Елена Михеева - Легенда о Снежном Волке

– Сюда! – заорал Олсандр, вскакивая на ноги.

Не понимая, почему хаттхаллец так злится, Олли широко заулыбался и помахал рукой и ему тоже.

– Проклятье! – зарычал Олсандр, спешно запихивая разбросанные у костра вещи в мешок. – Беги сюда, глупец несчастный!

Едва он успел прикрепить мешок к седлу Ичана и закинуть в седло растерянного Олли, как грозный окрик дал понять, что у них больше нет времени для побега. Тогда Олсандр достал из-за пояса свой хлыст и, подняв круглый деревянный щит к подбородку, медленно повернулся к неприятелям. Мужчин было шестеро, и все они были вооружены до зубов. Одежда и воинственные прически выдавали в них диких галсов. Самый крупный из мужчин вышел вперед и, вытянув руку, поведал Олсандру, что им от них понадобилось.

– Это мне! – рыкнул он, тыча пальцем в Олли. – Это мне! – в этот раз его палец указал на Ичана. – Это мне! Это мне! – палец направился на меч и ножи, висящие на поясе у Олсандра. – Это нам! – неожиданно закончил галс, указывая на вещевой мешок, висевший на седле у его коня.

– Что ему нужно? Он хочет взять меня в рабство? – испугался Олли.

– Одежду! Твое распрекрасное платье он хочет, придурок! – злобно прорычал Олсандр.

– Давай сюда! Давай! Давай! – загрохотали дикие воины, стуча копьями и мечами по своим щитам и делая недвусмысленные знаки, понятные каждому. Пришло время отъема ценностей.

– Хорошо! Хорошо! – попытался их успокоить Олсандр. – Берите все! – и прошептал своему товарищу: – Слезай с коня, раздевайся и ползи в кусты! И если все повернется не в мою пользу, возвращайся домой!

– Дай мне нож! – зашептал Олли, послушно слезая с Ичана.

Олсандр незаметно протянул ему оружие и, взяв под уздцы коня, повел к дикарям.

– Нищт пфэрд одр мэрщен! – радовались грабители, хватая скакуна за длинную гриву.

Тут Ичан облегчил задачу Олсандру и провернул то, что и в бухте Оденруга. Он встал на дыбы и по своему обыкновению брыкнул обидчиков копытами. Пара дикарей тут же свалились на землю с раскроенными пополам черепами. Хаттхаллец метнул нож в глаз одного из галсов и, несколько раз ударив хлыстом, вывел из строя еще трех.

– Олли, все кончено! – крикнул моряк, но, обернувшись, не обнаружил того поблизости. Олли нашелся гораздо позже, под густыми ветками ивы.

– Ты зачем у меня нож взял? – поинтересовался у него моряк.

– Помочь хотел…

– Что ж не помог?

– Прости! – парень смущенно покраснел. – Одолело меня постыдное чувство страха, и поддавшись ему на миг, я не заметил, как очутился здесь.

Следующие дни Олли старался изо всех сил загладить свою вину и показать хаттхалльцу, что он хоть на что-то годен. Едва они останавливались на отдых, как через несколько мгновений у ног Олсандра уже возвышалась гора хвороста, на огне кипела вода, и был готов лежак из веток деревьев, чтобы сын конунга мог прилечь и немного вздремнуть.

Через два дня они зашли в небольшой городок под названием Беерлан, чтобы заработать немного денег на теплую одежду для оденружца. Уходя все дальше от Арагвудского моря, он стал с трудом переносить холодные ночи. Ведь кроме великолепного, но совершенно не греющего платья, на нем ничего не было, а делиться с ним своей одеждой Олсандр не собирался.

С раннего утра Олли бродил по городскому рынку, горланя во все горло:

– Напишу весточку для любого желающего за доступную цену! Девице – записочку для любимого, парню – письмецо для невесты, купцу для торговли, родителям для сына, ждущего от них новостей! Всего грош за строчку! Ну?! Кому писарь требуется? Беру недорого! Грош за три строчки…

Весь день он выводил на кожаных лоскутах, пергаментах и берестах заковыристые строки для всех желающих, сидя прямо на каменных ступенях у божьего Храма. Олли с гордостью посматривал на хаттхалльца, и весь его вид говорил: «Видишь, я и сам не промах, смогу прокормить обоих!» Олсандр только хмыкал и со скучающим видом бродил поблизости, отгоняя воришек, так и норовивших утащить у этого растяпы оплату за писарскую работу.

К вечеру люди с рынка разошлись по домам, и товарищи тоже отправились искать место для ночлега. Им удалось собрать только тридцать три медных гроша, что в пересчете было чуть больше трех монет серебром, а потому на постой они устроились в невзрачном доме на самой окраине Беерлана.

– Эй! Хозяин! Найдется ли у тебя что-нибудь выпить и поесть?

– Только вчерашний хлеб и вода! – буркнул в ответ угрюмый мужик.

– А что-нибудь покрепче?

– Кислое вино.

– Тащи! – весело воскликнул Олли. Он был благодушен, весел и с оптимизмом взирал в будущее.

Хлеб оказался не вчерашним, как убеждал их хозяин. Выпечка давно покрылась зеленой плесенью, но утомленные долгой дорогой путешественники были не привередливы. Они разделили черствую лепешку пополам и быстро проглотили ее, запив кувшином отвратительнейшего пойла. Устроившись на куче сырого сена в старом сарае, путешественники погрузились в крепкий сон, совершенно не обращая внимания на недовольное мычание старой коровы и блеянье небольшого стада коз, разместившихся по соседству.

Ночью Олсандр проснулся от того, что Ичан тревожно ржал и стучал по земле копытами. Он с трудом смог открыть глаза и поднять голову. Перед глазами все вращалось и кружилось в бешеном танце, грудь и живот раздирала острая боль, а тело не желало слушаться. Мелькающие синие и красные всполохи мешали разглядеть окружающие вещи. Он долго тряс головой, пока наконец-то смог разглядеть, как хозяин дома грабит Олли, время от времени отвешивая ему тумаки.

– Стой! Паршивец! – пробормотал Олсандр и потянулся к оружию, которое сложил вечером у своего изголовья. Пояс с ножнами и мечом куда-то пропали, как и его дорожный мешок.

– Заткнись! – раздался над ухом грубый голос, и в тусклом свете луны мелькнул нож. Он едва успел отбить удар и схватился с убийцей в рукопашной драке. К ярости Олсандра, сил его оказалось недостаточно, и кулаки наносили слишком незначитеьный урон разбойнику.

Вино не могло так подействовать на могучий организм моряка, а это значит, что их нерадушный хозяин отравил напиток каким-то ядом. Ему следовало спешить. Пройдет еще немного времени, и тогда яд подействует в полную силу. Сжав огромные кулаки, Олсандр все-таки смог несколько раз крепко приложить мужика и превратил его лицо в кровавое месиво. Пока злодей приходил в себя, Олсандр засунул два пальца в рот и вызвал рвоту. Стало немного легче.

– Эй! Олли! Просыпайся! Ну же! – он попытался растолкать Олли, но тот лишь глухо мычал в ответ и не желал двигаться с места. – Нас отравили! Слышишь? Вставай!

Олсандр ненадолго отвлекся, и за спиной послышался неясный шум. Хозяин дома выбежал из сарая и что есть мочи громко заголосил на улице: