Никита Рязанцев - Апокалипсис Всадника

– По ходу, местные обожранцы сами себе могилу копают, – гудит в ухо выросший из-за спины мефистофелем Онже. – Представь, если кто-нибудь этих чуреков на них однажды натравит? Их здесь уже целая армия! Только они по норам сидят и снаружи редко показываются.

Таджики, каста рублево-успенских рабов, занимаются всем. Строят дома, возделывают сады, стелют газоны, вскапывают огороды, таскают тяжести, откачивают канализацию, выносят мусор, выгуливают собак, присматривают за хозяйством, бегают по мелким поручениям и еще многое-многое еще.

Вслед за Онже из дома возникает неопрятная женщина затруднительного возраста. Спутанные сальные волосы обрамляют восковое лицо украинской миллионерши. Общее впечатление довершают замусоленный домашний халат, несвежее полотенце на костлявом плече и рваные тапки.

– Леша, ты канализацию смотрел? – вопрошает хозяйка. Домашний раб по имени Лутфулло отзывается на кличку и семенит к дачной клоаке. Порыв воздуха доносит оттуда негигиенический аромат, удивительным образом резонирующий со сладким пением «поющего ветра», подвешенного к воротам участка.

– Это я из Нидерландов привезла, – хвастается Галина Альбертовна. – Долго выбирала, и вот этот, наконец, выбрала. Представьте: как только повесила, тотчас плохие люди начали стороной мой двор обходить. А то раньше такие арендаторы попадались – ужас! То бандиты, то еще какая мафия: приедут, и ну давай со всех сторон укрепляться, чуть не вышки с пулеметами строить!

– Ну, теперь-то рядом с вами приличные люди живут, порядочные? – покашливая в кулачок, дабы не расхохотаться в лицо хозяйке, приторно справляется Онже.

– Да, теперь проблем никаких, теперь все нормально, – женщина улыбается, мистически поглядывая в мою сторону. – Дело в том, что эти звуки порождают вибрации на уровне тонкого мира, а на астральном плане злые духи не переносят подобных вибраций…

– Да все понятно с вибраторами, – вклинивается Онже, демонстративно постукивая по наручным часам. – Вы нас извините Галина Альбертновна, нам на движуху выпасть пора!

***

Мутное бельмо осеннего солнца глядит на нас сквозь дряблые веки старчески седых облаков. Тенистую улочку с обеих сторон укрывает от ветра частокол синих разлапых сосен. Повинуясь указателю «Автосервис «Николина Гора» – 50 метров», мы сворачиваем налево и въезжаем в тупик, упершийся, как водится, в чьи-то милитаристского вида стальные ворота. Напротив приземистого одноэтажного здания, растянувшегося вдоль тупичка, высится невзрачный забор. За прогнившими досками виден неухоженный садовый участок и типовая советская дача.

– Там дуремар наш обитает со своей старой клячей. А вот тут мы расположились! – Онже выруливает к главному входу, жестом предлагая мне осмотреться.

Строение оказывается рядом гаражных боксов и мастерских. Узкий проем между зданием сервиса и дуремарским забором заполонило автомобильное кладбище. Громоздятся развалины лупоглазых мотоциклеток, каркасы автомобилей тридцатых годов и один похожий на колхозный сарай грузовик довоенных времен, прикорнувший вечным сном на подпорках из кирпичей.

– А что делать, братан, выкинуть мы их не можем: не наши, понимаешь? – негодует Онже. – Их в чувство приводить – дороже встанет, чем потом кому-нибудь сбагрить!

Синеватые лампы дневного света иллюминируют сумрак моторного цеха. На нас оборачиваются пасмурные лица, заляпанные машинным маслом.

– Опять менты с утреца приезжали! – вместо приветствия ухмыляется главный мастер.

– Чего хотели?

– Кого-нибудь из начальства видеть, тебя или Семыча. Я сказал: хрен их знает, куда запропастились. Семыч уехал, а этот другой, говорю, здесь вообще не работает.

– Правильно! – кивает Онже. – Кто приезжал?

– Да все те же опера, что и раньше.

Вполуха прислушиваясь к разговору, я прохожусь по цехам и изучаю потенциальное рабочее место. Автосервис создает впечатление запущенности. На стенах и воротах размещены стенды, оформленные в лучших традициях советских учреждений: пестрят изображениями автомобильных кишок и диковатыми комиксами на предмет техники безопасности. Хозяйских рыдванов в гараже больше, чем автомобилей клиентов. В соседнем боксе стоит полый каркас наглухо убитой «восьмерки»: в прошлом году Онже выжал из нее все автомобильные соки. В главном цеху посверкивает отовсюду пахнущий смазкой инструмент, покрытые слоем масла детали и аппараты неведомого мне назначения.

Впрочем, мастерам все знакомо и родно. Словно хирург и его ассистенты, они оперируют арсеналом замысловатых орудий, ковыряясь в развороченном чреве очередного механического пациента. Целители то и дело перебрасываются таинственными словами и условными знаками, подобно членам оккультной ложи, в которую неофитов принимают лишь после долгих многоуровневых проверок на профпригодность.

Я пробираюсь в камору, примостившуюся впритык к моторному цеху. Продавленный диван, заваленный мелким инструментом шкаф, на стенных полках теснятся инструкции и технические пособия по автоделу. Стол завален ворохом бумаг, пепельницами из обрезанных пивных жестянок и преющими в целлофане пищевыми продуктами. Кассовый аппарат задушен собственным шнуром и похоронен под промасленной мешковиной. Пару минут я с любопытством рассматриваю прикнопленную к стене ветхую фотографию: человек в кожаном автомобильном шлеме на фоне допотопного автозавра.

– Это дед нашего дуремара, он автолюбитель чуть не с пятнадцатого века, – зайдя в помещение, комментирует Онже. – Как думаешь, можно эту фишку в рекламных целях использовать? Мол, старые тачки собираем, новые крадем и пихаем?

Онже, как ему свойственно, технично уводит тему в нужном ему направлении. Между тем как меня сейчас больше заботит другое: я снова слышу о каких-то проблемах с милицией.

– Да не нравится этим гандонам, что мы делом тут занялись! – Онже злеет, вмиг стирая с лица выражение северокорейского оптимизма. – У них свой автосервис на районе, понимаешь? Мы им теперь как гемор на жопе, вот они нас и пытаются выдавить. Наезды вообще без повода устраивают. Бумаги более-менее в порядке: предприятие, аренда, все на Семыча оформлено. Я здесь вообще не фигурирую. Числюсь чернорабочим на подхвате, и все мастера наши в курсе: если мусора приезжают, интересуются – те им отвечают, что я вчера уволился, понимаешь?

По словам Онже, менты устраивают регулярные шмоны и гнобят приезжих мастеров за просроченную регистрацию по месту жительства. Уже распугали половину клиентов и укрепили старика-собственника в намерении вытолкать арендаторов в шею. Онже поспешно заверяет, что эти проблемы не заслуживают беспокойства: Семыч грозится уладить их через родственников, а кроме того, не раз упомянутый пацанчик-юрист обещал чем-то помочь.