Татьяна Никоненко - Чертова любовь, или В топку классиков

– Я пригласил, я и плачу, Ксюша, – твердо повторяет он.

– Нет, слушай… – начинаю я.

– Посчитайте два подноса вместе, – говорит Муниб продавщице.

– Но… – снова начинаю я.

– С вас двадцать один евро, карточкой или наличными? – безучастна к нашему спору продавщица.

– Я скатываю десятиевровую купюру в трубочку и пытаюсь просунуть в кулак Мунибу.

– Перестань, Ксюша, – строго говорит мне Муниб, – я обижусь.

Я останавливаюсь, ведь я и так уже его обидела.

На одной из вечеринок, на которых я снова не нашла внимания Инна, мы договорились с Фабрицио и Мунибом устроить международный обед.

Фабрицио обещал нам показать, как готовить настоящее тирамису, а Муниб собирался принести что-то секретное.

Вчера мы сварили борщ, чтобы он был настоящим, а сразу после борща к нам приехал хитрый Фабрицио, потому что тирамису, как и борщ, нужно есть вчерашний.

Наша кухня была узкой – только для готовки, а потому мы постоянно касались локтями друг друга, Фабрицио нас подталкивал за талию, особенно Олесю.

Мы танцевали на нашей маленькой кухоньке, подглядывая за маэстро и записывая ингредиенты настоящего итальянского тирамису. Фабрицио занимался тирамису так, как будто это был новорожденный. Аккуратно подготавливал место для каждого этапа, вытирал все поверхности очень тщательно.

– Ну, доставайте миксер, девчонки, – сказал он торжественно, – будем взбивать яйца и маскарпоне.

– Вот, – протянула Олеся блендер.

– Что? Вы серьезно? Это же блендер! – Вся галантность Фабрицио куда-то пропала, он переводил взгляд с одной на другую. – Вы что, серьезно не смогли отличить миксер от блендера? – Для его большей итальянности не хватало только две руки поднять вверх и закричать «Мамма мия!».

– Эм-м, слушайте, я вообще никогда не пользовалась ни одним, ни другим, увольте, – ретировалась я.

Я не хвасталась своими кулинарными возможностями, борщ вот первый раз готовила, вися на телефоне с мамой, чтобы точно все не испортить.

– Олеся, – в отчаянии прошептал Фабрицио, – о боже. – Фабрицио продолжал надеяться, но Олеся так и застыла с блендером в руке, он сдался: – Венчик у вас хотя бы есть?

– Венчик, венчик… – Олеся повторяла незнакомое слово на английском, сдвинув брови. – А, штука для взбивания? Есть вроде! – И она бросилась с пылающими щеками выдвигать и задвигать ящики. Именно она давеча подтвердила Фабрицио, что миксер у нас в квартире есть.

После моей ретировки я решила, что в ближайшее время я не готова изучить разницу между миксером и блендером, а тирамису мне предстоит готовить еще не скоро, поэтому я держалась подальше к выходу, чтобы не отвечать на каверзные вопросы Фабрицио.

Олесины щеки немного потеряли в своей розовости, она старалась не отрывать глаз от рук Фабрицио.

– Ну все, последний штрих, девчонки! – Фабрицио нежнее, чем гладил бы руку девушки, водил по краю формы с тирамису слегка увлажненной салфеткой, убирая следы какао. Сверху форму он закрыл пленкой, благо она у нас была.

– Ну я пошел, а вы смотрите у меня, не съешьте завтра до обеда тирамису! – наказывал Фабрицио и продолжал что-то бормотать про кощунственную путаницу миксера с блендером.

На следующий день ровно в 13:00 позвонили. Я взяла трубку домофона.

– Алло! – У меня никогда не было дома домофона, я не знала, как стоило отвечать на звонки в него.

– Привет! Как дила? – такой знакомый и приветливый голос произносит все на русском языке.

– Привет, привет! – кричу я. – У меня все хорошо, как твои?

– Э-э-э-э, Ксюша, дашь нам зайти? – смущенно спрашивает все тот же голос, но уже на английском. Ах да, он же не понимает на русском. Это Муниб.

Муниб зашел в комнату с кастрюлей с перезревший арбуз. Он принес нам кускус с мясом и травами.

Мы накрыли на стол заранее, до их прихода, а потом вместо светских бесед усадили их сразу и побежали наполнять гостей борщом.

– Девчонки, давайте мы вам поможем, – встал снова Муниб.

– Сидите, вы же гости, – посадила я его снова, еще не хватало ошпарить его борщом, как меня когда-то бабушка лапшой, потому что я бежала, когда накрывали на стол.

В квартире пахло домом: супом, выпечкой, гостями, нагретой на солнце пылью.

Обед был вкусным, еды было много, но основная сытость была душевная – у нас появились два надежных друга в Энсхеде, мы больше не были одиноки. Энсхеде нас принял окончательно, Муниб больше не звал на свидания. Я была довольна, как никогда.

Дружба с Фабрицио и Мунибом делает нас частью большой компании. Нет уже ни одного выходного дня, когда бы мы не встречались с ними, не устраивали бы пикник в парке с сидением на траве и игрой на гитаре, не ездили бы в ночные клубы по пустым улочкам Энсхеде. Меня больше не смущают странные незнакомцы, не преследуют и не увозят на непонятные улицы. Мы чувствуем себя безопасно в компании друзей.

Ко мне должен приехать брат, мой лучший друг и партнер по шалостям, и я предвкушаю его знакомство с моими лучшими друзьями моего нового мира.

Для брата мы покупаем велосипед у нашей знакомой – спортивный, почти новый, он стоит дороже наших, но мы уверены, что его будет нетрудно продать после отъезда брата.

На вокзал мы едем втроем: Олеся, я и велосипед, который я держу за стержень руля, так он не юлит, следует за мной. Я бы и представить себе не могла, что так спокойно буду ехать по велодорожке с одной рукой и вторым велосипедом в придачу, но теперь уже не страшно, я почти уже здешняя.

Сегодня по плану накормить брата местной селедкой с ладонь королевы, которую желательно заглотить полностью за раз, значит, и горло у настоящего голландца должно быть не меньше ладони. А потом поедем знакомить брата с друзьями на любительском футбольном матче. В котором играет Муниб.

Я с особенным трепетом жду знакомства моего брата с Мунибом.

В семье про него уже слышали, потому что я созваниваюсь с родителями почти каждый день и рассказываю про все, что приключилось с нами за день. Родители абсолютно спокойно относятся к рассказу о моем арабском друге, чему я очень радуюсь. Они слушают меня внимательно, им интересно путешествовать виртуально со мной.

– Привет! Я Муниб, как добрался? – Он в спортивной форме, снова больше, чем ему нужно, дарит свою очаровательную улыбку брату и пожимает руку.

– Привет! Витя, все хорошо, спасибо, – говорит мой брат скованно.

– Ксюша много о тебе рассказывала и очень ждала приезда, – пытается поддержать беседу Муниб.

– Да? Классно, я рад, что приехал. – Витя смотрит по сторонам. – Как игра? – Он смущается, потому что Муниб очень хорошо говорит по-английски, а у брата недостаточно практики.

Мы приехали немного опоздав, пропустили пол первого тайма. Но успели заметить, что игра для наших друзей не задалась. На противоположной стороне от нас стоят Светы с плакатами. Ах да, мы с ними не разговариваем. Они устроили нам бойкот – наверное, потому, что мы вклинились слишком быстро в компанию мальчишек, в которой они планировали оставаться единственными королевами.