Чингиз Алиев - «Кто ты?». Часть 1

– Ты, Олег, работаешь в краевом комитете партии, следовательно, у тебя обширные связи. Может, поможешь, ну хотя бы в провинции устроиться ей на какую-нибудь работу.

– Ты же говоришь, что у неё ни документов, ни прописки, ни жилья – ничего нету?

– Да. Потому-то и обращаюсь к тебе за помощью.

Он молчал. Наташа, до сих пор молча слушавшая, вдруг сказала:

– Может у Карася, а Олег?

– Ты думаешь, она сможет там работать?

– Почему нет? Во всяком случае, можно попробовать. Карась всё время жалуется, что не хватает младшего медперсонала, а ей всё равно, где работать. Там жильё дают, три раза в день бесплатное питание, зарплата больше, чем в обычных больницах. Мне кажется, что это самый идеальный вариант, во всяком случае, пока она восстановит свои документы.

Я уже догадывался, о каком учреждении идет речь.

– Знаете, есть у нас один знакомый, очень хороший человек. Звать его Анатолий Васильевич. Он главврач психиатрической больницы. Не скрою от вас, это обычный сумасшедший дом, и находится он в полутора-двух километрах в сторону от дороги Ставрополь – Невинномысск, в лесу. Я, правда, деталей не знаю, но понимаю, что работа там не сахар. Так что, если это вас устраивает, я могу поговорить с ним. Там тоже люди работают.

Я смотрел на Азу. Она сказала, что ей всё равно, лишь бы было, где жить и работать.

– На улице Лермонтова на одних из ворот я заметил фамилию Карась, не там ли он живет?

– Нет, он живет в центре, рядом с домом Нины Александровны. На Лермонтова живет его младший брат. У него особняк там. Кстати, он начальник краевой милиции. Подлец, каких свет не видел.

– Они родные братья?

– Да. Ну так бывает: родные братья, а разные люди. Природа тоже ошибается.

– В чём его подлость?

– Да во всём. Особенно он падкий на молодых и красивых женщин. Ходят слухи, что он от взяток тоже не отказывается. Всё это вкупе с его должностью делает его общественно опасным. Его давно бы скинули не только с должности, но и из города, но он в большой дружбе с Бородой, это его и спасает. Впрочем, это дело времени.

– А кто эта Борода?

– Борода? Ха-ха-ха, да это наш первый. Между собой мы его так величаем.

Мы договорились, что завтра в три часа пополудни я позвоню ему, и он скажет, как быть дальше.

– В общем, ты не горюй, мы обязательно устроим её куда-нибудь.

Через день в одиннадцать часов мы встретились с Карасём в кабинете Олега. Накануне он сказал нам, что Карась завтра в это время будет у него, и если мы не передумаем, то он сразу же возьмёт Азу с собой. Чемодан с её нехитрыми пожитками был у меня. Туда же мы положили книгу «Граф Монте-Кристо», взятую мной из библиотеки по её просьбе. Прежде чем зайти в кабинет, я отдал ей двадцать рублей, на всякий, мол, случай. Она колебалась, но взяла. Так что к отъезду она была в полной готовности.

Карась был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти – пятидесяти. Он не выразил ни восхищения, ни отвращения, а бегло взглянув на Азу, кивнул головой и, повернувшись в мою сторону, сказал:

– Ваши проблемы мне известны. Надеюсь, и вы знаете, что учреждение наше закрытого типа. Так надежнее обеспечить должную дисциплину и безопасность людей. Любое посещение производится лично по моему разрешению и по очень важным на то причинам. Письма, посылки – пожалуйста. Почта к нам прибывает два раза в неделю. А вообще-то у нас есть все условия, чтобы нормально жить. Так что беспокоиться по этому поводу не следует, нас беспокоить – тем более. Больница наша специфическая, работникам надо без отвлечения работать. Чем быстрее привыкнешь, тем вольготнее будешь себя чувствовать. Телефон мой есть у Олега. Это на всякий случай, а адрес ваш Олег мне дал.

С этими словами он попрощался с нами и ушёл, взяв Азу под руку.

Где-то в глубине сознания я понимал, что поступил неправильно – не такая помощь нужна была ей. Но я понимал и то, что других возможностей помочь у меня не было. В конце концов, я не виноват, что она сбежала из дома, да и на эту работу никто её не заставлял идти, могла и отказаться.

Так я думал, поднимаясь по Комсомольскому проспекту. Пойти в институт, что ли? Скорее бы начались занятия.

Мне недавно исполнилось двадцать лет, и я заканчиваю третий курс института. Сдал уже четыре экзамена. На днях сдадим последний экзамен по органической химии – и свободны как ветер. Впрочем, свобода эта относительная, так как летом на каникулы мы домой не поедем. По существующим с давних пор правилам студенты, заканчивающие третий курс, направлялись по передовым хозяйствам республики для прохождения производственной практики. Хозяйства для этой цели выбирались, как я уже отметил, передовые по всем показателям, так сказать, колхозы и совхозы миллионеры.

Руководители этих хозяйств были уважаемые всеми люди, как правило, Герои Социалистического Труда, члены бюро Центрального комитета Коммунистической партии республики. В большинстве этих хозяйств уже действовали элементы коммунизма, такие, как бесплатные питание, использование жилплощади и других услуг. По договоренности с руководителями этих хозяйств студентов наших устраивали на оплачиваемые работы непосредственно на производстве, обеспечивали бесплатной рабочей формой, питанием и прочее. Так что после такой практики студенты приходили загорелыми, возмужавшими, даже покупали себе кое-какие новые одеяния. Три места для прохождения практики ежегодно предоставлял нам Ставропольский край Российской Федерации. Это были почетные места. Это сейчас, в моей подмосковной квартире, Ставрополь кажется мне далекой провинцией. Но тогда любая точка Российской Федерации воспринималась нами как нечто святое, недоступное. Даже преподаватели, обучавшие в России, пользовались особым уважением среди студентов.

Практикантов в эти хозяйства выбирали с особенной тщательностью и утверждали на факультативном совете. Они должны были быть отличниками, в высшей степени дисциплинированными и порядочными студентами, пользующимися авторитетом как среди товарищей, так и у преподавателей.

Этот выбор еще более ужесточился после того, как года два тому назад студенты наши, находящиеся на практике в Ставрополе, чего-то не поделили с местными ребятами, и получилась драка. Хотя впоследствии была получена официальная бумага о том, что виноватыми были местные ребята, а не наши студенты, всё же этот случай дал дополнительный повод к более придирчивому отношению при выборе практикантов.

Ни у кого не было сомнений в том, что одним из трех студентов для отправки на практику в Ставрополь буду я. И в действительности недели две тому назад вызвал меня декан нашего факультета академик Агабейли Агахан Алескерович. Он сообщил, что факультативный совет решил, что одним из студентов, направляемых в Ставропольский край, буду я. Он назвал фамилии и двух других. Дал кое-какие наставления по поводу того, как вести себя во время практики, и отметил, что руководство института не может гарантировать нам всего того, что предоставлено другим студентам, которые проходят практику на родине.