Андрей Пучков - Дом для призрака

– А значит тебе, – и я ткнул этим же пальцем в него, – надо будет удерживать бурёнку, пока я буду отдирать эту дрянь от неё.

– Да?! И как ты себе это представляешь? – ехидно спросил Сергей.

– Ты очень быстро забегаешь в сарай, хватаешь бурёнку за рога и удерживаешь, пока я буду отдирать эту фигню.

Сергей вытаращился на меня.

– Ты в своём уме?! Это не коза! Это корова! А с ней в одиночку, между прочим, даже волк не справится! – возмутился Сергей.

– И потом, ты уверен, что сможешь один оторвать эту заразу от коровы?

– Что, боишься, что страна лишится одного из своих лучших ветеринаров? – гаденько захихикал я. Сергей покраснел.

– Не переживай, всё продумано, бурёнка ослаблена, ты в силу некоторых обстоятельств силён физически и к тому же можешь быстро двигаться. Ты справишься.

Всё это время нас с огромным интересом слушала Ефимовна. Когда я закончил свои тактические размышления, она спросила, в чем мы собираемся везти эту «фигню», так как лучше, если в деревне её не будет. Услышав это, Сергей убежал к машине и принес мешок.

– Саван? – спросила Ефимовна.

Сергей кивнул, – ага, он самый и есть. Я вопросительно посмотрел на него.

– Видишь ли, на шее у бурёнки дух, а дух не может преодолеть саван, которым в течение трёх дней был накрыт умерший. К сожалению, это относится только к мелким и слабым духам. Есть такие, которые его просто порвут.

– Ну что, ветеринары, в атаку, если вы такие сильные и смелые, – засмеялась Ефимовна. И мы пошли в атаку. Вернее, осторожно двинулись вперёд.

Подойдя к двери, я рывком открыл её, и Сергей мгновенно оказался внутри, причём он сделал это так быстро, что я даже растерялся. Вот он был рядом со мной, а через мгновение я уже видел его широкую спину, из-за которой не было видно коровы. Я метнулся следом, подскочил к Сергею и увидел, как эта тварь таращится на нас с каким-то по-человечески ошалевшим видом. Видимо, с таким идиотским способом борьбы с ней она сталкивалась впервые и действительно была ошарашена такой непредсказуемой наглостью.

Пока тварь раздумывала, что ей делать, я схватил её обеими руками и с силой потянул. Но та держалась крепко, хотя её тело от шеи бурёнки оторвать и удалось, она сейчас держалась только корявыми ручками. Помогла сама корова, видимо, её контакт с наездницей нарушился, и она шагнула в сторону. Тварь осталась у меня в руках. Я пулей вылетел из загона, сунул её в подставленный Ефимовной мешок, и она затянула горловину кожаным ремешком. Всё! Победа! Виват, ветеринары!

Следом за мной из загона выбрался Сергей и, тяжело дыша, стал разглядывать мешок, в котором что-то иногда шевелилось.

– Так вот какой ты, северный олень! – задумчиво проговорил он и слегка пнул нашего пленника.

– Знаешь, Сань, это ведь первый раз, когда я вот так, по-идиотски, без подготовки ловлю духа. А с другой стороны, когда-то надо начинать. А от Машки мы огребём, или я её не знаю. И он грустно вздохнул.

Мы попрощались с Ефимовной, она, улыбаясь, пожелала процветания нашей ветеринарной клинике и, перед тем как уйти в загон к своей бурёнке, сказала, что эту тварь, скорее всего, привезли по незнанию и освободили возле деревни. Злого умысла, наверное, здесь нет. На выезде из деревни нас ждал дедок, отдал нам две трёхлитровые банки с мёдом, забрал у нас две тысячи, махнул на прощание рукой и опять залез в свой палисадник. А мы покатили домой.

Когда проехали паскудное место, как назвал его Сергей, остановились, содрали с микроавтобуса наклейки «Ветеринарная» и договорились молчать на работе о ветеринарии, иначе, заверил меня Сергей, прилипнет так, что будем «ветеринарами» до самого конца. До какого именно конца, тактично умолчал.

Несмотря на то что Кедровка была недалеко, мы в ней проваландались до обеда, и когда по приезде пошли сдавать тварь в научный отдел, было уже около трёх часов, и поэтому, избавившись от нашей заразы, мы с Сергеем пошли на обед.

Кроме нас, народу в буфете уже не было, и мы вдвоём вольготно расположились за столом, а когда приступили к пирогу с черникой на десерт, к нам присоединились Мария Николаевна и Светлана, которые взяли себе по чашке кофе, после чего начальница научного отдела «подколола» нас:

– Ну что, ветеринары, рассказывайте, как всё прошло? При этих словах лицо у Сергея вытянулось, а Света захихикала.

– Да ладно, не переживайте, никто не узнает, вы ведь наклейки заказывали в нашей мастерской, поэтому никто не расскажет о вашей близости с бурёнками! Об этой вашей страсти знаем только мы.

При этих слова Светлана захохотала и откинулась на стул. «Хорошо, что пожрать успел» – подумал я, разглядывая рубашку у неё на груди, на этот раз рубашка была белая, чисто белая, расстёгнутая до… «Тьфу ты, чёрт! Опять издевается!» – понял я, с трудом отлепляя взгляд от этой самой рубашки. Но она вдруг села и вполне серьёзно сказала:

– Ладно, хорош веселиться, рассказывайте.

И Сергей рассказал подробно: как ехали, что чувствовали в поездке. Описал все дома, которые мы проезжали, всех людей, с которыми встречались и разговаривали. Что чувствовали при разговоре, что чувствовали оба, находясь в деревне, что чувствовали во дворе у Ефимовны, возле загона, в загоне, что чувствовали возле коровы, что ощущал Сергей, когда держал бурёнку за рога. Света во время рассказа уже не смеялась, была собрана и серьёзна.

Потом о своих ощущениях начал рассказывать я, причём вспомнил, что когда подходил к дому Ефимовны, то что-то почувствовал, какую-то тревогу, что ли, но не опасность, как это бывало раньше, когда действительно была угроза моей жизни.

Мария Николаевна сразу же поинтересовалась, где, когда и что именно произошло, и мне пришлось рассказать, как примерно год назад я, выходя из небольшого магазинчика, расположенного на первом этаже пятиэтажного дома, буквально дернулся, остановившись перед выходом, было ощущение, что сердце замерло от какого-то непонятного и неприятного ощущения, я знал, что мне надо идти, но очень не хотел выходить, так как был уверен, что со мной что-то должно произойти.

Пока я раздумывал, снаружи раздался грохот, что-то большое рухнуло сверху, обрушив пластиковый козырёк над входом в магазин. Немного погодя выбравшись наружу, я увидел, что от стены отвалился большой пласт облицовочного кирпича. Если бы я не остановился, он бы меня убил, и это ощущение угрозы я никогда не забуду.

Когда я закончил рассказывать, Мария Николаевна сказала:

– Надо будет попробовать развить это твоё чувство опасности: полезная, знаете ли, штука. И она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза, улыбнулась как-то очень по-женски, не так, как обычно. «В таких глазах можно и пропасть, – вздохнул я про себя – ну что же, ладно, учиться у неё, наверное, будет приятно».