Поэтому он сдерживал дыхание. Оно было хриплым. А шаги Иосиф делал широкие, какие он никогда не делал раньше, и чувствовал, что обе женщины понимали его поведение, улыбались за его спиной.