Николай Семёнов-Мерьский - Жизнь и приключения Руслана Шкурдяева – путь от матроса к новому русскому

Оргкомитет фестиваля стал работать круглогодично, налаживая всю эту торговую махину. Доход от проведения фестиваля, нарастал и я, в том числе, получал свою увеличенную долю прибыли, капитал мой рос. Зарабатывала на этом, и наша с Зиной дочка, которую я назначил от себя представителем. Девушка была хваткая, своего не упустит, в чём ей помогала и мама-бухгалтер. Но для меня, это было просто хобби, доходы от основной работы перекрывали фестивальные во многие разы. Для контроля ведения моих дел на фестивале, в организационный комитет, включили мою самарскую дочь, Ксению. Ксения к этому времени заканчивала обучение на юридическом факультете местного университета, и по внешности превратилась в цветущую, розовощёкую, серьёзную женщину, очень похожую на своего дедушку Фёдора. Я ей полностью доверял в этом деле, мы с ней дружили, она ценила мою многолетнюю финансовую помощь для неё, с моей стороны, за все эти годы. Что посеешь, то и пожнёшь, добро возвращалось добром.

Жизнь менялась быстрыми темпами. При нарастании доходов от фестиваля в Жигулях, началась «грызня» между членами организационного комитета, фестиваль развалился на две независимые зоны, у каждой своя коммерция. Большая часть движения осталась с «Бубером», и я тоже. Наши самодеятельные авторы, начавшие свой самодеятельный путь романтиками, мечтателями, переросли в «волков-прагматиков» рынка «певунов и музыкантов», организовались в союзы и лиги, поделили территорию Союза между собой на концертные зоны. «Машина» завертелась, стали они, самодеятельные авторы выпускать альбомы своих концертов на пластинках, магнитной плёнке, лазерных дисках, писать мемуары, воспоминания, открыли в интернете свои сайты и страницы, всё для потребителей-«романтиков». Особенно в этом деле преуспел один из наших самодеятельных исполнителей Гело Титяев. Капитализм нарастал, коммунизм захирел и исчез, даже у бывших «романтиков».

Тут подоспела демократизация общества и перестройка. Поскольку, наше управление располагалось на «Серпуховке», а она составляла часть пути от «Кремля» до «Донского» монастыря, по этому пути стали часто проезжать всякие зарубежные гости советского правительства и лично генерального секретаря, на поклон в Донской монастырь, где располагалась резиденция патриарха. Мы, весь наш персонал, привозили людей и со Щёлковской базы, для участия в «ликующей толпе», махали флажками, советскими и принимаемой стороны. Наш Архипыч, секретарь парткома, заранее привозил флажки принимаемой стороны и выдавал каждому, перед встречей при выходе на приветствие. Был один проезд, который я никогда не забуду. Это приветствие проезда президента США Рональда Рейгана. Его везли в чёрном длинном лимузине, закрытом, с крышей, а на подножках его автомобиля, спереди и сзади, по обеим сторонам автомобиля, стояли четыре охранника, в шляпах, с автоматами на плече, в положении «наперевес». Напоминало всё это, кадры из американских боевиков, где показывали гангстеров Чикаго или Детройта. Толпа радостно приветствовала этот кортеж, под охраной автоматчиков, махая флажками США.

Когда был принят «Закон о развитии кооперации», по коммунизму был нанесён разрушительный удар. «Народные избранники», во вновь «избранном» единогласно «Верховном Совете СССР», приняли этот «Закон», и он вступил в силу. Было ещё перед этим постановление, «о переходе предприятий на хозяйственный расчёт». Это была первая лазейка для перекачки «безналичных» государственных денег в наличный коммерческий оборот теми, кто эту возможность имел и понимал, как её использовать для своей коммерции, понимали немногие, большинство стремилось положить эти деньги в собственный карман. Получился «большой привет» всей социалистической экономике, произошёл дефолт всей государственной финансовой системы.

