Александр Мирошниченко - Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли»

Инга считала входящих в самолёт механическим счётчиком, который смешно называла «кликалкой». Галина проверяла посадочные талоны и подсказывала, где находится место.

– Ваше место шесть «чарли», – произнесла Галина.

Она лишь коротко взглянула на мужчину, как её словно холодным душем окатили: у неё появилось то явное чувство опасности, которое, как она надеялась, осталось за пределами самолёта. Тревога вернулась и стала прямо физически осязаемой, как в тот раз, когда маленькой девочкой шла с папой из детского сада. К тому же пассажиром оказался популярный модный политик. Совсем недавно, вплоть до думских выборов, ещё никому неизвестный молодой человек внезапно перевернул шахматный стол российской политики. Сначала через суды добившийся отмены решения о снятии его с выборов, а затем демонстративно покинувший Думу, оставив свой мандат на трибуне, с которой он клеймил какой-то малопонятный большинству населения законопроект. Эффектный жест вызвал восторг у публики, вечно недовольной властью, и уважение даже тех, кто не мог определиться между лояльностью президенту и ненавистью к партии власти. Последующее шараханье власти от «приласкать» до «наказать» только повышало его популярность. К тому же он был отличным оратором, мог изобразить как душку-милашку, общаясь с пенсионерами и детьми, так и жёсткого оппонента политических противников на различных ток-шоу, пока его туда пускали. Когда же власть спохватилась и убрала его из эфиров, народной любви это не убавило: он нашёл другие площадки для выступлений и своим присутствием привлекал зрителей на различные интернет-ресурсы.

Словом, всё говорило о том, что с ним придётся считаться уже сейчас, на исходе лета 2022 года, когда до президентских выборов 2024 года оставалось около двух лет.

Все это Галина мгновенно вспомнила, потому что опасность находилась именно здесь, рядом, и исходила от посадочного талона, который она держала в руках.

«Хотя что можно ожидать от политика, пусть и очень известного, в полёте? Разве что нервы потреплет», – попробовала она успокоить себя.

От этих мыслей Галину оторвал раздражённый неприятный голос, адресованный ей:

– Я могу проходить?

– Конечно, конечно, – поспешно ответила бригадир, – справа по проходу.

Пассажир выхватил клочок картона и буркнул:

– Знаю, не первый раз, – и проследовал на место шесть «чарли».

Дальше посадка шла своим чередом. Пассажиры эмоционально здоровались, мужчины при виде Инги втягивали животы и пытались острить. Инга, как истинный профессионал, реагировала на шутки, которые слышала в сотый, а может, уже в тысячный раз, как на новые. А что делать? Каждый волнуется по-своему. Лишь бы про бомбу не шутили. Тогда проводники просто обязаны перейти к соответствующей процедуре: вызов полиции, высадка пассажиров, проверка самолёта и прочие хлопоты. А кому это надо?! К счастью, народ на таких длительных рейсах опытный по части авиапутешествий и подобные глупости себе не позволяет. Выбился из привычного ряда только один мужчина средних лет. Очень приветливо поздоровался и сразу сообщил о том, что он врач.

– Если что – обращайтесь, – показал свой посадочный талон и отчеканил: – Моё место двадцать два «цэ».

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Инга, а Галина подумала: лучше бы не понадобилось, и тут же поймала себя на мысли, что совсем не верит в то, что подумала.

Когда все пассажиры прошли в самолёт, а рамп-агент принёс загрузочную ведомость, проводники выполнили установленные процедуры закрытия дверей. Для тех, кто работает в салоне, после этого начинается новый этап полёта. Кабинный экипаж приступает к выполнению рутины – доведению информации о средствах спасения и путях эвакуации. Процедура обязательная и даже необходимая, но её, как обычно, никто не слушал. Участие Галины в этом процессе ограничилось включением записи, поэтому она имела возможность ещё раз заглянуть в салон на место шесть «чарли», которое занимал тот самый известный политик, что вернул ей чувство опасности. Господин был чем-то раздражён и не считал нужным это скрывать.

«Как же по-разному выглядят люди в телевизоре и в жизни», – в очередной раз подумала Галина. Ей часто приходилось пересекаться по работе с известными персонами. И она уже привыкла к тому, что распиаренный образ не имеет ничего общего с реальным человеком. Так, выдающийся кинорежиссёр, который ей виделся носителем изящных манер, однажды при ней наорал на молоденького проводника за то, что тот, смущаясь, отказался пересадить его в бизнес-класс. А вот эстрадная дива, которую все считали хулиганкой и грубиянкой, даже фильм про неё сняли, оказалась вполне приветливой и даже терпеливой: перед вылетом из Цюриха к ней, уже расположившейся в бизнесе, все проходящие мимо пассажиры обращались за автографом, так она никому не отказывала. И только королева Швеции что на борту самолёта, что вне его была одинаковой для российской публики – её не замечали либо вовсе не знали о её существовании.

Поэтому привыкшая к различным метаморфозам Галина не столько смотрела на популярного политика, сколько пыталась понять, что за опасность ей, а значит, и всем, кто находился на борту, угрожает. А то, что опасность есть и она велика, сомневаться не приходилось.

А в это время в кабинет большого босса некой секретной службы одной из стран, не совсем дружественной, на доклад вызвали руководителя специальной операции, крайне деликатной, поскольку выполнялась в интересах политического руководства страны. Естественно, в случае утечки или, боже упаси, провала это самое политическое руководство будет утверждать, что знать не знало о самовольстве спецслужб.

– Пока всё идёт по плану, – рапортовал докладчик, глядя в раскрытую папку, то ли уточняя детали, то ли не желая смотреть на шефа. – Объект в самолёте, наше сопровождение – согласно установкам. Контакты со смежниками налажены, они готовы оказать содействие в любой момент при необходимости.

Доклад был закончен, но тишина в ответ заставила посетителя поднять взгляд, чтобы убедиться: его услышали. Более того, человек напротив внимательно смотрел в глаза, словно ожидал чего-то ещё. Деталей, касаться которых подчинённый не особо хотел. Но стоящий напротив был достаточно опытным в своём деле, чтобы понимать: никому нельзя доверять информацию в объёме большем, чем это необходимо для выполнения своей части общей задачи. Даже если этот кто-то – твой непосредственный начальник.

Поэтому он спокойно выдержал взгляд своего руководителя, который в свою очередь, поняв, что большей информации не получит, подумал: «Может, оно и к лучшему» – и открыл небольшую коробку из телячьей кожи с тиснением, где, и все в службе про это знали, лежали гаванские сигары.