Ника Никулина - Огонёк

Непередаваемо…

– Мне холодно, – заявила я недовольно, смотря в окно.

– Так накинь, – отдал мне черную вытянутую куртку с капюшоном, как раз для ренцека, этот…как его там.

– Напомни, как тебя зовут.

– Хорце Ран, – он посмотрел прямо на меня. И я тут же отвернулась. Не выношу его глаз. Ужасные. Белые. Да, и сам он весь страшный. Похож на монстра.

– Куда мы едем? – спросила я, отвернувшись и наблюдая за сменяющимся видами. Мы ехали по дороге, которую окружали высокие деревья, из-за движения они сливались в один большой махровый зелёный ковер.

– В Адептриат, чтобы ты стала окончательно адептом.

– А что дальше? Опять меня в психушку запрёте? – неожиданно во мне не было злобы. Я смотрела за мелькающими деревьями и…мне даже нравилось это. Что-то новое. Движение. 10 циклов я была в одном и том же помещении. А теперь еду. Во мне что-то…начинало просыпаться.

– Нет. Более того, я добьюсь того, чтобы провели расследование.

– Расследование?

– Это незаконно. Все адепты должны быть зарегистрированы и превращены именно Адептриатом. Но тебя мало того превратили…обычно в таких случаях мы находили трупы. Удивительно, но твой случай один из миллиона!

– Вот везение-то! – я развернулась и сказала это с особой злостью. – Лучше бы я подохла!

Он положил руку мне на лоб:

– Тише, тише…– медленно он проговорил. Это меня ещё больше разозлило:

– Я не злюсь! И убери руки! – глаза мне застлала тьма. Очнулась я, лежа на адепте, а он сжимал мои руки, из его глаз лился белый ровный свет. Мы уже остановились, и водитель изрыгал проклятья, его самые приличные слова были такими:

– Что вы творите! Спокойно давайте уже доедем!

Я заметила, что у…Хорце слегка подпален его алый хвостик. Он продолжал применять свою силу. Это меня успокоило, более того, я почувствовала усталость. Мне захотелось лечь спать. Хорце положил куртку себе на колени, а затем уложил меня на нее. Я не сопротивлялась, мои глаза закрывались. Последнее, что услышала, как водитель проронил: «А раньше нельзя было?!»

Сегодня самый лучший айдь. Прошло 10 циклов с момента моего рождения. И это-особенная дата для каждого ренцека. Именно в этот айдь мы перестаем расти, и остальные 290 циклов остаемся неизменными.

Не хотелось просыпаться. Я развалилась на своей мягкой кровати, ожидая возвращения сна. Но он никак не хотел приходить обратно, я лениво смяла постель, а затем все-таки села и подтянулась. Яркий свет бил из окна прямо в меня, мне тут же захотелось петь и плясать. Настроение было просто прекрасным. Не хотелось думать ни о чем плохом, только о праздновании своего айдя появления в Перворожденном.

Моя комната была выполнена в ярких теплых цветах: желтый, оранжевый и красный. Здесь была огромная кровать, заполняющая почти все пространство комнаты, на которой я могу полностью растянуться, правда, ноги из-за необычного роста все-таки свешиваются. Стол с ПК, полка с кучей книг, шкаф с моей одеждой, которая не только там находилась, но и была разбросана по всему полу. Я поглядела на нее и решила, что уберу потом. А пока побежала в ярко-красной пижаме на кухню, где, освещаемые светом, сидели родители, которые казались не просто людьми, а некими Нимвелями.

– Мама, давай посмотрим в зеркало! – я схватила ее за руку и потянула за собой в прихожую к огромному зеркалу, почти во весь рост.

– Мы теперь одно лицо, – улыбнулась мама. И это действительно было так. С зеркальной поверхности на нас смотрели полностью идентичные ренцеки, с вытянутыми высокими бледными телами, выступающими лобными буграми, острыми скулами, вытянутыми маленькими подбородками, редкими угловатыми бровями, рыжими волосами строго фиксированной длины до лопаток, и карими глазами. Различались мы с мамой только одеждой и прическами: я была растрепана, а у нее повязана косичка. Так распорядилась природа, но ренцеки не подвержены внешне не старению, ни болезням. Но это не значит, что мы не стареем и не болеем, просто это не проявляется, и подчас можно не заметить серьезную болезнь.

– Дорогие, идем принимать пищу! – прозвучал папин голос из кухни. Мы с мамой, вдоволь налюбовавшись собой, пришли туда.

– И как мне вас теперь различать? – ахнул отец, улыбаясь во весь рост, – моя дочь теперь готова. Слава великому Темному Лаан!

– Да не оставит он нас в Темные времена! – ответила мама. Затем родители посмотрели на меня.

– И благословит он нас, эту скудную пищу и защитит от Темных сил, побуждений и мыслей, – устало продолжила молитву я.

Дело в том, что мои родители были очень религиозны. Подчас это попахивало нездоровым фанатизмом. Они верили в Темное воплощение покровителя Огня – Лаан. Эту веру исповедовала религиозная община под названием Адептриат, где разрешалось выбрать себе одного из нескольких покровителей и служить ему. Также можно было выбрать, какой именно стороне служить: темной или светлой. Но при этом не запрещалось преклоняться и перед всеми одновременно.

Подчас вера моих родителей вводила меня в ступор или даже в шок. Имя Лаан произносилось по нескольку раз на дню, молитвы возносились ему чуть ли не на каждом шагу и через каждое слово. Я, конечно, понимаю, что мои родители работали в храме и были жрецами, теми, кто обращает в веру, но временами мне казалось, что они перегибают палку. По началу мне хотелось быть такой же просветленной, но со временем я поняла, что не хочу этого. Но я не хотела и обижать веру своих родителей, поэтому притворялась. Меня вообще воспитывали уважать чувства и вкусы других людей.

После первого приема пищи, отец и мать отвели меня в свою комнату, и со словами: «С десятициклием!», открыли дверь своей спальни. В лучах света на их кровати лежала огромная коробка в красной оберточной бумаге. Я подошла к ней медленно и не спеша, думая про себя, что там может быть такого большого. Начала срывать упаковку, и любопытство возрастало все больше и больше. Я открыла упаковку и застыла в недоумении.

Это была статуэтка. Большая. Покровителя Лаан. Вытянутое стройное тело, непонятно какого пола, со слипшимися в единое целое ногами, с опущенной головой, из которой вырывало пламя, и на лице которой не было ни глаз, ни рта, ни носа. Руки статуи также же были опущены вниз, а ладони превращались в огонь, вздымающийся вверх.

Вначале я ничего не поняла. Но потом мне стало страшно. Я знаю, когда дарят подобные вещи.

Но не успела я ничего предпринять, как почувствовала небольшую боль в горле, словно кто-то кольнул меня. Перед глазами стало плыть, и я услышала голоса мамы и папы, слившихся в одно целое: «Во имя темной стороны Покровителя Лаан!»

Очнулась в очень темном месте, где было ничего нельзя разглядеть, кроме стола, на котором я лежала. Источником освещения было несколько маленьких ламп, направленных прямо на меня. Я почувствовала озноб, и это неудивительно, учитывая, что на мне не было одежды, и я была стянута кожаными ремнями. Голова также была зафиксирована, я не могла пошевелиться, однако скосила глаза и заметила, что мое тело исписано особыми метками. Напрягшись, я смогла немного повернуть голову и увидеть рядом со мной стол со всевозможными инструментами, огромными колбами с разноцветными жидкостями, а также металлическими трубками. Волна страха прокатилась по моему тело. Это ведь не тот ритуал…надеюсь, не тот…