Mel RedWolf - Проклятие крылатых. Тайный город

Первой Скрытых Клинков казались легкими Аэль, когда приходилось уйти с головой не только в глобально тактические вопросы на поле брани, но и брать в расчет возможности милосердных, ремесленниц. Часть народа оставалась «не рабочей» – это были гуты и воспитывающие их, сильно отягченные положением хал и халра, но и о них следовало позаботиться. Как царица, Аэль принимала такие условия игры, но все еще чувствовала себя недостаточно стойко, будто земля уходит из под ног.

Одно лишь успокаивало и радовало – Илаэр приходила на помощь, верно поддерживая и подсказывая порой. На удивление, подруга оказалась сведущей в многих областях и только догадываться оставалось почему. Но радость сменилась и проблемами, пусть и не серьезными, а все-таки докучающими. Как оказалось, вместе с постом и обращением «царица» Аэль получила нечто еще.

Нет, не обязанности, не то, что спрос с девушки стал больше, чем с Первой подразделения, волновало баргустку, а то, что оказалось не мало желающих занять место второй царицы. И это касалось не только воительниц, даже ремесленницы посматривали на юную царицу с интересом. При том возраст их тоже во многом варьировался.

Здесь была и она – Слушающая Ветра, дослужившаяся до Правой руки. Фахиль из города Аэру. Вместе с ней Аэль получала посвящение в дочерей, а потом и в младших. С тех пор утекло много воды, с времен подростков, впервые вкушающих губы девичьи, впервые сплетающихся телами. Эта ведьма выросла, похорошела. Фигура у Фахиль оказалась ладная: округлые бедра с выраженными ягодицами, тонкая талия с чуть выступающими мышцами пресса. Грудь, что в ладонях не уместить и яркие изумрудные глаза, будто редчайшие камни, искрящиеся на солнце. И эта лукавая улыбка, манящая сочностью губ, мягкостью уголков. Сладкий тонкий парфюм. Тело ведьмы теперь покрывали узоры не только клана, но и освоенных таинств, но вместе с тем сохранились длинные волосы, что спокойно скрывали обнаженную грудь.

И теперь эта проклятущая восхитительная дхарга решила вспомнить, спустя столько лет, что именно она забрала невинность с губ царицы, что впервые заставила тело дрожать, а голос хрипеть, сходя в сладкую истому, а Аэль и знать не знала, что делать с нападками настойчивой ведьмы. Доходило до совместных купаний в бане, где к счастью всегда находился кто-то третий: то Ганхе, то Фаар, то Морин. И за это Порывистая была благодарна чувству юмора богини.

Когда же войска оказались собраны, путь перешел в преодоление. С конницей тянулась пехота из ряда лучниц, ведьм и целительниц. Тянулся и обоз, а посему движение не оказалось стремительным. Каска заботливо везла свою женщину в седле белой, будто пуховое облачко, кобылки, а Ганхе переругивалась с перерывами с Фаар, проезжая на рыженьком жеребце, который фыркал неодобрительно в бело-рыжего в пятнах коня, чьи бока сжимала Правая Рука клана.

******

Утро нового дня. Скорые сборы в путь, которые завершили за час, покинув место, в котором провели около месяца. Лагерь покинули так стремительно, что костры, которые жгли ночью, а у утром готовили завтрак не успели еще толком потухнуть, а дым тонкой серой нитью тянулся в небо, раздражая носовые рецепторы тех, кто случайно вдыхал этот запах.

Проблем с транспортировкой вещей и экипировки, которую подготовили крылатые не оказалось. Бездонные сумки очень спасали в таком случае, так что передвигаться у дурф всегда удавалось быстро. Скорости способствовала и другая отличительная черта. Крылья, благодаря которым получалось преодолевать большие расстояния за меньший срок. Четвероногих друзей у дурфов не водилось, но и передвигаться на собственных двоих тоже было бы слишком утомительно.

Место встречи. Именно туда двигались основные силы крылатых магесс, целительниц и прочих каст. Возглавила поход Дорэль. Вполне возможно, что Рефаль бы взяла на себя эту ответственность, но сейчас ее ожидала другая. Пусть и не такая глобальная, но очень важная. Анор, как и предполагала их дочь, носила в своем чреве новую жизнь и эта беременность оказалась не менее эмоциональной, чем прежние три. Царица доверилась дочери снова при условии, что ее призовут сразу, при первой необходимости, на что нехотя согласилась темновласая.

Путь лежал через смешанные леса, которые встречали своими теплыми объятиями летящих дурф, для которых выдалась очень приятная погода для полета, да и ночи оказались не столь кусачими, хотя это ожидали. В нос бил смолисто-горьковатый запах ели, глубокий и прохладный сосны, приглушенно-суховатый дуба и и терпкий запах диких яблонь. Богиня была благосклонна к своим дочерям, так что скрывала их от палящих лучей Яростной, которые спрятала за белоснежными пушистыми облаками, а ветер был попутным, чтобы крылатые не так быстро уставали.

К наступлению темноты они останавливались на привал возле водоема. Дорэль за те четыре дня отсутствия Улии слишком усердно изучала карту местности, которую ей предоставили, так что остановки делали исключительно у воды, чтобы каждая могла хорошенько отдохнуть. Звери в таком случае на водопой не приходили. Это бы оказалось проблемой, если бы их было пять-десять. Но их была целая сотня тысяч, которая готовила ужин, смеялась и наслаждалась жизнью, которая могла очень скоро оборваться. По этой простой причине многие дурфы, состоящие в союзе уделяли как можно больше времени друг другу, а те, что еще не успели, спешила соединить свою жизнь с любимой в союзе.

Одной Дорэль было не по себе. Ей было грустно и одиноко. Перед глазами возникал тот светлый образ возлюбленной из видения, который многое изменил в жизни девушки. Заставил задумать о вещах, о которых раньше и знать не желали. О как же было прекрасно и ужасное томление влюбленного сердца, бьющегося в груди юной дурфы.

Но не только её задели чары Пылкой. Крылатая, которую провожали взглядом все, кто был в лагере. Ужасная участь для слабонервного. Постоянное порицание со стороны могло ввести в ужасное состояния, но, до поры, до времени Улию спасала выпивка.

Долгие перелеты и тяжелые вечера в работе. Все это огромным грузом навалилось на плечи пернатой. Правда только не о делах думала она, а о той белобрысой гадине, которая каким-то чудесным образом захватила столько же пространства в голове девушки, сколько и работа. То есть… около десяти процентов всех мыслей было посвящено баргустке, которая принесла столько всего в скучную жизнь посла, сумев перевернуть ее с ног на голову за рекордные два дня, пошатнув все принципы и взгляды вредного скептика, которая особо радости даже в своем появлении на свет не видела.

Долгое путешествие. Для кого-то оно стало изнурительным, а для кого-то удивительно прекрасным. Но даже пехота отвыкшая от долгих переходов не жаловалась. Обоз тянули крепкие волы, а их, как и лошадей приходилось поить и кормить. Перерывы оказались необходимостью, как и движение по маршруту, где встречались реки. Обезвожить выращенные с любовью табуны было слишком дорогой ценой за скорость.