Алина Витовская - Голос моего сердца

Лаос вновь с интересом поглядел на меня.

– А ты уверена, что не уделяет?

– Полностью.

– Тогда для кого организован этот вечер?

– Для чертовых аристократов.

– Ошибаешься.

Минута тишины.

– Для человека свойственно не замечать заботу со стороны других, – вздохнул Лаос. – Малейшее собственное усилие всегда в наших глазах предстает неким подвигом, а вот помощь окружающих – что-то само собой разумеющееся. Знакомо?

Я понимала, к чему он клонит.

Все его слова воспринимались как нападение, так что я тоже не могла ответить ничем, кроме агрессии.

– Проповедника из себя строишь, а сам пришел напиться вина нахаляву.

Он громко рассмеялся, поправляя галстук.

– Я тебя явно недооценил, принцесса! И, к великому сожалению, ты не угадала. Пришел я сюда не для того, чтобы, как ты выразилась, напиться, а для получения нового опыта! И кое-чего еще. Но это ты узнаешь, если поедешь со мной в бар недалеко отсюда.

– За дуру меня держишь?

– Что ты имеешь ввиду?

– Я никуда с тобой не поеду.

Глубокое сожаление отразилось на безупречном лице молодого человека. Поставив пустой бокал обратно на столик, он подхватил рядом лежащий мини-бутерброд с икрой и целиком закинул в рот.

Все это время я ждала, когда он закончит, буквально закипая от ненависти к бесцеремонному нахалу.

Прожевав, он вернулся к беседе:

– Мне очень жаль, повторяюсь: я не имел намерения зацепить тебя, голубушка. Да и с твоей стороны не очень обдуманно принимать сказанные мной слова близко к сердцу, ведь ты не одна такая. Я такой же. Все это говорит лишь об одном факте.

Я полностью потеряла нить его рассуждений.

– Каком еще факте? – спросила, уже окончательно решая уйти.

Он уверенно посмотрел перед собой, как бы готовый к возможным последствиям.

– Это говорит о том, что мы с тобой – совершенно обычные живые люди со своими слабостями. Но даже будучи слабыми, мы хотим, чтобы нас считали полноценными.

Я задыхалась от нахлынувшей ярости. Вдруг лицо некогда столь приятного собеседника стало мне отвратительно.

Круто развернувшись и бросив парочку бранных слов напоследок, я побежала к лавке, на которой должна была сидеть Лу.

И она была там. Еще более унылая и печальная, чем до моего ухода.

Не желая терять ни минуты, я на бегу крикнула:

– Лу, мы уходим!

И схватила подругу за руку.

Но она продолжала сидеть, устало смотря на меня своими несчастными красными глазами.

– Почему ты ушла?

– Что?

– Мне надо было сказать кое-что…

Я в недоумении обернулась, намереваясь ответить что-то.

Но тут некто начал звать меня в крайне неприятной манере.

Все поплыло перед глазами.

– Геката, вот ты где! Я тебя искал! Ты как? Прости, я не хотел обидеть тебя, я…

– Закройся уже!

Стив замолчал и пристыжено уставился в пол. Лу, вздохнув, закрыла глаза в преддверии ужаса.

– Вы двое…

Я замерла.

Внезапно в поле зрения появилась знакомая фигура, лениво плетущаяся в сторону алкогольных напитков.

Часть присутствующих, особенно еще совсем молодые девушки, громко ахнули, разбегаясь в стороны от пугающего зрелища. Более старшие гости старались унять буйного, но тот отбивался и нападал в ответ на предложенную помощь.

Даже стоя на довольно большом расстоянии от этого ужаса, можно было слышать крайне грубые фразы, брошенные в адрес присутствующих. Фразы, режущие уши и заставляющие их кровоточить.

Это было неописуемо и попросту непозволительно.

Слезы навернулись на глазах.

«Отец», – вырвался невольный всхлип.

Оставив Лу и Стива, я немедля побежала в сторону мужчины, которого уже держала нанятая охрана.

Мама и Карла подоспели на место происшествия. Пока вторая учтиво приносила извинения пострадавшим, мама молча смотрела на меня сожалеющим взглядом. Легонько касаясь моего плеча, она мучилась в бесполезных попытках успокоить дочь.

– Вот каким ты стал! – кричала я, захлебываясь собственными слезами. – Вот какой у меня отец! Любуйтесь все! Смотрите дальше! Чудовище пьяное!

Казалось, он не узнавал дочь, стоящую прямо перед ним и бурно жестикулирующую.

Невразумительно мыча, он махнул рукой перед собой, намереваясь ударить девушку, семнадцать лет живущую рядом с ним, семнадцать лет растущую с ним под одной крышей…

Руку перехватил Джейсон.

Я видела лишь пелену размытых деталей.

Слышались голоса:

– Джейсон, уведи Гекату в дом, прошу тебя, – взмолилась мама.

– Не переживайте, миссис Ли.

Обхватив меня под грудью, Джейсон аккуратно потащился внутрь. Но осознав происходящее, я наступила ему на ногу и, игнорируя пронзительный крик боли, ринулась обратно. А пробежав мимо толпы, встала чуть поодаль и обернулась, желая посмотреть на весь этот цирк в последний раз.

Мама, отец, Карла, Лу, Стив, Джейсон, многочисленные дамочки в шляпках, господа с галстуками, молодые, старые… Так много лиц собралось вместе в столь поздний час.

И ни одного настоящего.

Встретившись глазами с плачущей мамой, я развернулась и рванулась дальше, к саду.

Лаос.

Он был мне нужен.

Сидя за столиком недалеко от места нашей беседы, молодой человек пребывал в царстве грез, тихонько прикрыв глаза. Когда я добралась до него и пихнула, он резко очнулся и удивленно взглянул на меня.

– Геката?

– Я согласна поехать в бар. Прямо

– Я рос в бедной семье. Отца у меня не было, а мама всегда говорила, что лучше бы ее чадо не рождалось. Слово «чадо» я подставил сам, а в реальности его место занимали многочисленные проклятья и брать. Ну, ты понимаешь. У нее был алкоголизм, из-за которого возможности устроиться на работу и хоть как-то обеспечить нас, не имелось. Также, она была яро против кодирования. Ах, ну что за женщина! Даже после ее смерти не могу переставать удивляться той степени ошеломительной безответственности, коей владела моя маменька! Наверняка она была невероятно сильной и терпеливой, ведь без этих качеств проживать жизнь настолько опрометчиво попросту невозможно! Согласна?

Несмотря на выходной и расположение в центре Лондона, в баре находилось достаточно мало людей. Подобное место я посещала впервые и была поражена, ведь когда Лаос так внезапно предложил уехать, в голову стали закрадываться зловещие притоны, а вовсе не… Королевский уголок?

Серьезно, обстановка была шикарной: дорогой интерьер, золотая подсветка, щепетильно декорированная мебель – все здесь вызывало восторг. Особенно запал в душу очаровательный цветочный венок, весьма кстати висящий на центральном кристально чистом окне возле выхода из бара. Огромная люстра, вмещающая в себя несколько свечей в подсвечниках, добавляла к и без того праздной атмосфере заключительный элемент.