Константин Шахматов - Фаршированный кролик. Ужас в старом поместье

Лечила, меж тем, не торопясь выливал очередной стакан чая в блюдце, подносил ко рту и медленно дул, выпячивая лоснящиеся от испарины губы. Пот, крупными каплями скатывался с его красного лба, стекал по переносице, и скапливался на кончике носа. Сделав с блюдца втягивающий глоток, доктор смахивал с носа соленые капли, и бормотал:

– Ну и жарко сегодня, ну и парит.

Тетушка, в ответ, пожимала плечами. Доктор вынимал из штанины платок, и обтирал им вспотевшую лысину.

– Да-а-а. Дел сегодня у Ивана Прокопьевича невпроворот. Попался мне навстречу весь взмыленный, страшный. Езжай, говорит, Сан Саныч, в мое имение. Помощь твоя, ой как требуется. Там мужик больной, помрет чего доброго. К тому же, за домочадцами моими присмотришь. Я-то, говорит, в лучшем случае, к ночи вернусь. Дел много…

– Каких еще дел? – тетушка удивленно вскинула брови.

– Вы же не знаете! Облаву он устраивает, вот что! Во всем уезде только и разговоров, что о вашей беде. Все окрестные господа-землевладельцы, как и прочие благоприличные люди, уже в курсе. Собственно, он и меня пригласил поучаствовать. Лишние руки, как говорится, не помешают. Дело-то серьезное.

– Та-а-а-к, – протянула тетушка.

– Никак иначе! Беда от ваших кроликов, самая настоящая. Беда от ихнего переизбытка. И почему они все на ваших землях скопились? Леса кругом мало, что ли? Или, вон, травы сколько на полях повылазило. Странно как-то. Да и супруга вашего, в последнее время, как подменили.

Доктор сузил без того хитрые глазки.

– Сколько я Ивана Прокопьевича знаю? Лет восемь? Мы вместе, помнится, в уезде появились. Меня как раз на место назначили, а вы свое имение получили.

– Да, – сухо ответила тетушка.

– Ведь раньше он таким не был. Помню как щщас: жизнерадостный, сеющий добро человек. А теперь раздражается по всякому поводу. Давеча, вон, приехал, и давай к стряпчему Кириллу Платонычу с претензией! Да еще кричать на него: ты, мол, старый тюфяк, почему Карасевским мужикам по закону не разъяснил, куда в случае с потравами обращаться! почему жалобу не составил! почему дело запустил! Бедолагу от таких слов чуть Кондратий не обнял. Почему, говорит, мужики к тебе обращались неоднократно, да все без толку? Так, без всякого разрешения и завели охоту! Я понимаю, конечно. Может, стряпчий что-нибудь упустил, всяко бывает. Ну, сделал бы Иван Прокопьевич тишайшему Кириллу Платонычу внушение, и хватит на этом. Так, нет же. Надобно пожилого человека, который и мухи не обидит, в эрзац [1]ввести.

Тетушка нервно забарабанила тонкими пальцами по столу. Лекарь замолчал, втянув голову в плечи, и потянулся налить чаю. Кипяток облил ему пальцы, и он быстро поставил стакан на место.

– У-уф!

Тетушка резко встала из-за стола, и направилась к выходу.

– Стасик, составь компанию господину доктору. Я пойду, посмотрю Власова.

Тетушка ушла и долго не появлялась. Докторишке надоело пить чай, и он заерзал на стуле, поглядывая в окно. Мне же, так и хотелось задать ему пару вопросов: а сами-то вы охотник? или только сплетни разносите? Каким бы дядюшка не был, нам с тетушкой совершенно не улыбалось выслушивать о нем гадости от посторонних.

– Ладно, – сказал доктор, – спасибо за чаек. Пойду-ка я, прогуляюсь.

– Пожалуйста, – ответил я, и спрыгнул со стула.

Мне тоже хотелось уйти. Рыжий лис был мне не интересен. Меня больше интересовала тетушка. Почему она так долго не возвращается?

Я тихонько пробрался наверх и остановился возле спальни Антонины Григорьевны. Я знал, что делаю плохо. Но любопытство пересилило. Затаившись у самой двери, я прислушался. Кроме непонятного шороха, мне ничего не было слышно. Тогда я заглянул в замочную скважину.

Тетушка сидела ко мне в профиль за туалетным столиком, и разбирала немногочисленные украшения, извлекая по одному из каповой шкатулочки. Я видел ее серьги, с бирюзовыми камешками; видел золотой браслет с монограммой… И ожерелье с розовым жемчугом лежало рядом на столике! Не может быть! Несколько часов назад я самолично передал его дядюшке. Неужели супруги помирились, и Антонина Григорьевна приняла подарок обратно? Если так – замечательно. Но, что если тетя дала Ивану Прокопьевичу последний шанс?!

Женщина взяла со стола ожерелье, но не торопилась класть его в шкатулку. Она поднесла его к свету, и долго разглядывала, поворачивая к окну то одним, то другим боком. Любуясь им, она словно раздумывала. Определенно. Тетушка размышляла, как ей поступить.

Забегая вперед скажу, что несколько лет спустя я видел похожее выражение на лице дяди, когда под моим напором он был вынужден отвечать на неудобные для себя вопросы.

***

Иван Прокопьевич, успев за небольшой промежуток времени обскакать все ближайшие имения в радиусе пятнадцати верст, собрал настоящую армию. Прибывшие охотники, а их было человек тридцать вместе с помощниками, наполнили наш дом новым духом. Кроме запахов дорогущего рома и ружейного пороха, от них разило веселой уверенностью и отвагой. Господа не сомневались в своей победе, основанной на долголетнем опыте. Не раз и не два они выезжали с нашим дядюшкой, устраивая облавы и на более крупного зверя. Травля же беззащитных зайцев, была для них развлечением и не более. Тот же доктор, пахнущий касторкой и собственным потом, выглядел на их фоне неубедительно.

Как выяснилось, большинство охотников – хозяев соседних имений, в различное время и в разной степени подвергались нашествию зайцев. Однако, по их же собственным высказываниям, никого из них эти длинноухие грызуны не довели набегами до такой степени отчаяния и разорения, как уважаемого Ивана Прокопьевича. Не иначе, проклятье какое-то, – говорили благородные господа, решив помочь нашему дядюшке. На бескорыстной основе, разумеется.

Тетушка, как умная женщина, не показывала перед гостями, что между нею и Иваном Прокопьевичем накануне пробежала черная кошка. Она в равной степени была обходительна как с гостями, так и с собственным мужем. Но простила она его, или нет – не известно.

После веселого ужина, с рассказами охотников о собственных подвигах и высказанных комплиментов в адрес гостеприимной хозяйки, дядюшка изложил план. И этот план, без лишних вопросов был принят всеми участниками мероприятия. Господа безоговорочно полагались на военный опыт Ивана Прокопьевича и его стратегический ум.

Охотникам предлагалось зайти с подветренной стороны и начать с дальнего конца леса, чтобы погнать зайцев через лощину на дальний изгиб реки. В том месте лощина выходила на широкую песчаную косу, на которой зайцы были как на ладони, а высокий противоположный берег исключал всякий путь к их спасению. Большая группа охотников с собаками должна была гнать зайцев вперед, а две другие, поменьше – подстраховывать с флангов на случай, ежели часть грызунов вознамерится выскользнуть из ловушки.