Татьяна Никоненко - Чертова любовь, или В топку классиков

Ей хорошо, она отлично разговаривает и все понимает.

Это знание больно жжет грудь: никакого тебе эльфийского леса без языка, дура, какая же дура!

Я сбегаю на лестницу, еще рывок – и я на улице, теплая жидкость из глаз сразу морозит щеки.

Олеся каким-то образом углядела мой побег и вышла следом на улицу. Мы в одних кофтах, хотя на улице сильный ветер. «Хорошо хоть не в носках тут ходим, а в обуви», – первый раз думается мне.

Олеся идет за мной, а я от нее, чтобы не видела, как я плачу, перед ней это будет в первый раз, стыдно.

– Ксюша, что случилось? Ксюша, да постой же ты! – Она взволнована и напугана.

– Олеся, я не понимаю английский! Не понимаю, не понимаю, ни черта не понимаю! Зачем я приехала? Что я буду делать? – Губы трясутся, я почти уже зашла за угол, чтобы никто на балконе не мог меня увидеть.

– Ксюша, все хорошо будет, я тоже не понимаю, – тихо говорит Олеся.

– Ты понимаешь, ты можешь общаться, я – нет!

Зачем она врет мне? Она всегда лучше знала английский, лучше все понимала, хоть бы не врала.

– Мы справимся, Ксюша, я помогу тебе, все будет хорошо… – вдруг Олеся понимает, что нет смысла настаивать на моем знании, обнимает меня.

Я успокаиваюсь, но мы уже не возвращаемся – идем домой, смотрим сериал «Друзья» и ложимся спать под звуки неудавшейся вечеринки. Наши две оставшиеся бутылки пива одиноко озираются на столе у соседок.

Через несколько дней к нам постучались девочки из Москвы, приехавшие из нашего университета, но по другой программе. Они жили в нашем здании на четвертом этаже. Мы несказанно обрадовались знакомству с ними, как в новом классе радуешься своему знакомому из детсада, хотя имени его и не помнишь. Обе девочки были невысокого роста, их обеих звали Светами.

Одна была блондинкой, с завитыми искусственно волосами, накладными ресницами и пухлыми губами, а вторая – темноволосая, с большими квадратными очками и мешковатой одеждой.

Мы попили чай, быстро и очень эффективно перемыли косточки нашим знакомым преподавателям. Прошли тест на злословие, и девчонки пригласили нас на следующий день на вечеринку. Чтобы добавить веса, блондинистая Света заметила, что на вечеринке будут итальянцы. Данная заметка не повлияла бы на нас, живи мы сколько-нибудь дольше в Голландии, чем одну неделю. Впрочем, заметка выдавала новичков и в Светах.

Выбор одежды на каждую вечеринку был мучителен, а в этот раз и того хуже – мы идем на вечеринку к русским девчонкам, но в Европе, надо же как-то совместить стиль и невзрачность.

Примерив несколько вещей, я решила, что моя леопардовая облегающая кофточка с декольте, которую мне подарили родители на прошлый Новый год, вполне подойдет под стиль, а джинсы – под невзрачность. В макияже я придерживалась того же подхода – накрасив ярко глаза коричневыми тенями, как учили на упаковке, я оставила губы без помады, а волосы зачесала назад и скрепила невидимкой.

Олеся тоже готовилась тщательно, мы понимали: итальянцы в качестве гостей и русские в качестве принимающих – это серьезная задача. Осталось взять вечное заготовленное пиво, обуться и пройти по заветным ступенькам на четвертый этаж.

Дилетанты ждали в семь, дилетанты пришли в семь. Светы всерьез волновались, что в назначенное время появились только мы. Но волнения своего не выдавали, потому что они приехали за неделю до нас и уже могли нас поучить чему-то. Мы открыли свое пиво со вкусом лимона и с отчаянным названием – «Десперадос», сели на диван и начали рассматривать их квартиру, в точности повторяющую нашу квартиру, с идентичной мебелью, синим ковролином, пропитавшимся разлитым пивом, вином, супом, сальным диваном и широким неуютным столом-партой.

Девочки поставили стол в центр и присоединили к нему еще один письменный стол из чьей-то спальни. Разницы в наших квартирах сильной не было, они поддерживали чистоту, как могли, в том, что им досталось. Одно только отличие было – в том, что они не попытались украсить стены самодельными картинами из журналов.

Время и разговоры тянулись – четыре русских девушки, беспрестанно поглядывающие на часы в ожидании веселой европейской вечеринки. В домофон позвонили, блондинистая Света вскочила с дивана, громко поставила пиво на не покрытый ничем стол и поспешила открыть.

– Фабрицио, заходи, дорогой! – радостно крикнула она в трубку, повернулась к другой Свете и подмигнула. Света-брюнетка в двух словах объяснила нам, что это и есть их друг-итальянец, и умчалась на кухню.

Какие они, эти итальянцы? Сколько их? Наверное, красивые, – пронзительно переглядывались мы с Олесей в ожидании «белла» и «граци».

– Привет, девчонки! – группа из четырех парней, весело выдыхая велосипедной свежестью, втискивается в узкий проход. Я всматриваюсь в итальянцев: они смуглые, у всех черные волосы, все очень разные по комплекции и по чертам лица. У меня захватывает дух, я напыщенно смеюсь чему-то, что сказала Олеся, и делаю крупный глоток своего «Десперадос», чтобы показать свое безразличие.

Мы забились в самый угол комнаты и теперь не знаем, должны ли мы встать и подойти к этим ребятам или продолжать сидеть, проявив свое достоинство и совсем не проявив свой стыдный интерес. Я шепчу Олесе, пытаясь посоветоваться на этот счет, но дело решается быстро – я забываю, ведь в Европе не принято разуваться, ребята уже напротив нас.

– Привет! Меня зовут Фабрицио, – широко улыбается первый, его лицо похоже на симметричную красивую маску: широкие скулы, идеальная улыбка с белыми зубами, смеющиеся глаза, черная бровь модно пробрита в середине, прямая короткая стрижка. Он среднего роста, в обтягивающих джинсах и обтягивающей же футболке, показывающей всем, что он спортсмен, на запястье кожаный черный браслет.

– А я Муниб, – улыбается следующий за ним итальянец. Этот итальянец выглядит совершенно по-другому: большой и широкий нос, яркие глаза под широкими же бровями. Улыбка белоснежная, но зубы неровные. В его лице присутствует мягкость и тепло, как будто Фабрицио был нарисован холодными красками, а Муниб теплыми, солнечными. Из-под фиолетовой футболки у горла выглядывает горло другой, оранжеватой футболки, ниже – широкие серые штаны, немного болтающиеся, но без намерения оголить боксеры.

Двое других ребят остановились у Свет и что-то с ними обсуждают.

– Откуда вы? – задаю я вопрос и улыбаюсь. В моем животе все свернулось, пиво я подношу к закрытому рту, опрокидываю бутылку и снова отношу ото рта, мне нужно какое-то занятие, чтобы не сбежать прямо сейчас, но выпить пиво слишком быстро я не могу, тогда придется искать альтернативу. Олеся тоже улыбается, но хотя бы не притворяется, что пьет, – железные нервы.