Mel RedWolf - Проклятие крылатых. Тайный город

– Да, мы некогда говорили об этом с вами, Порывистая. Союз бы подарил светлое будущее нашим народам. Надо только решить несколько вопросов. Где будет лучше жить, по каким традициям… Некоторые дурфы могут быть недовольны столь радикальным изменениям.

Важный тон прикрывал далёкий полет мыслей. Видение на реке, где обе девушки были рады, смотрели друг другу в глаза с пленительным теплом, где были их собственные гуты, в которых воплотилась любовь, нежность и черты жизнь дающих. Аэль слушала Дорэль, все больше не понимая ее поведения. О чем она лопочет? Где лучше жить? По каким традициям? Щеки баргустки вспыхнули от негодования. С трудом Аэль втянула воздух в лёгкие и прикрыла глаза, хотя ресницы трепетали, как крылья стрекозы.

– Принцесса Дорэль, сейчас речь идёт о дурфе и бескрылой, которые должны пройти союз халрарства. Это необходимо, чтобы их гуты или дурфы были под покровительством богинь, а не отвергнуты ими.

Дорэль и дальше бы веселилась, если бы не слова баргустки. Дурфа сморгнула. Прекрасное ведение треснуло и разлетелось на тысячи осколков. Оказывается баргустка пришла не с намерениями обменяться архонами. Она желала забрать одну из дурф, ведь та связалась с бескрылой. Девушка поджала пухлые губы от обиды.

– Лора уже ушла к бескрылым. Теперь, полагаю, естественно нужно отдать баргустку к нам. Пусть она придет вместе с своей любимой и мы решим вопрос, можно ли их сочетать.

Аэль сжала ладони в кулаки. Ситуация казалась абсурдной. Ни с чего дурфа решила начать упираться и капризничать, словно ее оскорбили, хотя в глубине Аэль чувствовала, как скреблось собственное неудовольствие поведением дочери Рефаль.

– Это не возможно. Бескрылая, которая стал хар для детей дурфы, сейчас отсутствует в лагере. Я могу поговорить с дурфой, если они придут к согласию, по законам баргустов, нет причин им отказывать в союзе. Великим виднее принимать его или нет. Как считаете, принцесса Дорэль, нам ведь нужно полагаться на волю свыше, нежели навязывать богам свою?

Вопрос ловушка, который был призван закончить переговоры. Дорэль отвернулась. Сейчас девушку жгло собственное чувство стыда, ведь Аэль действительно вела себя не так, как будто хотела сейчас воплотить желание Дорэль и соединиться с ней узами. О чем думала? Ведь в последнюю встречу чуть не погубила её! Девушка смолкла и прикрыла глаза рукой. Аэль не дождавшись ответа, развернулась и вышла из шатра, решив, что и молчание – тоже ответ.

Дурфа никогда не считала себя хорошей матерью и не рассматривала такой возможности. У нее и у самой не было таковых – фронт забрал их у нее слишком рано. Пусть правящая семья и приютила ее, но Улия знала, что она чужая. Кто-то вроде няньки для дочерей правящего рода. Нет, Улия всегда будет благодарна им за доброту и возможность влиться в общество, которые они ей дали, но все равно она не была их дочерью. А теперь, когда все так резко переменилось, дурфа не знала как принимать дар богини, что зрел в ней в виде двух новых жизней.

Уничтожить их – ооооо, безрассудство. Секундная слабость, глупость. Улия спросила не подумавши, но она все слышала и убежала. Теперь Ганхе не примет её, посчитав, что не нужна, раз отказываются от их девочек. Но нужна ли Ганхе ей? Неужели то, что ощущала Улия, действительно является любовью? Дурфа не знала. Из подобных размышлений ее вывел необычный шум в лагере. Взгляд обратился к входному проёму, где через тонкую ниточку света дурфа увидела силуэт. В следующий миг клапан открылся и в нем показалась фигура царицы Воздуха.

– Ц-царица Аэль?

– Да, Улия. Прошу меня простить за внезапность, но есть дело. Скажи мне пожалуйста, как у вас обстоят дела с Ганхе?

Аэль осторожно вошла и опустилась на колено, рядом с дурфой. Перевязь мечей царицы дополнял ещё один клинок – короткий, в зелёных ножнах, покрытых следами ударов. Девушка смотрела ясным прямым взглядом. Улия было хотела подняться, но мягкий жест ее остановил и вернул на ложе. Посол было хотела отвернуться, но потом вновь вернула взгляд к этим внимательным глазам, что не давили, но ожидали ответа.

– У нас будут дети. – тихо выдавила из себя дурфа.

– Это я уже знаю, Улия, но что ты думаешь о ней? Она тебе дорога? – осторожно уточнила баргустка.

Дурфа задумалась. Взгляд ее упал вниз к рукам, что непроизвольно накрывали живот. Мысль о новых жизнях согревала, мгновения близости, пусть и давней совместной ночи с этой вояки отзывались в разуме свежей яркой палитрой чувств. Но любила ли она Ганхе или это минутное увлечение? Хочет ли она с ней жить? Дурфа задумалась, а баргустка терпеливо ждала ответа. Девушка наблюдала, ждала, пока в один момент не решилась пояснить причину вопросов. Аэль отстегнула клинок от пояса и положила на колени дурфы.

– Это архон Ганхе. Теперь он твой. – тихо прозвучали слова, а шаги увели баргустку к противоположной стороне палатки.

– Видишь ли, то, что у вас случилось, происходит гораздо позже, но иногда выходит, как у вас. Богиня благословила ваш союз и даёт вам новых дочерей. Это уже факт, который остаётся принять. Ты можешь принять архон и дать свой, чтобы соединиться с Ганхе в союзе или можешь оставить её на участь милосердия богинь, ведь тогда ей предстоит суровое испытание.

Девушка вздрогнула. Клинок холодной тяжестью лег на ноги, знакомый, но чужой. С минуту рассматривания, Улия вспомнила, что действительно этот кинжал уже видела прежде, когда хотела отсечь волосы и спросила, можно ли им воспользоваться. Тогда ей дали нож, а теперь архон Ганхе был у нее и со слов царицы – принадлежал ей. Все бы ничего, радость уже подскочила к горлу дурфы, как ее облили ледяной водной ужаса. Ганхе могли наказать?

– К-какое наказание? – дрогнул голос дурфы, а взгляд оторвался от архона, обратившись к баргустке.

– Если так происходит, что баргустка утратила свой архон, ее изгоняют, или же она за семь лет упорного труда может заслужить уважение и добиться возможности создать новый архон. Но эти годы проходят вне клана. С ней никто не будет говорить, ей нельзя будет служить, ей не помогут с ранами и пищей. Ей придется очень сильно потрудиться, чтобы справиться самой с проблемами и вернуть себе право быть баргустом. Именно поэтому я прошу тебя подумать, хочешь ты быть с ней или же обречь ее на эти муки?

Аэль не давила. Голос царицы звучал мягко и рассудительно, не было в ней жестокости и суровости. Юная девушка, что стояла перед Улией, отражала готовность помочь, но также терпеливо ждала ответа. Она не выгораживала подругу и действовала, как судья, непредвзято. Улии пришлось хорошенько подумать, прикинуть все за и против, в сложившейся перспективе, ведь было не мало изъянов при любой ситуации. С одной, у девочек была бы хар, а с другой, Улии придется уйти к бескрылым и как то уживаться с ней.