Илья Полетаев - Летопись голодной стали. Ростки зла

Наёмник, по привычке своей, или по иной причине, следил внимательно за каждым движением рук каждого из сидящих.

– Тамошний градоправитель хорошо нажил своё состояние на торговле с манисийскими купцами. Да и сам он, как говорит местная тамошняя челядь, человек полный самоотдачи в любом деле. При нём город значительно похорошел.

– Уверен, слухи эти распространяют те, кому в карманы были отвалены сребреники. – Сплюнув, мужчина сделал глоток, после чего, с таким же сморщенным лицом, передал бутыль тому, кто сидел слева от него.

– Каждый имеет право получить свою заслуженную долю от работы и нажить своё состояние, – промычал, жуя и чавкая, лысый. – Что же он, не человек что ли?

– К тому же, коррупционных инцидентов замечено не было, – сказал мужчина в кожаной куртке.

– Это потому что градоправитель умеет заметать следы. И делает это отменно, – не отступал от своего человек, сидящий с противоположной стороны от Дункана.

– Но сейчас, как я слышал, в городе творится что-то странное, – наконец встрял в разговор тот, кто сидел справа от наёмника.

– И что же? – поинтересовался Дункан.

– А хер его знает. – Мужчина сделал большой, звонкий глоток, после чего бутыль наконец дошла до лысого. – Говорят, что люди там безвестно пропадают. Каждую ночь на четверг каждую вторую неделю. И того, два раза за месяц.

– Интересно… – Дункан соорудил задумчивую мину.

– И пропадают бесследно. Вот был человек, и раз – нет его!

– Да, наверное, выходят за пределы города, и попадают в капканы, расставленными охотниками, или в лапы нечисти какой-то. Ведь, братва, подумайте сами – вокруг Брутспера топи.

– Болотная нечисть, думаешь, причастна к исчезновению? – спросил лысый, сделав два глотка, с гладким лицом закрыв крышку.

– Ну а кто же ещё, ёпт?

– Но вот что странно: пропадают, в основном, молодые девушки, лет так восемнадцати, и сугубо токмо девственницы.

– Наверное, у них в городе завёлся обычный маньяк, который любит прекрасный женский пол, и который жадный, что есть мочи.

– Поэтому они и пропадают? – лысый скривил брови. – Бесследно?

– Именно. Как говорится: убью, но никому больше ты не достанешься.

Тут вся компания залилась смехом. Дункан слабо и уныло подхватил их волну, дабы не выделяться. Елена, вместо этого, обегала взглядом окружающую опушку. Её внимание привлекала повозка. Уже очень странно она была отодвинута к краю, к стене деревьев.

– Поэтому, – сказал мужчина с джентльменским взглядом, посмотрев на Елену, та взглянула на него, – будь осторожней, красавица, когда приедешь в город. Надеюсь, твой спутник умело обращается с клинком? Такому милому личику нужна хорошая защита. Не только в городе, но везде.

– Не сомневайся в этом, – холодно ответил Дункан. – Ну а насчёт нечистой силы, я думаю, это перебор. Согласен с тобой. – Он посмотрел на сидящего справа. – В городе завёлся обычный маньяк, которого скоро изловят.

– Скоро, да не скоро. Эта хмурь длится уже не один месяц, можно сказать. В городе уже паниковать начинают. У потерявших прекрасных дочерей матерей истерика, отцы волосы рвут на голове, не знают, что им делать. Уже и к градоправителю обращались с требованием разобраться. Тот безукоризненно отвечает, что делает всё возможное. А исчезновения до сих пор продолжаются. В скором времени в городе не останется ни одной девственницы.

– Печально. Девственницы самые падкие на это дело.

– Ни все, ни все, – откинувшись назад, мужчина в кожаной куртке как-то мечтательно взвил взгляд в небо. – Некоторые, как брёвна: робкие и пугливые, только коснись их; другие же сами оттрахают тебя, сорвав с тебя одежду.

– Не знаю, как вам, но вот у меня один раз был быстрый романчик с одной сочненькой деревенской курочкой…

– Ну-ка, подробней. – Залился интересом темноволосый мужчина.

– Ну что рассказывать то? Ехали мы как-то с братвой мимо села одного. Село небольшое такое, на отшибе города. Ну, заглянули мы, стал быть, в местный кабак. Устали с дороги, непомерно. А в кабаке там старый вонючий хрыч заправлял, полуглухой, потому что я его просил налить мне чистого спирту в стакан, а этот козёл налил какой-то навороченной водки, наверное, для него спирт и водка – это одно и то же. Ну я, конечно же, не одобрил это, и разбил старикану морду. Ну и говорю: какого хера ты травишь своим пойлом честный народ? Втираешь бодягу всякую? Я же сказал: налей мне чистого спирту! Тот, значит, начал мямлить что-то, типа только водка есть. Ну я ему, значит, говорю: «Либо гони назад сребреники, либо ищи мне спирт». Ну а у него бегали в помощницах две молоденькие такие девочки, симпатичные весьма: одна блондинка, пышногрудая, жопа как горный орех. Видели такие когда-нибудь? Я видел. На ярмарку привозили, из Аланариса. Ну вот, значит, такая из себя красотка. И брюнеточка, худенькая, тоже ничего, есть за что ухватиться. Ну вот эта брюнеточка и говорит мне: «Мол, может, решим этот вопрос как-нибудь? Не надо старика калечить». Просила меня молящими глазами. Ну я и нашёл решение: занялся её жопой в сарае, неподалёку от кабака. Запашок неприятный там был, но от этой сосочки пахло, что надо. В общем, расплатилась она своей натурой. А старика я оставил в покое. Мало того, согласился пить его дрянь, другой же не было. Вот на какие чудеса способна женская натура. А ведь она была девственница, что и без всяких там пропаж в Брутспере в наше время – диковина редкая.

Елену от этого рассказа перекосило. Девушка вздула губы, смотря куда угодно, только не на этого похотливого словоблуда.

Дункану стало стыдно. Ему одному было известно, кто сидит перед этими грязными и неотёсанными болванами. Кто внимает их мерзопакостной речи. И он потёр лоб своей ладонью в перчатке.

– Интересный рассказ. А главное – с моралью. Женская душа способна сотворить с мужчиной всё что угодно. И то, что в наше время девственниц всё меньше, тоже правда. – Тот, кто сидел справа от Дункана, слабо ухмыльнулся.

– Всё-таки, с нами девушка. Можно было бы и отстранится от конкретизации некоторых моментов, – подняв тяжёлый взгляд, сказал Дункан.

– Ой, я и забыл про это, – фальшиво сожалея, мужчина, который рассказывал эту историю, приложил руку к губам. – Приношу, мадам, мои наиглубочайшие извинения.

Но Елена не обратила на него внимания. Её взгляд всё время притягивала та повозка. Чуть склонившись, она заметила выглядывающий из-за её края конец чьей-то руки.

– А вообще, бабы любят, как это называется… открытость и честность. А я открыт в своих выражениях и честен в своих словах, – не умолкал гнусавый голос мужчины.

– А ты? – вдруг спросил мужчина в кожаной куртке, горящими и как-то странно улыбающимися глазами смотря на Елену. – Ты у нас не потеряла невинность? Ведь в наше непростое время сохранить её очень-очень трудно.