Mel RedWolf - Проклятие крылатых. Тайный город

Поэтому дочери воздуха плелись, почти что маршем вышагивали только на седьмой день достигнув земель клана Огня. К счастью дочери Великой, те, что наделены огнем в глазах и яркой наружностью, отдыхали в ожидании большего войска. В этот день влилось с сорок тысяч ветеранов, загорелых и закаленных, как самая лучшая сталь. А еще, там была Фаврир.

Впервые в жизни Огненная не могла спать. Глаза отказывались сомкнуться, а разум погрузиться в сон даже на минуту. Пламя яростной в груди в эти дни так бушевало, что даже спустя многие годы жизни баргустка желала взвыть или же, от горя, под землю провалиться. И алкоголь совсем не спасал. Так что уже на третий день глаза болели так, будто в них пригоршни песка насыпали, а на десятый день…

Фаврир с трудом заставляла тело двигаться как надо. Под глазами образовались заметные круги, а дыхание стало тяжелым. Казалось постоянно, что не хватает воздуха, но Дышащая Пламенем ничего не сказала на сей счет, лишь руками развела. И все это было до того момента, пока рог не протрубил сигнал подкрепления. Сердце в груди подпрыгнуло и царица, не помня себя, сорвалась к стенам. Будто девочка, воительница пробежала весь город чтобы убедиться воочию в сигнале.

Белые формы сливались с облачным небом, но голубизна его выдала белокурых дочерей Переменчивой. В груди приятно заныло. Впереди строя показались силуэты разномастных лошадок и рыжевласая головка возглавляла ряды воительниц. Аэль. Сердце сладко затрепетало и голова пошла кругом. Наконец-то пришла. Долгожданный отдых. Его нашли дочери Легкой в городе дочерей Огня. Более обширный каменный бастион с крупными мощными зданиями для проживания воинов. Здесь был и кров, и пища, и ночлег, и горячие бани.

Даже на день, а все же Аэль разрешила разместиться дочерям в землях Огненной, так предусмотрительно приготовившейся к приему клана Воздуха. А дом царицы… Как и ожидалось, Фаврир умело отстроила свое жилище. Добротный дом, широкий, на два этажа. В нем было бы много места для гутов, которых не дождалась царица от своей избранницы, что давно покинула ее. Простая утварь. Полочки для обуви в сенях, затем гостиная комната с шкурой медведя на полу. На кухне большая печь, в которой находил покой огонь Яростной. В каждом предмете утвари чувствовалось присутствие царицы. К всему когда-то прикасалась ее рука. Хотя здесь было и иное присутствие. В амулетах Дышащей Пламенем, в убранстве из тонких материй, которые пребывали здесь, хотя и успели запылиться.

Такое гостеприимство вызвало скованность и неловкость, будто на иголках сидела. Только не было на то причин. Фаврир и раньше проявляла свои доброту и радушие, и раньше была обходительна, только сейчас… Сейчас что-то изменилось. То ли дело было в хриплом низком голосе, что звучал с удивительной дрожью и далеко не так громко, как в первые встречи. То ли дело было в том теплом, плавящем взгляде, что обращался к Аэль с нежностью, от которой внутри все сжималось в тугой комочек. То ли было это от того, что порой баргустки замолкали на полуслове, не в силах продолжить речь, неловко отводился взгляд царицы, а язык скользил по пересохшим красивым губам.

Да что с тобой, Аэль? Приди в себя!

Резко отбрил внутренний голос баргустку. Дочь воздуха заморгала, будто только проснулась. Под треск костра можно было бы и уснуть. К тому же запах сонных трав тянулся из комнаты царицы Огня. Проблемы со сном? Взгляд невольно вновь поднялся до этих жгучих глаз, открытых и искренних, будто у безмолвного зверя, что доверился и заглядывал преданно в глаза хозяину. Под яркими глазами действительно засели глубоко тени, видимо, не спится. Аэль виновато отвела взгляд. Царица Огня столько работала ради своего клана, что даже не спала, а ты и знать не знаешь как это вести других, но за то спишь спокойно. Укорила себя вновь Аэль, в миг поклонившись и поднявшись на ноги.

– Прошу простить царица, я пойду. Прошу вас, отдохните сегодня и ложитесь пораньше, а потом, когда будем идти, мне бы хотелось обратиться к вам за помощью. – взгляд украдкой мазнул по плечу царицы, по тугой сильной шее, состоящей из мускулов, по загорелой коже щеки, выраженной скуле и к глазам, точно пламя самой Пылкой.

– Как пожелаешь, царица Аэль. Не буду задерживать. Да хранит сон твой от кошмаров милосердная.

Улыбка, легкая, не мятежная оказалась ответом на слова Фаврир, а потом разделила цариц ночь. Первая ночь вне пути оказалась темна, но выспалась ночью Аэль с редкостной свежестью, будто что-то тяготящее и терзающее отошло в сторону. Да и по утру у Фаврир отсутствовали пугающие круги под глазами. Поход стал веселее под брань дочерей Огня, что иногда ссорились с некоторыми ретивыми воительницами, а еще чаще, когда не ладили с милосердными целительницами. Только вот пути это далеко не ухудшало, только ярче делало улыбки. Да и как думать о войне, когда вокруг цвели луга, зеленели травы, а над головой красовалось мирное небо?

В первую неделю после воссоединения войск Аэль и позабыла свои горести. Надоедливая ведьма отстала, бросая редко свои многообещающие взгляды, но на этом все останавливалось. А еще вернулись старые тренировки с Фаврир, столь привычные и приятные, столь правильные, не смотря на дрожь в каждой мышце тела. Но были здесь и прорехи. Аэль больше не открывала крылья, не от того, что не желала о них думать, а от того, что при упоминании полета тело само напрягалось, а ветер вдруг становился тяжелым, так, что нутро превращалось в одну тяжеленную горошину и ничего не происходило.

За то тренировки крыльев заменило воспитание, как дочери Огня. И здесь тоже, казалось, не безоблачно все сложилось. Даже слабый язычок пламени давался с небывалым трудом. И хоть Фаврир успокаивала, что это нормально, на душе спокойнее не становилось. Вместе с каждым новым шагом к небесному городу, постепенно, набиралось и напряжение. Ветер доносил другие запахи. Здесь присутствовал смог и дым, не такой, какой оставался после костров дочерей Огня. Ветераны напряженно хватали воздух и хмурились. Порой на их лицах выступали темные, будто смола, жилы, но они почти сразу сходили на нет, что в прочем некоторых напрягало.

Правда суеверностью не обладая, Аэль заглушала лишнюю тревогу. Тем более что прежде царице уже доводилось видеть такое. Яростные дочери Огня срывались на рык в схватке и тогда также выступали вены, темнея. Ничего опасного это не несло, от чего и воины смогли вздохнуть спокойно. Только не Аэль. С того самого дня проклятущая ведьма перешла в крайности, и хитрости ей был не занимать, словно дочери Лукавой. И даже как защититься от нападок Аэль не могла понять. То под предлогом подать полотенце, окаянная могла обнять, то при купании в реке, будто из неоткуда появлялась. Уже на ум приходили мысли о колдовстве, от чего на загривке волосы начинали бегать и топорщиться.