Вадим Силантьев - На самом Дальнем Западе

*Мячи индейцы делали из старых, отслуживших своё звериных шкур. Конечно формы мячей были далеки от совершенства, а вес их был не самым маленьким. **Т-ен-на (яхи) – Гризли. ***Три дня.

1

Далеко за полдень. Горная тропа едва шире колеи коляски. Жара. Дорожный песок, казалось, впитывал и накоплял эту жару. Песок вздымался под лошадиными копытами и вился сзади белёсым облаком. Жужжали мухи, кружили вокруг взмыленной коняги, мелькали перед лицом. Пыльный лес и заросли чапараля* на обочине и пыльные цветы. Воздух густой и душный.

Старик Манфред не обращал внимания на духоту – он давно привык и к жаре и к холоду. Другое мучило повидавшего виды охотника и пионера Северной Калифорнии. «Черт! Где раздобыть денег?» -думал Манфред, почёсывая широкий шрам на левой щеке- «Не то чтобы пороха купить, выпить не на что… Остались одни долги.» -Тьфу! – «Кругом одни долги. Где денег раздобыть? Хоть вешайся, ничего не светит… Дьявол! И так выпить хочется. Видимо всё же придётся продать шерифу мою девятизарядку…» Бывалый охотник имел ввиду своё ружьё Портера. Весьма редкую и довольно ценную вещь. На весь округ Сакраменто такое ружьё имелось только у него одного. А ему оно досталось по наследству. В 1852 году Манфред вместе с закадычным другом и компаньоном Эдгаром Маго (по настоянию последнего) нанялись разведчиками в одну из рот ополченцев-волонтеров (состоящую в большинстве из золотоискателей-шахтёров). То была «Война Роуг-Ривер». Почти пол года приятели воевали с индейцами шаста, роуг и модок. В сентябре того же года, в одной из стычек, Эдгар погиб и его многозарядное, редкое по тем временам, ружьё осталось Манфреду. Девятизарядный Портер имел несколько не обычную конструкцию: барабан с зарядами был поперечным и не съёмным (то есть крепился с боку). Как все барабанные винтовки и карабины, Портер считался не очень надёжным оружием, но шерифу округа буквально загорелось иметь редкое многозарядное ружьё оригинальной конструкции. Он неоднократно предлагал старому пионеру продать Портер**, с каждым разом повышая цену…

Старая кляча охотника сама свернула с дороги на более узкую тропинку; здесь не было колеи от колёс. Неторопливое цоканье копыт.

Где-то через пол часа они прибыли к обветшалой хибарке. Низкий бревенчатый домишко, почти развалившийся сарай, жалкий огород, засаженный картофелем и маисом, пустой кораль – вот и всё хозяйство.

Манфред, не глядя по сторонам, довольно проворно спрыгнул с коняги и уже было хотел завести лошадь в кораль, когда заметил стрелу, торчавшую в двери хижины.

– Чёрт!

Она была окрашена в зелёный цвет, большой дубовый лист привязан к древку. «Телеграмма от центральных яна! Индейцы зовут торговать в их деревню. Благодарю тебя, Всевышний! Быстро ты разрешил мои денежные затруднения!»

Старик Манфред являлся одним из немногих белых людей, кто нашёл общий язык с народом яна. Пожилой пионер мог не опасаясь охотится на землях индейских общин, так как краснокожие уважали старика за честность и справедливость. Правда, с племенами яхов Манфред почти не контактировал (только Чужак Гром изредка общался со старым пионером) – но зато среди центральных яна пожилой бледнолицый считался своим.

