Дмитрий Янковский - Штурм бездны: Море. Цикл «Охотник»

Лес становился все реже, но на открытых участках, куда солнечный свет попадал беспрепятственно, разрастался густой и колючий подлесок, состоящий местами из христова терновника, а местами из ежевики. Некоторые ягоды уже созрели и почернели, другие оставались красными. Мы с Ксюшей не удержались, устроили привал, и принялись собирать урожай, стараясь не пораниться о длинные колючие ветви. Не смотря на голод, я почти не ел, все собирал для Ксюши. После пары жменей сладких ягод она перестала дуться, и на ее лицо вернулась привычная улыбка.

– Сам поешь, – рассмеялась она. – Извинения приняты.

– Мне оно не поможет, – признался я. – Что есть, что нету. Мне бы рыбки свеженькой.

Мы двинулись дальше. Ксюша расходилась после рывка, уже не морщилась, и винтовку закинула на плечо. А у меня от ежевики ладони стали фиолетовые, как у Дохтера, после того, как он пытался сделать чернила для ведения дневника поселения.

За кустами христовой колючки открылось море. Ну, не само по себе, а длинная узкая бухта, уходящая строго на запад. Оба ее берега были холмистыми и извилистыми, и на этих холмах виднелись развалины древнего города. В небо, подобно гнилым зубам, торчали бетонные каркасы многоэтажных домов, обломки заводских труб, а некоторые дома даже не плохо сохранились. Те, что были подальше от моря.

Примерно в двух километрах от нас к западу, из воды торчали стальные мачты и надстройки затопленных кораблей. Собственно, они и обозначали, хотя и очень приблизительно, границу безопасной зоны. Их потопили биотехи, но другие корабли, находившиеся совсем близко к нам, по-прежнему стояли у причалов. Некоторые накренились от воды, попавшей в трюмы, но большинство стояло ровно, хотя на бортах и виднелись пятна ржавчины вдоль ватерлинии.

Такая странная сохранность кораблей объяснялась очень просто. В бухту впадала река, и опресняла всю акваторию восточнее затопленных кораблей. Биотехи не могли зайти дальше. Ну, если река полноводная, то не могли. А когда пересыхала, то заходили, но уцелевшие корабли не топили, потому что не чуяли внутри людей. Какой смысл подрываться попусту?

А вот в затопленных, кораблях, люди когда-то были. Мы иногда находили после шторма на берегу человеческие черепа. Впрочем, трагедия с неудавшейся крымской эвакуацией произошла очень давно, задолго до моего рождения, и даже до рождения Дохтера. И задолго до нашего появления в этих местах. А потом стало еще хуже, поскольку биотехи перестали различать своих и чужих, а начали топить все суда, где чуяли людей. Без разбору. Видать, где-то кто-то ошибся, разрабатывая искусственные мозги.

Очень скоро в моря и океаны стало не выйти. Да и на побережье людям грозила опасность. Они надолго отпрянули от соленой воды, боясь к ней приблизиться. А Крым вообще опустел, и превратился из полуострова в остров, когда уровень суше чуть опустился. Тут до любого, фактически, населенного пункта, донные платформы могли добивать ракетами. Многие жители погибли в разгаре войны, при попытке эвакуации, а когда международный конфликт затух, как огонек без воздуха, остатки населения отсюда вывезли по воздуху, гравилетами и баллистиками.

А потом всего один человек взялся все изменить. Андрей Вершинский. Он первым создал подводный корабль-батиплан, и начал бить на нем биотехов страшным боем. Не он их боялся, они его. Затем он нашел уцелевшие военные корабли, вроде тех, что тут стоят, и пошел в наступление. Он целый торговый караван провел через океан от Суматры до Индии. Вот шороху понаделал! В него сразу из Метрополии начали инвестировать капиталы, и дело пошло.

Так, собственно, и появились первые отряды охотников. Сделали несколько учебок, и начали готовить людей для уничтожения биотехов. Охотникам даже разрешили получать данные с уцелевших сателлитов, построили заводы по производству вооружений и техники. Начался самый настоящий штурм бездны с целью вернуть человечеству океан.

Мало кто из мальчишек не мечтал стать охотником. Но у нас, в закрытом море, которое почему-то называлось Черным, шансов на это не было. Охотники не заявлялись сюда, у них полно было работы в других местах. Черное море отгородили автоматическими батареями, не давая биотехам из него выбраться, а людей на побережье почти не осталось, так что и защищать было некого. Вообще-то людей вокруг Черного моря не осталось вовсе, а мы тут оказались настолько случайно, что случайнее некуда. Никто и не знал, что мы тут, а сообщить никак не получилось бы. Да даже если бы про нас кто узнал, все равно на остров в Черном море никто бы соваться не стал ради сотни выживших после крушения баллистического лайнера.

С тех пор мы тут так и жили. Образовали нечто вроде колонии. Пока были взрослые, они делали вылазки в город, приносили оттуда оружие, боеприпасы, пригоняли технику. Поселок построили вдали от моря, куда земноводные не добирались. Зверья вокруг было много, можно было охотиться. Ну и ягоды, грибы, рыба в реке.

А потом взрослых не стало. Очень быстро. Все вымерли за две недели. Все, кроме Дохтера. Никто толком не знал, что случилось, но Дохтер предполагал, что дело в каком-то вирусе или бактерии, то ли передающемся половым путем, то ли как-то активизирующемся от секса. В общем, кто этим занимался, все умерли. А у Дохтера женщины не было, он выжил. Ну и дети выжили по той же причине. То есть, мы.

Без взрослых стало трудно. Дохтер строго запретил выбираться в город, кишащий земноводными. К тому же, именно там, в городе, кто-то из взрослых первым подхватил заразу, и принес ее в поселок. Боеприпасы стали дефицитом, их можно было расходовать только в бою, никак не для охоты. Наступили голодные времена. Рыба в реке иногда была, иногда уходила выше по течению. Звери быстро научились осторожности, и не всегда попадались в силки.

Зато в бухте рыба водилась всегда. И если река хорошенько наполнялась, появлялась возможность безопасно рыбачить. Рыба была хорошей едой, и ее было много.

К морю ходили только самые старшие. Мы с Ксюшей, и еще шестеро.

Так странно исполнились наши детские мечты. Мечтали стать охотниками, бороться с биотехами, вот, боремся. Не так, как хотелось нам в Метрополии, но все же.

Иногда мы мечтали угнать один из кораблей, выйти в море, и добраться до Босфора, где живут другие люди. Я не исключение. Все мечтали начать там новую жизнь, поступить в учебку охотников. Но потом мы взрослели, и понимали, что ничего такого не выйдет. С кораблем нам не справиться, с вооружением тоже. Да и если бы был среди нас настоящий капитан, из взрослых, из бухты не выйти, так как она полностью перекрыта затопленными кораблями. Их нужно либо взрывать, либо пилить плазменными резаками. На это у нас не было ни ресурсов, ни умений. Все что мы знали, черпалось из рассказов взрослых, из книг и фильмов, сохранившихся в базе баллистика.