Кристи Зейн - Королева святых

Когда Инария заподозрила неладное, велела детям бежать, но они не послушались, спрятались за деревьями, наблюдая за всем. Видели, как их мать, заливаясь кровью, пыталась спасти королеву. Как король предал их и сбежал, оставив на растерзание зверям. По-другому нельзя было назвать тех людей, которые вырывали безжизненное тело Инарии у Лиэф.

Два маленьких лисёнка лицезрели весь ужас, не имея возможности защитить семью. А что они могли? Их бы просто убили и сожгли вместе с королевой. У матери была одна задача – уберечь детей. Она сделала единственный правильный выбор, заставила бежать, но не догадывалась, что им предстоит прочувствовать реальное ощутимое зло.

– Королева Лиэф и малютка Леуна – ангелы. Это точно? – Анне было сложно такое принять, но не верить глупо, а верить значит уничтожить все знания, впуская новые.

– Да, – откликнулся Кенар.

– Тогда мы вырастим нашего ангелочка в любви и заботе. Вас милые, никогда не оставлю. С этой минуты вы – мои дети, – в голове звучало намного правдоподобнее. Лисы – дети. Какая интересная жизнь. – Мы – семья, не забывайте об этом, – Анне поперхнулась, осознавая, что стала матерью волшебных существ. Раньше ей с трудом бы в такое поверилось, а сейчас уже не смущало странное стечение обстоятельств.

Время текло. Леуна росла добрым, беззаботным, весёлым ребёнком. Вместе с лисами, она обожала убегать из дома и бродить по лесу. В скором времени, как и все в её роду, начала слышать голоса и излучать не понятный пугающий свет. Благо рядом была семья, которая всё объяснила и успокоила, но им также пришлось рассказать про то, кто её отец и кто была мать. Всю историю, от которой сжималось сердце в маленькой груди. Леуна приняла решение, что никогда не увидит отца, а из-за чистой светлой души простит и забудет его, продолжая жить своей жизнью, храня в памяти только рассказы о маме. Повзрослев, она превратилась в прекрасную молодую девушку, невысокого роста, с большими зелёными глазами, в точности как у Лиэф. Золотые, словно лучи солнца, волосы струились до самых колен. Нежные, как лепестки бутонов роз, губы приковывали внимание, а струящимся голос ласкал слух.

Лисы, как и хозяйка росли не отставая. Китуна превратилась в копию своей матери. Рыжую, с огромным пушистым хвостом, белой мордой, но с грустным взглядом, что так и не зажёгся огоньком, после смерти Инарии. Кенар вымахал в два раза больше сестры. Его окрас отличался, был темно – рыжий с чёрными вкраплениями.

– Очень редкие цвета для лис, – постоянно твердила ему Китуна.

Морда исиння – чёрная, на ней выделялись лишь светло – карие, почти медового цвета глаза. Кенар стал храбрым, отважным. Не взирая на некую грубость и резкость очень весёлым. Его хитрые выразительные глаза всегда горели, как раскалённые угли. Единственной задачей для себя, как он говорил было защищать семью.

Всё шло своим чередом. В доме царили любовь и понимание. Они были настоящей, сплочённой семьёй. Ссорились, мирились, поддерживали в любых ситуациях. Знали слабые стороны друг друга и старались эти стороны сделать сильнее. Целый мир гудел снаружи их маленького дома, а они хранили свой собственный мир. Долгие беседы не надоедали. Каждая мысль и слово отзывались в сердцах. Они были счастливы, оберегая то, что имели.

– Почему у меня не вырастают крылья? – вертясь перед зеркалом, кричала Леуна на весь дом. Она любила старое зеркало, что делало её крохотную комнату с выкрашенными в бледно – розовой цвет стенами, намного просторнее.

– Милая, они не вырастут, – Китуна проорала в ответ. – Ты ведь наполовину человек. Можешь только исцелять и помогать всему живому. Единственное отличие от людей – едва заметное свечение вокруг тебя. Когда плачешь, идёт дождь, а когда смеёшься, свет становится ярче, – лиса зашла в комнату и запрыгнула на кровать, мудро взирая на отражение хозяйки.

– А я буду летать? – лиса громко вздохнула, покачав головой. – Нет, я понимаю, что крыльев не будет, но может какой-нибудь дар откроется и смогу летать без крыльев. Как думаешь такое возможно? – она представила как парит под облаками, глотая свежий воздух.

– Нет, моя принцесса. Этого тоже не будет.

– Я не принцесса! – больше всего на свете Леуну раздражало это слово. Она никогда не приравнивала себя к некой знати. – Прошу больше не называй меня так, – попросила слегка жёстко и расстроенно села на кровать. Китуна не ответила. Подползла поближе и покорно положила морду на её колени.

Фирсу не потребовалось много времени на размышления. Он быстро отправил войско, чтобы найти ту таинственную девушку в горах. Как только Рагана появилась во дворце, король незамедлительно сыграл свадьбу. Не было того восторга и радости, как на свадьбе погибшей Лиэф, но Фирса это не волновало. Его вообще мало что волновало. Ему хотелось быть с ней и только с ней. После стольких лет Рагана стала единственной, кто будоражил кровь и заставлял сердце биться чаще. Она стала его путеводной звездой, лучом света в кромешной тьме, где он блуждал очень долго.

Спустя немалое количество лет в браке он по прежнему видел всё иначе, намного ярче, красивее. Когда-то грубый и озлобленный на судьбу мужчина стал похож на доброго задорного юношу. Фирс полностью избавился от мыслей о дочери и бывшей жене, получал удовольствие от новый жизни, новых эмоций, любви. Радовался каждому дню.

Однажды король решил поехать на охоту. Он получал удовольствие выезжать без стражи и сопровождения придворных. Так получал больше адреналина. К тому же нравилась самостоятельность. После отца, который следил за каждым его шагом, быть одному было счастьем и великой привилегией.

Король скакал через леса, наслаждаясь видами цветущих растений и величественных деревьев. Чувствовал блаженство от видов его владений, вдыхал свежий воздух и думал о возлюбленной. Об их бессонных ночах, наполненных любовью и страстью. О её губах, что обжигали кожу, оставляя горячие следы, но вдруг его что-то отвлекло. Показалось, будто кто-то следит за ним.

– Кто здесь? Выходи, я приказываю! – заорал, сурово озираясь, но ответа не было, а он продолжал вглядываться в каждый куст.

– Убийца! Убийца! – пронзительный, колючий голос разносился эхом по лесу.

Фирс искал источник звука, но тот лился рекою отовсюду. В душе зашевелился гнетущий червячок. Король осознал, что это деревья обвиняют его. Мороз обдал с головы до ног неприятным чувством сковывающего льда. Фирс взялся теребить уздечку, но верный конь сбросил его и пустился прочь. Король побежал, закрывая уши от напористого, режущего слух голоса.