Борис Омский - Салага

Олег опустил голову.

– Не грусти, – ободрил его сержант. – Маскироваться они умеют. Проведут и не такого новичка, как ты. А проверить, что вокруг чисто, нам в любом случае требовалось, чтобы потом кто-нибудь из наших пулю в спину не схлопотал.

Стрельба стихла. Подобрав убитых и очистив дорогу с помощью БМП от подбитых машин, колонна вновь двинулась по намеченному маршруту. Десантники сопровождали ее до самого блокпоста. Так вышло, что место убитого лейтенанта рядом с Олегом занял знакомый ему удалой сержант-днсантник. Он оказался компанейским малым. Сыпал анекдотами и поучительными историями из афганской жизни. Петров узнал, что зовут его Борис, что родом он из Москвы, воюет в Афганистане второй год, а после службы хочет поступать в военное училище.

Прощаясь с Борисом у блокпоста, Олег не без зависти подумал о нем: «Боевой парень. За людей такого склада удача сама цепляется. Высоко взлетит. До генерала, а то и выше».

Приказ об увольнении в запас ефрейтора Петрова Олега Николаевича задержался на два с половиной месяца. Олег покинул родную часть в разгар зимы. Сразу домой не поехал. Перед «дембелем» он получил письмо от тетки. Она жила недалеко от Москвы и приглашала племянника после демобилизации недельку-другую погостить у нее.

Тетя Аня была родной сестрой матери Олега. В детстве она проявила завидную тягу к знаниям. Окончив школу, подалась в столицу продолжить учебу в вузе. В Сибирь больше не вернулась. В Москве она вышла замуж за студента из Нечерноземья и с молодым супругом-одногодком после института отправилась к нему на родину в полумиллионный областной центр. Молодые любили друг друга, неплохо устроились и могли бы считать себя полностью довольными жизнью, если бы не отсутствие детей. Виной тому явилось бесплодие, Александра Владимировича, мужа тети Ани. Из-за любви к нему ей пришлось смириться с этим. Взять на воспитание ребенка из детдома супруги не рискнула, потому оба с головой ушли в науку. К моменту демобилизации Олега из рядов Советской Армии тетка работала на кафедре иностранных языков политехнического института в должности старшего преподавателя и в скором времени собиралась защитить кандидатскую диссертацию. Александр Владимирович в том же учебном заведении в ранге профессора заведовал кафедрой машиностроения.

До армии Олег виделся с тетей Аней редко, а с дядей Сашей встречался вообще один раз, так что каких-то особо горячих родственных чувств к ним не испытывал. Но за предложение тетки ухватился. Его давно мучило желание, хоть одним глазком, посмотреть на Москву. А от тетки до нее всей езды около трех часов. Как не соблазниться?

У тети Ани Олег провел незабываемые дни. Узнав о его мечте, Александр Владимирович через своих столичных коллег-ученых забронировал для жены и племянника места в гостинице. Отставной солдат прожил в Москве целых три дня и, благодаря стараниям тетки, многое увидел.

Москва произвела на парня неизгладимое впечатление. Его Красноярск – главный город целого края, равного по площади пяти таким государствам, как Франция, – значительно уступал Москве в архитектурном великолепии, масштабах, благоустроенности, уровне жизни и возможности провести досуг. В московских магазинах продавались в ту пору невиданные для рядовых красноярцев товары. И не для одних лишь красноярцев. Многое, что в других городах СССР давно исчезло из свободной продажи, в Москве не считалось дефицитом.

Вечером накануне отъезда Олега домой, после сытного продолжительного ужина, тетушка усадила племянника на диван и завела разговор о его будущем.

– Куда теперь, не думал еще? – спросила она, ласково проводя мягкой ладонью по крутому плечу бывшего воина.

– Что тут думать? – удивился Олег. – Специальность у меня есть. Пойду баранку крутить.

Слова племянника подействовали на тетку удручающе.

– Вы, Петровы, все одинаковы, что отец твой, что брат, что ты, – разочарованно произнесла она. – Никакого полета души.

– О чем вы, тетя Аня? – не понял Олег.

– О том! Учиться надо, а не баранку крутить. Ты же по семейным стопам идти собираешься и об учебе не помышляешь.

– Толку-то от вашей учебы. У шоферов заработки нормальные. Какой смысл пять лет в институте париться, чтобы потом от зарплаты до зарплаты перебиваться.

– Разве в одних деньгах счастье? А кругозор, культура, возможность вращаться в интеллектуальной среде? А ты что себе готовишь? Уткнешь нос в дорогу и будешь любоваться ею до самой пенсии. И одно удовольствие в жизни: под мат по стакану водки в гараже с шоферней пропустить.

Но племянник продолжал упрямиться:

– Не потяну я с учебой. В школе знаниями не блистал, а после двух лет армии от моих убогих знаний вообще один пшик остался.

– А ты попробуй, попытка – не пытка. Вступительные экзамены не завтра, подготовишься. И не забывай, ты же служил, притом в Афганистане. Следовательно, преимущество перед другими абитуриентами иметь будешь. На тройки сдашь и пройдешь, как льготник. А хочешь, давай к нам приезжай. Мы с дядей Сашей со знакомыми преподавателями договоримся тебя натаскать. Осенью в наш политехнический поступишь. Я серьезно, Олежка. С полгодика потрудишься в поте лица, зато потом будет что вспомнить. Студенческие годы – самая прекрасная пора жизни, любой бывший выпускник вуза подтвердит.

– Я подумаю, – исчерпав все свои аргументы, не очень твердо пообещал Олег. – Но зачем к вам ехать? У нас в Красноярске своих институтов хватает. Вот если бы… – Он на миг замялся и с мечтательным вздохом закончил: – Вот если бы в каком-нибудь московском институте зацепиться. Москва – это да, сказочный город!

Тетя Аня сняла очки и протерла стекла носовым платком.

– Ну и перепады у тебя, дружок. То вообще не хотел учиться, то, видишь ли, саму Москву ему подавай. Впрочем, было бы желание. В Москве, понятно, требования повыше, но трепетать перед ней нечего. Это я тебе со всей ответственностью заявляю, как бывшая столичная студентка.

На следующий день в московском аэропорту, дожидаясь рейса на Красноярск, Олег завернул в буфет. Купив порцию сосисок, стакан кофе и обсыпанный арахисовыми орешками коржик, он нашел свободный столик.

Не успел Петров прикончить первую сосиску, как кто-то налетел на него сбоку, облапил, тряхнул, заорал в ухо:

– Петров! Глазам не верю. Ты ли это?

– Лушевский! – в свою очередь ахнул Олег, узнав в оторвавшем его от еды парне бывшего одноклассника.

Немногословный, подтянутый, бесхитростный Олег и предприимчивый толстый болтун Ленька Лушевский никогда прежде не сходились особенно близко. Они были одноклассниками, не больше. Теперь все то, что когда-то их разъединяло, повзрослевшим парням казалось мелким, ничтожным и детским. И они от всей души радовались случайной встрече.