Маргарита Мартынова - Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

Жюльен усмехнулся в усы

– Спасибо. Приказ про спальню, я полагаю, в повторении не нуждается?

– Нет, конечно! – за всех ответила Амандина.

– Вот и хорошо. И приготовьте мне все-таки, чай…

…Жером поставил на стол канделябр, потом зажег свечи на стене. Бело-золотистые стены комнаты приобрели розоватый оттенок.

– Прошу, графиня… Это комната графа. Ваша половина направо, за портьерой. Надеюсь, обстановка вам понравится. Там никто не жил, пришлось немного подумать…

Атани тихо вздохнула

– Мне понравится все, Жером. Я абсолютно неприхотлива.

Она взяла свечу, вошла на свою половину и обвела взглядом небольшую комнату с белыми стенами в тонкий узор. Потрогала холодный мрамор резного камина с потемневшей от времени решеткой, отдернула шторки у кровати и несколько секунд задумчиво смотрела на кружевные подушки, потом подошла к окну.

– Куда выходят окна, Жером? Гавань видно?

– Нет, графиня, – спокойно ответил старый слуга. – Мешают крылья мельницы и склон. Берег же хорошо будет виден из окна гостиной на первом этаже…

– Хорошо. Спасибо, – Атани села на стул, зеленая обивка которого слегка выбивалась из цветовой гаммы спальни, и вдруг подняла голову. – Жером, ты меня ненавидишь, да?

Лицо лакея было непроницаемым

– Я не понимаю вас, мадам…

– Понимаешь, – устало заметила девушка. – Я достаточно знаю о Жюльене, чтобы понять, что секретов от тебя у него нет…

– Я знал графа ребенком…

– Именно. И, как подобает верному слуге, ты приехал с ним и сюда. И сейчас ты видишь во мне головную боль своего господина. Женщину, которая морочит ему голову.

Жером ответил не сразу. Он зажег свечу на столе, одёрнул фрак и подтянулся.

– После смерти Амалии я очень долго ждал, что граф вернётся к жизни, – начал он. – Здесь живет девятнадцать тысяч человек, из которых пятнадцать – это рабы, но я бы смирился уже с любой невестой, лишь бы увидеть искру в его глазах. Граф не хотел даже слышать о женщинах. И уехал он отсюда со скрытым желанием не вернуться, я это знаю. Меня огорошило это его письмо, если честно…

– Да, – усмехнулась Атани. – Я и весь этот фарс не внушаем тебя доверия.

– Вы? Я вас знаю всего полчаса. С вашего разрешения! – на этой фразе старый слуга развернулся на пятках и вышел из комнаты.

Эдгар набрал полную грудь воздуха и довольно похлопал по мачте.

– Эххх…. – со свистом протянул он и обвел взглядом горизонт.

– Уже ощутил себя капитаном? – пробасил сзади Джордж Браун.

– Я? Нет. Джордж, я здесь не капитан. Я временно командую кораблем, потому, что кто-то должен это делать. И спасибо, что ты согласился взять на себя обязанности помощника… Последний наш рейд показал, что я – так себе пират… – Эдгар усмехнулся.

«Аврелия» стояла в бухте у острова, терпеливо ожидая, когда же снова ее киль будет бороздить морские просторы. На палубе разговаривали Джордж Браун и Эдгар Косс, а в вороньем гнезде, что-то насвистывая, расположился дежурный матрос. Небо было ясным. Стоявшее в зените солнце отражалось миллиардами сверкающих огоньков в фонтане, выпущенном китом в полумиле от берега.

– Завтра утром мы снимемся с якоря, Джордж, – сказал Эдгар после паузы, пройдясь по палубе. – Да, я не очень хороший капитан, но ты прав – все же лучше, чем никакого, – он усмехнулся и снова задумчиво измерил шагами палубу. – Когда вернется Атани, надерет мне шею за кавардак в составе ее команды… И за Боба тоже…

– Полагаешь, так и будет?

– Что она вернется? – Эдгар остановился и надел шляпу, которую держал в руке. – Ты знаешь… Граф Секурья, вроде, славный парень. Но он слабак. Атани сломает его так же, как это было со всеми остальными. Чтобы она хоть немного изменилась, нужен тот, кто не только выстоит перед ней, но еще и обыграет ситуацию в свою пользу. А где его черти носят – я не знаю! – он демонстративно развел руками.

Джордж склонил голову к плечу

– Я тебя знаю двадцать лет, Эдгар. Ты последние дни какой-то всклокоченный! И что-то мне кажется, это не паника молодого капитана…

– Этот молодой капитан попахивает древностью, – усмехнулся тот и снова набрал воздуха в легкие. – Да, Джордж, ты прав! Меня распирает новость, и я взорвусь, если хоть кому-нибудь не проболтаюсь! – он сделал паузу и загадочно выдал. – Я стану отцом!

Синие глаза Эдгара округлились, словно он только что понял смысл своей же фразы. Джордж же воспринял эту новость на удивление спокойно. Он слегка улыбнулся, покосился в сторону берега, словно их могли там слышать, и уточнил:

– Уже точно?

– Вероятность восемь из десяти!

– Рановато делишься, – усмехнулся Джордж. – Она тебе хотя бы разрешала?

– Хм, – пробормотал Эдгар. – Старина, ты же меня не выдашь?

– Все вы такие, – почему-то засмеялся боцман. – Помню, Пьера тогда тоже разносило от важности, он два дня ничего не ел…

Эдгар кивнул своим мыслям и хлопнул рука об руку.

– И, как назло, нет Атани! Мне нужен капитан! Я хочу жениться!

Джордж пробубнил что-то неразборчивое, словно не понимая сути вопроса.

– А сам себя я женить не могу! – огрызнулся Эдгар.

– Да, – боцман поскреб бакенбарду. – Если только метнуться на соседний архипелаг…

Эдгар поморщился:

– Видел я пару лет назад тамошнего церковного служителя! Он поклоняется каким-то деревянным божкам! Я, конечно, не религиозен, но вот не хочется венчаться у того, кто верует в идолов. Эх… – он вздохнул. – Конечно, имени, титулов и званий, которые я бы мог передать ребенку, у меня нет, но все равно…

Эдгар оперся руками о фальшборт и несколько секунд смотрел на воду, потом повернулся к своему собеседнику

– Сына хочу, – с чувством сказал он и прибавил. – Дочка есть!

И оба мужчины рассмеялись.

Дом губернатора Сент-Люсии прятался за резным забором, сверкающим нанесенной на него свежей белой краской. Плотные акации обнимали стены и подпирали собой балконы, даруя столь желанную для здешнего климата тень. В просторной гостиной с выходом на террасу сидели трое: молодая красивая девушка и двое мужчин, один из которых и был владельцем дома.

Атани было откровенно скучно во время этой беседы. Супруга губернатора Журдена чувствовала себя не очень хорошо и к гостям не спустилась, а разговор Жюльена с хозяином дома с каждой минуты раздражал девушку все больше и больше. Она изучила всю обстановку гостиной вплоть до наличия царапин на этажерках с цветами, два раза выходила на террасу, наблюдая за шикарным видом на береговую линию острова, потом снова усаживалась в свое кресло, стараясь улыбаться. Где-то внутри Атани сама удивлялась тому, как мужественно переносит эту чужую для себя роль.

Когда губернатор Журден уже в третий раз выразил Жюльену Секурья восхищение его супругой, та не выдержала и откинулась в кресле.