Анастасия Кость - Тайна космической птицы

Ведьма лежала на траве и всматривалась в глубокую черноту ночного неба. В ее мире не было Луны или каких-либо других спутников. Здесь она была совершенно одна. Черное небо, кажущееся устрашающим, постепенно становилось для нее уютным и приятным. Она все больше углублялась в него, страх исчезал, и приходило осознание бесчисленных возможностей Космоса. Все больше всматриваясь в пустоту, Ведьма замечала, что пустота только кажется ей. Там – бесчисленное множество миров, звезд, жизней, судеб, вариантов развития будущего, величайшая сила для творчества и много-много любви, которую она потеряла давным-давно в погоне и бегах.

Она все думала о том юноше. И ей казалось, она вот-вот разгадает его загадку. Как ему удалось стать шутом Колдуна и не оказаться в его власти? Очередная тайна на ее пути.

Она поднялась и приблизилась к алтарю. Нерешительность овладела ею. Может, хватит путешествий? Какое-то неясное предчувствие появилось у Ведьмы. А ведьмы вроде как и должны прислушиваться к своим чувствам… Но что осталось от ее знаний? И вряд ли она может называться ведьмой после того, как отказалась от Всевышней силы, предалась гордыне и эгоцентризму, позабыла все, что знала, и потеряла душу. Ведьмы ведают и ведут. А она всего-то и может, что забыть и заблудиться.

От этих мыслей грусть и отчаяние вновь наполнили ее, и ведьма, отказавшаяся от своего звания, положила руки на некогда свой алтарь.

– Пойдем со мной, – произнесла она, глядя на юношу.

– Я не могу, – он улыбнулся в ответ на ее слова.

– Тогда скажи, как тебе удалось стать шутом Колдуна и при этом не быть в его власти?

Юноша заулыбался еще шире.

– Я в его власти. И во власти Великого Архитектора, которому, в сути своей, и подчиняется Колдун, и во власти той высшей силы, которой подчиняется весь мир, несмотря ни на что, – и, увидев ее удивленный взгляд, пояснил: – Мы все во власти Архитектора. Его власть неизбежна. Ему подчиняются все: темные приспешники и те, кто отдает предпочтение свету. Темные же его любят своей особенной любовью и всеми силами стремятся остаться в его лоне, он дает им силу, могущество и власть над всем видимым Космосом. Те, кто по-настоящему помнит, знает и следует замыслу, могут выйти из-под сладостной и иллюзорной власти и направиться дальше…

– Куда дальше?

– Хватит, я больше не могу выдерживать накала твоей серьезности! – вслед за этим шут выдал озорную частушку, притоптывая в такт ногой.

– Оп-ля, оп-ля, – кричал он, отплясывая посреди дворцовой площади. – Оп-ля, стража! Оп-ля, тут лазутчик!

– Хватит уже орать и скакать, дурак придворный! – крикнул ему один из стражников в черной накидке и в шлеме с рогами, стоящий на каменном балконе. – Непонятно, за что тебя наш Колдун только любит, идиота такого!

– Вот видишь, – шепнул он ей, подмигнув, и стремглав, задорно смеясь, бросился во дворец.

Она побежала за ним, стараясь не отставать и не привлекать внимания.

– Так что, они тебя не соблазняли никакими богатствами и властью?

– А как же, соблазняли!

– А ты не согласился и они оставили тебя в живых? Они многих отступников обрекли на ад…

– Ну я и не отказался… Я попросился быть придворным шутом. Конечно, достают иногда стражники – сюда не ходи, туда не ходи. Но я же дурак – дуракам закон не писан. Я могу делать, что пожелаю. А у Князя Колдуна, да и у местного царя, за которым я наблюдаю, своих дел хватает – нужно поддерживать свою власть. А на каждого человека свой стражник найдется и свои легионеры со своими князьями тьмы…

– Князьями…

Она подняла руки и оказалась в своем мире. Рядом с ней стоял тот юноша.

– Но как ты смог попасть сюда? Это же мой мир. И ты же не захотел пойти со мной.

– Я могу быть абсолютно везде и абсолютно кем угодно. Когда ты меня просила пойти за тобой, ты была закрыта, но теперь двери в твой мир приоткрылись. И теперь я и ты – снова одно целое. Пожалуй, останусь здесь, – юноша снял свои башмачки с загнутыми кверху носами и уселся на деревянную лавочку под раскидистой ивой.

– А вот и весна, – вдруг сказал он.

Ведьма оглянулась: и вправду – весна! Она радостно засмеялась, и мир, который до этого был и ее прибежищем, и ее клеткой, исчез. Зеркало расплавилось в огненной лаве, разрезающей соленое море, и потекло ртутно-серебряным сплавом, освобождая заточенное в нем отражение.

– Друзья и соратники, – начала я произносить речь, глядя на собравшихся передо мною принцев, королей, лучших воинов и отважных искателей истины и приключений, – нам предстоит величайшее путешествие всех времен. Вы должны быть мужественными, храбрыми и сильными духом, чтобы преодолеть все невзгоды. Милосердными, мягкими и смиренными, чтобы пройти все страдания и печали. Это путешествие будет долгим, и придется быть терпеливыми. Предстоят трудные времена, и, чтобы не потерять свое человеческое лицо, нужно будет проявлять сострадание и внимание к ближнему своему – только все вместе мы сможем проделать этот путь до конца. Нам придется принимать сложные решения, кто-то отстанет, кто-то вырвется вперед, но цель должна быть достигнута каждым, ведь только все вместе мы можем считаться Победителем. Мы как ниточки, из которых складывается картина прекрасного ковра, не хватит одной – и рисунок исказится.

А теперь я расскажу вам историю, виденную мною. И из нее вы поймете цель нашего путешествия.

Когда-то давным-давно в беспредельном, изначальном, только созданном Пространстве плавала Великая Птица. Она соединяла верх и низ. Взлетев – олицетворяла божественную волю, активную творящую энергию, приземлившись в водоем – мягкую и бесконечную пассивную среду, готовую принять в свое лоно весь мир. Нырнув и вынырнув – перерождение в этой среде, жизнь, ею даваемую. Выйдя на сушу – покой, стабильность, инертность и вечный сон.

И было у этой Птицы четыре яйца, в которых были заключены величайшая сила и ответ на все мировые загадки, которые стремится найти пытливый разум человека. Но немногие из авантюристов знали, что одного разума здесь мало. Но, только выстроив в себе космическую систему в определенном порядке, эта тайна раскроется.

Космические, наполненные тайной яйца имели отличительные знаки, и потому, даже если бы они и затерялись среди обычных и не несущих в себе первоначальной тайны яиц, их можно было бы отыскать по ним.

И эти знаки были таковыми. Одно яйцо Птица носила в хохолке на своей голове, и было оно увенчано крестом, на вершине которого находилась пирамида. Второе яйцо Птица хранила под левым крылом, и украшено яйцо было рисунком меча. Третье яйцо находилось под правым крылом, и изображалась на нем чаша. Четвертое же яйцо она спрятала ближе к лапкам в перьях, украшалось оно кругом, разделенным на семь секторов. Яйца удерживались в таком положении энергиями определенного порядка. И оставалось неизвестным: Птица ли носит яйца, либо же яйца поддерживают Птицу.