Аделина Кандикова - Васат

– Нет. – мама вскинула брови (явно дурной знак). – Мы идем на ужин с семьей Ларсенов, чтобы извиниться.

– Что!? – я кинула столовые приборы на стол и краешек фарфоровой тарелки откололся. – Мама, Марк не хочет со мной говорить, а я с ним тем более!

– Ты не понимаешь, что это за семья, Кира!

– Прекрасно понимаю! – фыркнула я. – Они спонсируют школу, спонсируют вашу газету, спонсируют всё что можно, чтобы все вокруг им лизали задницы и яблоко недалеко от яблони упало!

– Марк не виноват, что ты решила променять его на этого паршивого Гуревича! – мама перешла на истерический полукрик. – Моя дочь променяла семейство Ларсенов на еврея! Позор-то какой!

– Во-первых, с каких пор ты стала расистом? А во-вторых, – я наклонилась через стол поближе к матери. У меня стали наворачиваться слезы. – я уже тебе рассказывала, как всё было. А ты продолжаешь оправдывать человека, который оклеветал, оскорбил и ударил твою дочь. Я твой ребёнок, не он! Ты должна защищать меня, а не его!

Я продолжала смотреть на маму, но она была абсолютно уверена в своей правоте. Её взгляд так и говорил: «Ты сама не понимаешь, что говоришь, ненормальная!». Я пыталась разглядеть в них хоть каплю сочувствия, но…

– Дай знать, когда вспомнишь, кем я тебе прихожусь… – севшим от горечи голоса, выдавила из себя я и поднялась со своего места. – Спасибо за обед, я больше не голодна.

Мне больше не хотелось их видеть. Никого из них. Да, логично было бы злиться только на маму, ведь это с ней я ругалась, но ни Грэг, ни бабушка не вступились и не поддержали меня. От этого было обидней вдвойне. Поддержки мне ждать неоткуда.

Я поднялась в свою комнату и кинула рюкзак на кровать, а сама уселась за косметическим столиком и уставилась на себя в зеркало. Я за всю жизнь столько не плакала, сколько за последнюю неделю.

Раздался скрежет. Васат открыл дверь, которую я оставила приоткрытой, с другой стороны и уселся у моих ног, в непонимании, закинув голову на бок. Его уши ещё не стояли и забавно переваливались со стороны на сторону. Это вызвало у меня улыбку.

– Хороший мой… – я подняла его на руки и обняла.

Я была не права. Вот она, моя теплая, мохнатая и безумно милая поддержка.

На часах половина второго ночи, под боком у меня сладко сопел Васат, периодически подёргивая лапками, охотясь во сне на кого-то… А я всё никак не могла уснуть. И дело тут было даже не в том, что я терроризировала глаза и сквозь недавно спустившийся на город мрак, разглядывая свою комнату, которая теперь стала моим единственным ненадёжным убежищем.

Я думала об ужине с Ларсенами, который предложила мама. Даже не столько об ужине, а о том, что будет, если я пойду. Вряд ли Марк согласиться прийти, ведь он просто выслушать-то меня не захотел, но, а если вдруг да… Я увижу его снова, уже не в той школьной атмосфере, в которой когда-то влюбилась в него. Я буду сидеть с ним за одним столом и, возможно, даже поговорю с ним. С человеком, из-за которого я себя ненавижу. Я ненавижу себя из-за него, потому что продолжаю его любить после всей той грязи, что он на меня вылил.

Где же у меня хоть капля гордости? Где вся та уверенность, с которой я убеждала маму, что не должна идти? Почему сейчас не могу убедить сама себя в этом? Что с людьми случается по ночам? Почему мы становимся такими слабыми с приходом темноты?

Заметив свои слёзы, я перевернулась на другой бок и закусила край подушки. Мне было так больно, и я наконец-таки поняла, что подразумевается под «внутренней пустотой». К моему огромному сожалению, это ничуть не моральное состояние. Это вполне себе ощутимая физическая боль, будто тебя препарировали, как лягушонка, и вытащили все, что было внутри: сердце, легкие, желудок… Даже про печень не забыли. А потом зашили тебя обратно какой-то ржавой иглой. И всё это без анестезии.

У меня появилось безумное желание проверить все социальные сети Марка. Может, после объявления об ужине с родителями он хоть где-то меня разблокировал? Я очень хотела написать ему хотя бы пару слов. Или даже просто какой-нибудь смайлик типа луны, или листиков на ветру, чтобы между нами была хоть какая-то связь…

Васат проснулся и снова подполз мне под руку с тяжёлым, сонным вздохом. И это дало мне понять, что лучше не стоит даже пытаться себя обмануть. Он не разблокировал меня. А если и разблокировал, писать мне ему точно нельзя. Ведь с рассветом я снова обрету ту силу, что потеряла сейчас и буду жалеть о сделанном.

Я притянула Васата к себе поближе и положила ладонь на его теплое, мохнатое пузо. Глубокий выдох, и я закрыла глаза, дав себе обещание, что не открою их до самого утра.

Какое счастье просыпаться не от трезвонящего будильника, а от того, что тебе уже просто не хочется спать. Организм полностью восстановил силы и готов к любым задачам. Так и должно быть всегда. Какая разница, что на часах без десяти минут полдень!? Ближайшее время мне больше некуда торопиться…

Первым делом я потянулась за телефоном. Но нет, это было отнюдь не продолжение ночного порыва. Как я и ожидала, с утра меня меньше всего интересовал Марк. Точнее не так. Я думала о нем, но совсем не в том ключе, что пару – тройку часов назад. Просто доступ в интернет к новостям, музыке и соц.сетям это то, что сейчас мне было больше всего необходимо, а вставать к ноутбуку из тёплой постели, особенно учитывая то, что за окном клубился ужасный густой туман, не было совершенно никакого желания.

Примерно после четвертого трека Desiigner-а, и к концу обновлений в новостной ленте, дверь моей комнаты приоткрылась и со всей скорости на кровать взлетел Васат, с мокрыми и холодными лапами. Он прыгал по мне и облизывал так, что телефон с наушниками упал на пол. Ну кто ещё будет так радоваться, что ты просто проснулась, если не это мохнатое чудо? Я прижала его к себе, чтобы он не втоптал меня в кровать окончательно.

У входа раздался монотонный стук. В двери стояла мама и все беззаботное настроение куда-то в момент улетучилось.

– Я выгуляла Васата. Не хотела тебя будить… – сообщила мама со спокойным видом. Может, меня и не ждет ещё одна порция скандала?

– Спасибо. – поблагодарила я, почёсывая Васата за ухом. Я не знала, что сказать и чувствовала себя очень неловко от того, что мама продолжала стоять в дверях.

– Ну… – протянула она и с насмешливой улыбкой шагнула в мою сторону. – Грома и молний больше не предвидеться? Ты успокоилась?

Она сказала это так, как будто у меня есть варианты ответов. Смешно! Она снова хочет поговорить об этом чертовом ужине и Марке. Но сегодня мама по крайней мере настроена на диалог, а не на бессмысленный ор, как вчера…

– Да. Все в норме. – кивнула я, ожидая её действий.

– Что ж, тогда можно я тебе кое-что расскажу?