Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M: Экклезиазм

Настя, наивно надумавшая укрыться от хлопот жизни дневной дремотой, была вынуждена очнуться от сонной комы. Она заглянула в зал и застала Каштанку важно выхаживающей перед пленниками, словно Наполеон на плацу перед важным наступлением.

– О Боже! – в третий раз за день воскликнула девушка, и на этот раз Каштанка нанесла решительный удар по её скорлупе бездействия. Поспешно освободив мужчин из-под власти разбушевавшейся авноносицы, Настя откупилась от их недовольства и побыстрее выпроводила гостей вон.

Раскладка по асулуму:

9 колесо – 3°

8 колесо – 17°

7 колесо – 281,25°+30,94°

6 колесо – 0°

5 колесо – 0°

4 колесо – 15°

3 колесо – 0, 0023°

2 колесо – 0°

1 колесо – 0°

Один за другим поползли ленивые, неторопливые дни. Каштанка совсем сбилась со счёта и не могла сказать, где день и где ночь, где зима и где лето. Редкое петербургское солнце раздражало Настю неимоверно: оно напоминало ей о необходимости жить, творить и радоваться. Поэтому едва только робкий лучик, сам ошалевший от своего появления на свет начинал блуждать по подоконнику квартиры, девушка тут же задёргивала чёрные бархатные щторы и удалялась себе в спальню. Иногда она не выходила из комнаты по несколько суток.

Обычно же день протекал так: Настин призрак начинал брождения по квартире не раньше часу дня. Она еле слышно выпархивала в ванную, затем незаметно выдвигалась на кухню, брала кое-какие продовольственные запасы и скрывалась в своей комнате до следующего утра.

Вторжения Каштанки в свою жизнь девушка как будто и не заметила: словно всё шло своим чередом, словно так всегда и было. Аля поселилась в соседней комнате; она просыпалась несколько раз за ночь, чтобы прислушаться, дышит ли в тишине хозяйка квартиры, бьётся ли её ленивое сердце.

Страсть к «Авнó» отступила на второй план; на второй день заточения в старинной квартире девушка ощутила, что выполнила какую-то очень важную миссию, природу которой она не могла ни понять, ни прощупать, что теперь её задача – быть подле Насти.

Так и жили они, точно два супруга с тридцатилетним стажем, чьё общение протекало уже в каком-то ином измерении. Однако некоторая бытовая несовместимость всё же разрушала эту молчаливую идиллию.

Аля начала с того, что провела генеральную ревизию Настиного имущества. Половина вещей оказались ненужным хламом, и, несмотря на слабые протесты хозяйки, были тотчас же выброшены вон.

– Что здесь хранится? – как-то спросила Каштанка, добравшись до антресолей, закрытых от внешнего мира увесистым замком.

– Да чёрт его знает, – пожала плечами Настя.

– Ты не знаешь, что хранится в твоём собственном доме? – грозно заявила Каштанка, осуждающе повернув голову.

– Да мне и так вещей хватает. А этот замок, как ты видишь, не открыть.

– Всё можно открыть, было бы желание, – строго ответила девушка, сползая с высокого стула.

Вскоре она появилась с непонятно откуда взявшимися проволочками, палочками и даже подобием железного лома, так что после получасовой осады замок сдался и торжественно пустил врага в свои владения.

– Это же настоящий пляжный зонт! – с восторгом крикнула Каштанка, исследовав завоёванную местность.

– Действительно, куда мне без пляжного зонта в Петербурге, – вяло вскукарекнула Анастасия. – Спасибо от всей души. Уж удружила, так удружила.

– Ты ничего не понимаешь, – непререкаемо ответила Аля, напоминая в этот учительницу русской литературы. – У нас не было ничего, а теперь у нас есть ничего и зонт. Мы можем использовать его в хозяйстве. Как-нибудь да пригодится.

И так во всём: с восторженным упоением Аля развернула целое предприятие по освоению пространства, и Настина квартира познала, что такое конкиста. Старый распорядок трещал по швам. Дело было так: еду Настя заказывала на дом, ограничивая при этом своё общение со службой доставки разом в две недели. Если продукты заканчивалась раньше времени, девушка просто ничего не ела и грызла попадавшиеся под руку предметы, чтобы утихомирить голод. Особой любовью пользовалась старая деревянная ручка из-под двери, которую она как-то случайно выломала, не рассчитав сил, и на которой теперь красовались сочные следы от зубов. Настя совсем не следила за сроком годности, поэтому поедала испортившиеся продукты без особого ущерба для здоровья. Очень любила она гречку: в периоды праздничного настроения, когда девушка наполнялась живительной мощью, Настя могла сварить себе кастрюлю каши – и долго отдыхать от этого трудового подвига, гордясь перенапряжением всех сил.

– Сходила бы ты в магазин, – однажды вскипела Аля. – Прогулялась хотя бы.

– Прогулялась… – затянула Касьянова. – Опять эти бессмысленные перемещения! Хватает уже одного того, что я вынуждена гарцевать по квартире, как какой-нибудь кавалерийский конь.

– Ноги нам зачем-то дала природа, – с раздражением повела плечами Каштанка. – Если бы не дала – другой разговор. А с человека и спрос иной, чем с каракатицы.

– Ноги… – задумалась Настя. – Я всё время забываю, что они у меня есть. Так странно иногда их наблюдать: смотрю – и не верю, что это мои ноги. Чужие как будто. И вообще, они у меня ноют при плохой погоде.

– Тебе двадцать три! – возмутилась шатенка.

– И что? – возразила хозяйка квартиры. – Всё равно я до пенсии не доживу, так что с чистой совестью начинаю разлагаться прямо сейчас.

– Всё равно, – с безаппеляционностью асфальтоукладочного катка сказала Каштанка. – Нельзя безвылазно сидеть дома. Надо гулять.

– Почему это надо? – начала раздражаться девушка. – Кто сказал, что надо? Это зафиксировано в конституции Российской Федерации, что человек должен бессмысленно шататься по городу? Предусматривает ли уголовный кодекс наказание в случае саботажа? Нет. Вот и отстань от меня, пожалуйста. Для доставки еды специальные люди существуют.

– Тоже мне аристократка нашлась, – отрезала Каштанка. – У нищих слуг не бывает. Всё надо делать самостоятельно.

– Почему?

– Потому что так надо.

– Замкнутый круг, небо вокруг, – вздыхала Касьянова, завершая этим мудрым изречением не менее трети бесед между ними.

Посуду девушка предпочитала пластиковую, умудрялась использовать её несколько раз подряд. Из-за появления Каштанки расход продуктов вырос, а с тарелками и вовсе приключилась беда. Аля с неуёмной чистоплотностью выкидывала их в мусорное ведро, а то вовсе и устраивала ритуальный костёр.

– Кажется, у меня где-то были обычные тарелки, – однажды сказала Настя, задумчиво облизнув губы. – Посмотри в кладовке.

На поиски ключа от кладовки ушло полдня, а когда Аля открыла пыльный чуланчик, то увидела душераздирающую картину: колоссальное нагромождение грязной, покрытой слизью посуды с присохшими кусками еды и жирными пятнами, начинающими медленно подгнивать. В глубине шкафа, словно магнат на Рублёвке, восседал чопорный паук, важно озирающий свои владения, а одна чашка даже стала его естественной резиденций, отлично вписавшись в общий архитектурный ландшафт.