Зелёная стрела с привязанным к древку дубовым листом говорила, что торговца ждут с товарами центральные яна из деревни «Проворной Белки». Если бы стрела была с еловой веточкой – сообщение: яна общины «Отчаянного Койота» готовы к торговле. И так далее… Раньше индейцы приходили торговать к дому Манфреда сами, но после того как каратели почти полностью, дважды, уничтожили караваны тех краснокожих купцов, был придуман этот способ сношения: гонец из туземной деревни скрытно пробирается к жилищу охотника и пускает стрелу; дальше заботы пожилого пионера. Добавим, что перечисленные выше кланы центральных яна имели мирные договора с правительством Соединённых Американских Штатов и, с печалью в сердцах, ждали своей очереди перемещения в резервации…

«Ну, слава тебе, Господи! Услышал ТЫ мои молитвы!» -старик улыбаясь и потирая шрам радостно смотрел на индейскую телеграмму. Зелёная стрела чуть вздрагивала на ветерке пернатым хвостом.

2

Внешне жизнь общины Летающие Палки протекала спокойно: женщины собирали ягоды, травы и коренья, плели корзины и посуду, дубили звериные шкуры, готовили пищу; дети играли и помогали старшим; мужчины охотились, занимались рыбалкой или, иногда, исчезали на время – совершали набеги на бледнолицых врагов. Собственно, старались выследить салту одиночек, к селениям белых они практически не приближались..; действительно, таким манёвром был убит один охотник, почти мальчишка. Паренёк преследовал подраненного им оленя и угодил в засаду милл-криков… На самом деле воины клана «Летающие Палки» обманывали себя – мол, контролируют территории возле нового селения… Конечно же мужчины понимали, что им не победить отряд бледнолицых даже человека в четыре, но при обнаружение такового они могли бы их задержать, смогли бы предупредить людей общины, спрятать… В общем эта суета с как бы военными вылазками хоть как-то успокаивала…

Вроде всё не плохо, но внутри каждого члена клана засел страх. Страх терзал их, грыз сердца, старался раздавить. Невозможно забыть то роковое утро, когда белолицые напали на их деревню…

НЕТ, лучше не вспоминать тех ужасов. Кровь родных, огонь, смерть. Нет! К-аи! Нет!

«Наше будущие будет благополучным. Больше никогда не повторится подобный кошмар. Ведь мы хорошо укрылись от салту?!? Не должно повториться подобного кровавого избиения. Не должно!?!»

Киру быстро привык к размеренному сосуществованию общины: охотился, рыбачил, мастерил охотничье снаряжение (стрелы, гарпуны, копья). Легко дышалось на свободе и очень хотелось верить в безмятежное будущие. Ох как хотелось…

Запасы растительной пищи в этом районе были приличные: ягоды, грибы, съедобные коренья, жёлуди, каштаны. Но охота и рыбалка оставляли желать лучшего. Его успокаивали: «Жарко. Звери уходят выше в горы. Скоро община двинется к Ваганупа. Вот там и запасёмся мясом.»

А пока. В одной набедренной повязке, с колчаном через плечо, Киру отправился на местную охоту. Он бесшумно пробирался сквозь кустарник, пока не дошёл до крохотной поляны. Здесь водились кролики. Мятежный яна ни кому не рассказывал об этом месте.

Вынув из колчана лук, индеец проверил тетиву: «Хорошо натянута!» Несколько стрел зажато под мышкой – в этом положении они не мешают стрельбе, и в тоже время охотник имеет возможность в любую секунду достать их. Засада. Голоса леса. Киру мог часами ждать появления зверя (или зверька); считая не нужным бегать за добычей. Шорох! «Это кролик!» Индеец поднёс два пальца к губам и издал мягкий причмокивающий звук, имитируя крик длинноухого. Зверёк откликнулся на зов. На полянке показались три ушастика. Быстрые бесшумные выстрелы (только тетива звенит) – три добытых тушки. Вот и мясо. Двух кроликов он положит возле шалаша Солнечной Земляники и их дочки. Скорей бы излечились его женщины. «Дерзкая Пума очень хорошая шаманка, она победит болезнь салту!..» Охотник вынул стрелы из поверженных зверьков и повесил тушки у пояса: «Пора возвращаться в стойбище.»