Владислав Лебедько - Евангелие от Агасфера

Ф.: – Выходит, Пётр был хитрец?

Ж.: – Ещё какой! И ему, и Симону было, вероятно, ясно, что юноша при любом раскладе – не жилец, сколько его не воскрешай. Поэтому Пётр и отослал его с глаз долой. Но за последующую хитрость поплатился не только он сам, но и вскоре прибывший Павел, а затем и еще несколько тысяч новоиспеченных христиан, проживавших в Риме.

Ф.: – Как это случилось?

Ж.: – Толпа восхитилась победой Петра, а над Симоном стали смеяться. Маг вознегодовал. Взобравшись на башню, он крикнул с высоты о том, что римляне предали его, он их покидает и более не будет помогать городу, и действительно воспарил. Пётр, видя это начал неистово молится и зычным голосом приказал бесам отпустить Симона. Тут же Симон упал с большой высоты и разбился. Нерон ждал еще три дня, в надежде что Симон снова воскреснет, но этого не произошло.

Ф.: – Как же так, ведь когда Магу отрубили голову, он без труда воскрес на третий день, почему же в этом случае он умер?

Ж.: – Фактор неожиданности. К казни он готовился заранее, а здесь всё произошло внезапно.

Ф.: – Он действительно левитировал?

Ж.: – Сейчас об этом сложно говорить. Все находящиеся тогда на площади видели его парившим высоко над землёй. С точки зрения сегодняшнего дня можно говорить о том, что Маг обладал необычайной силой внушения, и все присутствующие были загипнотизированы, а он просто сидел на башне. Но! Пойми важнейшую апорию – это нынче такое объяснение было бы верным, тогда же он действительно левитировал. И, опять же, причину такой неохватной разницы я тебе уже озвучивал – в те времена так называемая «действительность», которую мы с тобой договорились называть коллективной суггестией, была еще очень тонкой и зыбкой, именно поэтому то, что нынче практически невозможно, тогда вполне имело место случаться и быть зафиксированным многочисленными наблюдателями.

Ф.: – Пётр действительно разогнал бесов, которые удерживали Симона в воздухе?

Ж.: – Помилуй, каких бесов? Один из последователей Петра втихаря метнул в Симона камень, надеясь, что хитрость пройдёт незамеченной. И никто не заметил… Кроме Нерона, который отличался незамыленным глазом. Правда, в тот день император ничего не сказал, но, вероятно решил отомстить за убийство полюбившегося ему Мага. Пётр, торжествуя победу, продолжил свою проповедь в Риме. А через несколько дней, когда в город прибыл еще и Павел с доброй сотней учеников, в Риме вдруг выдался необычайный пожар. Перед Нероном встала задача найти виновников трагедии, и тогда он осуществил задуманную месть, правда, с невиданным размахом – помимо Петра, под горячую руку попали все адепты новой религии. Нерон объявил именно их виновниками пожара. Павла, как гражданина Рима, казнили путём отсечения головы, Петра же распяли с особой жестокостью – вниз головой. А следом – все дороги вкруг Вечного Города заставили крестами, на которых умирали в мучениях первохристиане.

Ф.: – В Евангелии написано, будто Пётр сам просил, чтобы его распяли вниз головой, дабы подчеркнуть, что его муки несопоставимы со страданиями Спасителя.

Ж.: – Нет, для него было бы честью оказаться распятым, подобно Иисусу. Нерон возненавидел Петра за убийство Симона, и приказал палачам, чтобы казнь была особенно жестокой.

Надобно заметить, что, увлекшись беседой, Фёдор и Жорж и не заметили, как настал рассвет. Дверь камеры неожиданно распахнулась – на пороге стоял, улыбаясь, … Актёр Актёрыч, или же, как вначале из-за неправдоподобности увиденного, показалось Феде – его брат близнец или двойник – в форме полковника полиции. Безо всякой мелодекламации, он обратился к узникам:

– Друзья мои, хвала богам, опасность миновала, хотя, возможно, и ненадолго. Сейчас же едем завтракать, а затем – ко мне – обсудим дальнейшие действия.

Уже в машине Альгиса, Фёдор спохватился, что оставил на чердаке паспорт, ВНЖ и водительские права. Жорж на это отвечал, что прежние документы ему более не понадобятся, равно как и о связи с прошлой жизнью можно начисто забыть. Альгису, в свою очередь, тоже эта идея пришлась по душе:

– Душа моя, документы я тебе сделаю новые. Настоящие, только с другой фамилией. Кто ты там был – Романов? Теперь будешь Ульянов!

– А дальше – предполагается следующая инициация и смена фамилии на Джугашвили?, – иронизирует Федя.

– Зачем, мы не пойдём по ступенькам длинной лестницы – времени нет. Перепрыгнем повыше, и, ежели следующая инициация, случиться, то будешь сразу Горбачёв!

– А вот о фамилии после Горбачёва уже нужно будет очень серьёзно подумать, – подмигнул ему старик.

«Жук ел траву, жука клевала птица,

Хорёк пил мозг из птичьей головы,

И страхом перекошенные лица

Ночных существ глядели из травы.

Природы вековечная давильня

Соединяла смерть и бытиё

В один клубок, но мысль была бессильна

Соединить два таинства её».

Николай Заболоцкий, «Лодейников»

Завтракать приехали в квартиру Жоржа, располагающуюся в трехэтажном особняке на центральной улице Вильнюса – проспекте Гедеминаса. Там их уже ждали старые знакомцы – Анна-Мария, Наина Карлона и Юрис. Фёдора Михалыча встречали как давнишнего друга, с теплотой и уважением к тому, насколько достойно он прошёл испытания и треволнения вчерашнего дня. Теплые объятия, улыбки, подбадривающие шутки, не говоря уже о долгом и горячем поцелуе, подаренном Аней. Федя, признаться, несколько растерялся, потому как не мог взять в толк – какие меж ними теперь отношения, была ли близость этой ночью неким актом инициации, после которой надлежит остаться друзьями, либо, как ему, конечно же, жаждалось, это означало начало долгого романа. Осведомляться что она сама думает на сей счёт на людях наш герой не стал, но отнюдь не по причине утраты запала решительности и дерзости. Фёдор задумал улучить момент, дабы очутиться с ней наедине, и тогда уже настоять на продолжении любовных отношений – как бы то заранее не планировалось Жоржем или ей самой.

Анна и Наина готовили завтрак, Юрис расположился на диване в гостиной, углубившись в какой-то манускрипт, Альгис с Жоржем направились в кабинет. Фёдор, осмотрев просторные четырёхкомнатные апартаменты, нашел, что они чрезвычайно уютны, да и обставлены с отменным вкусом и даже роскошью. В подробное описание мебели, картин, статуэток мы пускаться не станем, так как чуть позже выяснилось, что квартира не является собственностью Жоржа – он вообще живёт в Вильнюсе не более четырёх месяцев. На вопрос – в какую цену обошлась аренда, старик заявил, что при выборе жилья он просто занимает понравившееся ему пространство, исходя из принципа удобства и функциональности. Фёдор подивился: