Павел Блинов - По приказу Партии и Правительства

Да, многие говорили, что у меня хорошая память. Наверное это было так, потому что в детском возрасте, когда я еще не знал буквы, мама читала мне книги отрывками. И не продолжала, пока я не пересказывал как можно подробнее предыдущие страницы. Дядя Володя запоминал уроки по магнитофонной записи, а потом объяснял ученикам.

– Я знаю, как тренировать память, – сказал он.

И рассказал, что каждый раз перед сном я должен вспоминать прожитый день в обратном порядке, как можно подробнее. Стараясь не упускать мельчайшие детали – цвета, запахи, разговоры, выражение лиц. Это мне понравилось и я начал тренировать память. Перед сном, лежа в постели, я проживал день наоборот – с вечера до утра, но не всегда полностью, потому что быстро засыпал. Постепенно у меня появилась необычная способность, я мог не запоминать что-то специально. Но прокручивая в мозгу события из жизни и «погружая» себя в прошлое, я восстанавливал картину во всех подробностях. При этом мог забыть, что произошло пять минут назад.

Обладая таким качеством, я легко учился в школе. Стоило мне «вернуться на урок» и я вспоминал о чем говорил учитель, как кривлялся сосед за партой и какая погода была за окном. Со временем я стал замечать, что мне легко запомнить печатный текст, а рукописный труднее. Я мог закрепить его в памяти только читая вслух. Но при этом я не был отличником, и не был даже хорошистом, просто не напрягался. У меня были любимые предметы с хорошими оценками, и предметы, которые я «тянул» кое-как. Почему-то мне нравилась физика и химия, но терпеть не мог математику. Литература и история стояли на разных полюсах моих интересов. На биологии мне было скучно, а от черчения не мог оторваться. В результате я приближался к своему аттестату, похожему на шахматную доску. Все это я рассказал, чтобы вы представили с каким увлечением и интересом я стал изучать ту «сборную солянку», которая была в моем «московском» дипломате.

***

Каждому в жизни случается совершать безумные поступки. Как правило, это не приводит к положительным результатам, и человек приобретает опыт, а решительных действий в жизни становится все меньше и меньше. И наступает момент, когда ты оглядываешься назад, смотришь в свое прошлое и начинаешь сомневаться – неужели я это делал, неужели это был я. Погрузившись в осторожную старость, ты начинаешь осуждать поступки бесстрашной молодости, и чувствуешь запоздалую капельку пота, скользящую между лопаток. Но когда ты идешь ва-банк, и стоишь под луной, завывая как одинокий волк, попирая ногой разорванную грудь врага, ты начинаешь верить в судьбу, и счастливый случай.

Что произошло, если бы Иван сохранил хладнокровие, набил магазин карабина патронами и продолжал поддерживать огнем товарищей, мы не узнаем.

Припадая к холке коня в стремительном преследовании, Крупнов навряд ли принимал в расчет выносливость и резвость казачьей лошадки своего врага, уступавшей в этих качествах длинноногому Монголу. Как не вспомнил о карабине, оставшимся на раскаленном песке. И уж тем более Иван не знал, что караван с оружием, утомленный многодневным переходом, держал свой путь к единственному ближайшему каракумскому колодцу. Преследуя всадника, Иван думал только о схватке с ловким и сильным противником, которую считал неоконченной.

Когда лошади обессилили, начало смеркаться. Первый раз попав в Кара-кумы, я увидел, что солнце там действительно раскаляется до бела. Но еще больше я был удивлен другим «белым солнцем пустыни», которое светило словно аэродромный прожектор на ночных полетах. В свете луны два всадника приближались к источнику воды, который был заметен, благодаря костру, видневшемуся вдалеке. Стало понятно, что развязка близка и схватка неизбежна. Иван догнал противника и уставшие всадники почти одновременно приблизились к костру.

У огня сидел старик в халате и овечьем телпеке. Лицо его в отблесках костра было похоже на маску из дубовой коры. С ним рядом был мальчишка в тюбетейке и рваной одежде.

Первый всадник слез с коня, молча подошел к кожаному ведру, поднял его, и стал пить, не обращая внимания на Ивана. Крупнов стоял поодаль и терпеливо ждал. В горле его пересохло, но пить хотелось не так сильно, и он молча наблюдал за струйками воды, текущими по горлу врага. Человек поставил ведро на песок и Иван увидел лицо молодого, очень красивого парня. Наверно такие люди живут в городах, пишут стихи и одевают военную форму только из-за семейных традиций, подумал Иван. Парень по-армейски повернулся кругом, отошел на пять шагов, обнажил саблю и встал в позицию. Красноармеец Крупнов видел перед собой ровесника, которому, как и ему не довелось повоевать в гражданскую войну, но безусловно отменному наезднику, знакомому с холодным оружием.

Иван спешился, извлек шашку из ножен и опустил кончик клинка, почти коснувшись им края тени противника контрастно видимой на песке. Свет луны не мешал глазам, но Крупнов оценил правильность позиции. Противник смотрел на кончик своей сабли и был готов к поединку.

Но схватки не было. Правильно выбрав дистанцию, зная, что его шашка чуть короче сабли, Крупнов неожиданно резким кистевым щелчком снизу, подрубил руку противника в запястье. Продолжая движение клинка вверх, он приподнялся на носки, и обхватив рукоятку двумя руками, опустил лезвие на ключицу врага. Удар был направлен свеху вниз и вперед. Полоса стали наполовину погрузилась в тело, когда движением на себя Иван протянул лезвие.

Он сделал шаг назад, и уступил место для падающего тела. Черная в лунном свете кровь растекалась по песку.

Старик что-то сказал тихим голосом и мальчик ушел. Теперь Иван захотел пить. Он поднял ведро и утолил жажду. Сидя рядом со стариком, он смотрел на неподвижное тело и вспоминал порубленных пограничников. «Кто ты, человек, пришедший с другой стороны? Где ты учился военному делу? Кто твои родители, и где твой дом?» – думал Иван.

Постепенно наваливалась усталость. Но Иван пошел посмотреть округу, чтобы найти безопасное место для сна. Оказалось, что здесь располагался маленький источник воды, который позволял снабжать небольшую отару овец и давать воду проходящим путникам. Вода в колодце была не постоянно, и вычерпав ее, нужно было дать время, пока она не наберется вновь. Поэтому у колодца не было жителей и им пользовались проходящие пастухи. Выбрав место, Иван устроился на отдых, предварительно расседлав и напоив лошадей.

Проснувшись утром, Крупнов пошел осматривать убитого. Тело лежало в нескольких десятках метров от большого пятна запекшийся крови, на спине, с лицом обмотанным тряпкой. Рядом лежала портупея с саблей и стояли сапоги. Мальчишка туркмен сидел невдалеке рядом с неглубокой ямой и кучкой камней.