Александр Мирошниченко - Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли»

Через минуту прозвучал сигнал вызова внутренней связи.

– Спасибо, капитан, – Галина узнала голос Николая, – сейчас всё под контролем.

– А не угостишь ли нас чашечкой кофе? – попросил командир бригадира, поскольку обстановка уже позволяла. Готовиться закончили, а времени до взлёта предостаточно – почему бы не воспользоваться своим служебным положением.

– Пакетик два раза, с молоком? – уточнила Галина рецепт приготовления, вспоминая, что заказывал командир на прямом рейсе. Прямым почему-то называли любой рейс из дома, а вот домой – обратным.

– А сахар?! – почти убедительно изобразил командир обиду.

– Сахара не будет, потому что у нас замечательные эклеры. – И уже обращаясь ко второму пилоту, который безучастно смотрел перед собой, не выражая никакого интереса к происходящему: – А вам что?

– Ничего, – буркнул тот в ответ.

– Хорошо. Капитан, вам я сейчас ваш заказ принесу.

– Не нужно, – остановил командир, – я выйду – нужно немного размяться.

Когда бригадир вышла, он попросил второго пилота рассчитать крайний срок вылета по ресурсу рабочего времени и, сняв погоны, вышел из кабины.

Пока кофемейкер готовил напиток, демонстрируя звуками крайнюю сложность процесса, Галина неожиданно для себя спросила:

– У нас всё в порядке?

– Всё, – подтвердил капитан. – А ты почему спрашиваешь?

– Чувствую опасность, – опять неожиданно для себя ответила она и, встретив очень внимательный взгляд собеседника, добавила: – Наверное, фигня всё это.

– Рассказывай.

Галина поняла, что не имеет права не рассказать, как бы смешно она ни выглядела в глазах этого симпатичного ей лётчика. Когда поведала про тёмных птиц, собеседник уточнил, а как удалось разглядеть цвет ночью. Галина прикрыла глаза.

– Над горизонтом уже посветлело, так что чёрный можно было разглядеть.

– Какой ширины была полоса света?

– Совсем небольшая, – большой и указательный пальцы показали размер, – но когда прилетели светлые птицы, она была уже в полнеба, – продолжала описывать Галина свой сон, так рассказывают о реально имевших место событиях.

Командир задумался. Эта пауза беспокоила, заставила забыть о субординации и правилах общения на борту:

– Андрей, что-то серьёзное?

– Думаю, нет, – ответил тот, – но слишком много совпадений. Так что, пожалуй, лучше не рисковать.

– Посчитал, что я просил? – этот вопрос он уже адресовал второму пилоту, едва вернувшись в кабину.

Сам он уже посчитал: если они не начнут движение через семнадцать минут, то в установленную продолжительность полётной смены не уложатся. У командира, однако, есть резерв: право продлить рабочее время, но пользоваться этим или нет – это его капитанское решение. Естественно, в компании очень негативно относятся к случаям, когда командиры этим правом не пользуются. Но сейчас другое волновало опытного лётчика: странный сон бригадира очень уж точно совпадал с его собственными опасениями.

Обычно перед рейсом, забив план полёта в компьютер, командир рисовал в своём воображении весь полёт, пролетая его мысленно за считанные секунды. Однажды, как он ни старался выстроить запланированный маршрут в своём воображении, ничего не получалось: перед самой Москвой виртуальная линия пути изгибалась и следовала до Питера, где и заканчивалась.

Погода в воздушной зоне Московского региона была замечательной, поэтому любимую забаву в расчёт он не принял. Но часа за три до начала снижения им поступила информация: в Шереметьево выкатился самолёт за пределы посадочной полосы, нужно быть готовым произвести посадку в Домодедово или Внуково. А уже на снижении была дана команда следовать в Пулково, поскольку столичные аэропорты перегружены из-за перенаправленных к ним бортов, следующих по расписанию в Шереметьево.

После этого случая относиться к данной процедуре – построению воображаемого маршрута – он стал серьёзнее. Сегодня план полёта в его воображении не то что изгибался и сворачивал куда-либо, а вообще прерывался где-то над Норвежским морем. И по времени это происходило незадолго до рассвета, когда горизонт на востоке уже светлеет тонкой полоской, как показала Галина.

Второй пилот молча подал лист бумаги, на котором аккуратно и разборчиво было написано рассчитанное им крайнее время вылета – цифры совпали. Капитан сразу связался с аэропортом и оповестил, что если они не начнут движение через пятнадцать минут, то он переносит вылет для отдыха экипажа. Делал он это в полной уверенности, что диспетчер безразличным голосом заявит, что изменить слот не представляется возможным, и посоветует представителю компании подать новый флайт-план со временем вылета после завершения отдыха экипажа. Но, к большому удивлению, специалист попросил подождать минуту и ровно через 60 секунд разрешил буксировку и запуск.

Значит, полетели.

В это время в секретной службе, уже российской, которая должна обеспечивать безопасность всего, что происходит на территории самой большой в мире страны и за её пределами, если это касается российских граждан, морских и воздушных судов, так же проходило оперативное совещание, которое прервал стук в дверь. Появившийся на пороге офицер передал запечатанный конверт. Хозяин кабинета аккуратно его вскрыл и пробежался глазами по тексту.

– Сопровождаемый объект на борту самолёта. Рейс по непонятным причинам задерживается. Наши оппоненты на борту с полным комплектом инструментов, – ознакомил глава службы присутствующих в его кабинете с содержанием и обвёл всех взглядом, предлагая высказаться.

За столом сидели двое, и высказываться они не торопились – любое сказанное здесь означает ответственность. Каждый посчитал нужным выдержать паузу, чтобы тщательнее подобрать слова, даже если шеф выражает нетерпение.

– Нужно уточнить: если задержка связана с неисправностью самолёта, то это не имеет отношения к операции, – высказался, как это и положено, самый младший по званию.

– Уже узнаём, – ответил хозяин кабинета и обратился ко второму: – А что нам скажет начальник транспортного цеха, ой, извините, руководитель операции?

Тот, кого назвали руководителем операции, не отводя взгляда от лежавшей перед ним папки, будто там был написан ответ, заговорил:

– Хорошо, если это неисправность, но, похоже, они так рискуют, что есть вероятность, что при неудачном исходе всего дела им придётся обрубать концы. Вот это меня очень беспокоит.

Высказывание подчинённого главный воспринял спокойно, но со всей серьёзностью. Он снял трубку с одного из многочисленных телефонов, стоящих на отдельном столе, и, выслушав, очевидно, приветствие, коротко поздоровался и произнёс:

– Вопросик тут один появился. Как быстро вы сможете оказать нам помощь в случае необходимости? – Руководитель замолчал, после довольно короткого ответа собеседника закончил: – Спасибо, надеюсь, не понадобится.