Папа Кочерман, был один из тех, кто понимал, что надо делать, «держал руку на пульсе» у текущих событий. Папой он разрешил мне себя называть на нашей свадьбе с Таней, но только в неофициальной обстановке, в семье. Он сразу стал использовать возможность защитить дополнительные денежные средства от обесценивая, применив их на закупку материалов, труб, металла, кирпича и оборудования для монтажных работ, включая автомобильные подъёмные краны на шасси автомобиля «Урал», высокой проходимости. Мы часто выполняли монтажные работы на строящихся объектах в таких тяжелых условиях состояния местности по проходимости автотехники, что с ними справлялись только автомобили на шасси «Урала».

Другие управления нашего «Треста», использовали хозрасчётные возможности в первую очередь на увеличение зарплаты и социальных выплат своим сотрудникам. Когда был принят «Закон о развитии кооперации», Борис Семёнович зашёл ко мне в кабинет, и мы с ним стали обсуждать сложившуюся ситуацию и что делать, вернее обсуждал он, а я поддакивал. Шеф-папа сообщил мне своё мнение по новому постановлению, «будем мы с тобой Руслан совмещать коллективный труд с кооперативным, с индивидуальной трудовой деятельностью». Затем он рассказал какие надо срочно принять меры, мне только оставалось поддержать и начинать действовать. Мыслил Борис Семёнович стратегически.

Решение было принято такое, срочно организуем кооператив, я председатель, Таня, главный бухгалтер, все мы трое учредители. Всем надёжным работникам, специалистам и здесь в Москве, и в филиалах предлагаем вступить в члены кооператива. Все наши действующие договора по Управлению и филиалам, максимально переводим на кооператив. Позвали в кабинет Татьяну, она пришла, мы ей объяснили ситуацию и принятое решение, она сразу согласилась. И работа закипела. Стали придумывать название кооператива, когда надоело перебирать и обсуждать всякие звучные названия, приняли разумное решение, назвать кооператив также, как называлось Управление, только с добавлением слова «кооператив». Это оказалось самое правильное решение. Оформили на следующий день все нужные протоколы и решения, какие полагалось по новому закону, расписались, в этих документах, и я отнёс их в местную управу района, в финансовое управление. Знакомых в управе района у меня уже, к этому времени, было предостаточно, поскольку я часто в ней бывал по вопросам аренды и содержания нашего здания на «Серпуховке». Через два дня, приняли положительное постановление по нашей заявке и выдали регистрационные удостоверения вновь созданного кооператива и поставили на налоговый учёт, мы с Таней открыли счета в банке, после того как изготовили соответствующую печать для документов. Всеми этими делами занимались Борис Семёнович, я и Таня. Когда изготовили печать кооператива, Борис Семёнович повесил её у себя на шее, на шёлковом шнурке. Если надо было поставить печать на каком-нибудь документе, я и Таня шли к нему, он изучал бумагу, и, если было всё как надо, ставил печать. Вначале мы с Таней возмущались на него, за такой его поступок и недоверие к нам, но скоро время подтвердило всю мудрость его поступка. Мы развили бурную деятельность со всеми нашими производственными участками и филиалами. Надо было выезжать на места, для личных контактов. Борис Семёнович, снабдил меня всеми необходимыми для запуска работы кооператива на участках и в филиалах документами, дал мне установку, что срочно нужны были договора с надёжными, платёжеспособными заказчиками. Выдали мне уже подготовленные бланки договоров с реквизитами кооператива, бланки «процентовок», на выполненные работы, для выставления счетов на оплату, бланки заявлений на вступление в кооператив, загрузили все эти пачки бумаг в багажник управленческой волжанки. Перед тем как, усадить меня в авто, «папа» дал мне жёсткие инструкции, привлечь в кооператив самых надёжных работников, которые не запьют от свалившихся денег, предварительный список фамилий, мы уже с ним обсудили. Надо было оперативно переоформить наши договора с организациями-заказчиками, которые уже были оформлены на Управление, на кооператив, но только с теми, которые были способны оплатить выполняемые работы. Он и Таня, усадили меня в «волжанку», и мы с Сергеем, нашим водителем, двинули на восток, в Горький (Нижний Новгород), в Казань, которая всегда была Казанью и в Куйбышев (Самару). Нужных людей, с ближних филиалов и участков, Борис Семёнович вызвал к себе в управление, в Москву.