Алексей Свитков - Приют отверженных

Откинув в сторону окровавленный нож, Филин поднял руку и положил ее себе на грудь указывая пальцами на потайной карман.

– Глеб, нам необходимо доставить это, – Филин разошёлся в приступе кашля, с трудом успокоившись, после пары глотков воды. – Я не смогу, но ты донесешь.

– Донесем вместе, в целости и сохранности, ты только духом не падай, – Антонов с грустью посмотрел на напарника, не зная, что говорить и как приободрить друга. – Давай-ка я лучше руку твою осмотрю, уверен там не все так плохо.

Антонов вытащил свой нож и не спеша разрезал рукав куртки Филина. Медленно отогнув края одежды, Глеб судорожно и глубоко вздохнул. Увиденное поразило и напугало, часть руки от локтя до кисти словно пропустили через мясорубку.

– Боли нет, – проговорил Филин, видя реакцию друга на увиденное. – Я не чувствую не чувствую руку.

– У тебя, наверное, шок, – проговорил Антонов, заворачивая рукав и доставая чистые тряпки из вещмешка. – Надо до лагеря дойти, там тебя посмотрят, подлечат. Я пока ее перебинтую, чтоб кровь остановить.

– Курить очень хочется?

– Сейчас поищу, – Антонов достал из кармана напарника сверток, развернул и вытащил одну длинную самокрутку, прикурил и протянул другу.

– Я не дотяну Глеб, сам все видишь, – после недолгого размышления, прокашлявшись проговорил Филин. – Сейчас главное помочь нашим друзьям. Иди на юго-запад, отсюда до лагеря несколько километров. Боюсь, ночь не переживу, оставь мое тело здесь, не думай, что бросил и не захоронил как полагается. Сейчас важнее люди, которые нас ждут, потому выходи самым ранним утром, и иди как можно быстрее.

– Я понял, Саша, – закивал Антонов, едва сдерживая слезы. – Я все сделаю, я не подведу тебя, доставлю коробку нашим друзьям.

– Как давно я не никого не видел из парней, – пытаясь улыбнуться, тихо проговорил Филин, глядя в пустоту. – Интересно как они сейчас, чем занимаются, что у них нового и интересного. Я бы с большим удовольствием посидел со всеми у большого костра, слушая их рассказы под жареную оленину и настоянную бормотуху, – Филина передернуло, он весь затрясся, его голос стал тише и надрывистее. – Но больше всего, хочется обнять свою маму и младшего брата, вернуться в детство, когда все вокруг было светлым и чистым, хотя бы на один вечер. Мы бы посидели все вместе на кухне за вкусным ужином, говорили, спорили, обсуждали, шутили, смеялись, – Саша сжал рукав Антонов, посмотрев другу в глаза и улыбнулся, – Я помню дни, когда мы с братишкой смотрели телевизор, а наша мама жарила семечки в старой чугунной сковородке, и горячих, высыпала их на большую газету. Нам нравилось слюнявить пальцы и макать в жареную соль, которую мама никогда не жалела.

Взгляд Филина стал отстранённым, улыбка понемногу стала угасать, а рука, державшая за рукав ослабевать.

– Хочется поговорить с родными, сказать, как сильно я по ним скучаю, и как их люблю. Брату дать совет – не повторять моих ошибок, жить и идти по жизни самому, но не в одиночку, найти свою любовь, создать семью и продолжить наш род, раз я уже не смогу.

Заканчивая осторожно перематывать руку, Антонов почувствовал, как тело Филина вздрогнуло и напряглось. Его здоровая рука, поднялась указывая в сторону. Лицо стало еще бледнее, глаза расширились и уставились в одну точку, а изо рта послышался сдавленный испуганный стон.

Страх легким холодком прошелся по спине Антонова, он словно почувствовал, как кто-то надвигался сзади, а Филин видел это обезумевшими от страха глазами.

Зверь, размерами, куда большими своих мертвых сородичей рванул вперед. Он настиг людей мгновенно, в несколько прыжков. Антонов успел лишь отпрыгнуть на метр в сторону и встать на ноги, но тут же упал, получив удар мощной когтистой лапой, порвавший ватник, оставляя длинные царапины на груди.

Но зверю нужен был не Глеб. Чувствуя кровь, тварь медленно подошла к человеку, лежащему на земле и мгновенно, с яростным рыком, вцепился чудовищными зубами в горло беззащитной жертвы. Ужасный, сдавленный хрип умирающего, пролетел по округе сотрясая ночи.

– НЕТ, – забыв о пистолете, Антонов вытащил нож, и, вскочив на ноги, бросился на зверя. Тварь, чуя опасности, отшатнулась от добычи, и прыгнула на нападающего человека. Глеб увильнул вправо, и оставшись стоять на ногах, резко рванул к постройке. За пару секунд добрался до дома, проскочил полуразрушенное крыльцо, забежал и закрыл дверной засов. В тот же миг, когда ржавая задвижка оказалась в двери, Антонов ощутил мощный удар, от которого затрясся дом, но деревянная, полусгнившая дверь устояла.

Большие когти скребли древесину, мощные лапы пытались подцепить дверь снизу и открыть, но она была не преступной, зверь злился, метался, рычал, но оставался по ту сторону. Антонов понимал, это ненадолго, вытащив пистолет, направил дуло в проем, и стал ждать, когда зверь вынесет преграду, отделяющую его от жертвы.

Резко стихло. Несколько минут человек стоял неподвижно ничего не слыша вокруг, кроме собственного дыхания и бешеного стука сердца. Не убирая оружия, Антонов медленно подошел к двери, и прислонился ухом и чрез пару минут убедился, что зверь ушел.

Антонов повернулся спиной к двери и медленно сполз вниз. Дозарядив пистолет, убрал оружие под телогрейку, вынул из кармана грязную тряпку и вытер лицо от пота. Его взгляд за секунду оглядел не большое помещение, и резко становился на стенном проеме, через которое он видел ночное небо.

– Окно, – сглатывая сухую слюну прохрипел Антонов, видя, как в узкой прорези медленно появляется страшная, окровавленная морда зверя. Увидев человека тварь с рыком рванула вперед, но не смогла протиснуться в оконный проем. Когтями и зубами, рыча и хрипя, псина вгрызалась в гнилые доски, быстро расширяя себе проход к добыче.

Не думая, Антонов вскочил на ноги, и, с криком бросился на зверя с ножом. Одним ударом вогнал лезвие в морду, пронзая верхнюю челюсть насквозь. Тварь взвизгнула, начала метаться и скулить, силясь вытащить жалящую сталь. Узкое окно зажало здоровое тело, не отпуская назад. С большей силой она начала рвать дерево медленно пролезая вперед. Тихо пятясь назад, Антонов нащупал рукоять своего пистолета, вытащив его, взвел курок и направил на цель. Выстрелы один за другим прогремели без осечки. Семь пуль вошли в тушу, оставляя рваные кровавые следы на шерсти. Мертвое тело зверя, хрипя, повисло в оконном проеме, наполовину выходя наружу.

Тихие шаги неизвестного осторожно прошлись по поляне. Огибая трупы, человек остановился у мертвого, с разорванным горлом мужчины, не много постоял, и затем подошел в плотную к запертой двери дома. Дуло ружья уперлось в деревянную преграду, слегка надавливая, скользнуло вниз и уперлось в пол сгнившего крыльца. Антонов вжался в угол и осел, держа перед собой пустой револьвер. Видя, как длинный и широкий нож, медленно входит в узкую щель между дверью и стеной, пытаясь отжать замок.