Борис Омский - Салага

– Говоришь, только со службы? – тараторил бойкий на язык Ленька. – Форма тебе идет. Геройски выглядишь. Лычки на погонах, грудь в орденах.

– Не ордена это, а знаки. Гляди, это знак специалиста первого класса, это…

– Какая разница! – перебил словоохотливый одноклассник. – Все равно герой, раз через Афганистан прошел. Пули, взрывы, бородатые всадники на диких конях, а вокруг вечные горы и зной. В общем, полный отпад! А я, книжный червь, третий годок сижу в финансово-экономическом институте, грызу твердь науки и не подозреваю, что мой школьный товарищ стальным штыком на гребнях афганских гор мировую историю пишет.

– Да будет тебе, балабол, – немного сконфузился Олег, – не все там так красиво и героически, как тебе представляется.

– Ладно, не скромничай. Не велено разглашать военные секреты родины, так и скажи. Тогда оставим в покое твое суровое прошлое и поговорим о светлом настоящем. В Москве как очутился?

Олег рассказал о запоздалом «дембеле», приглашении тетки и днях, проведенных в гостях.

– В ожидании рейса на Красноярск зашел в буфет, а тут ты, словно стихийное бедствие, нагрянул, – закончил он рассказ.

– Класс! Выходит, вместе летим, – обрадовался Ленька. – Я на днях сессию спихнул и домой звякнул стариков своих порадовать. Они наперебой: мол, предстань, сын наш, не мешкая, пред очи наши, поспеши очистить сердца родительские от тоски глубокой и не проходящей по кровинушке своей драгоценной. Я расчувствовался, собирался вчера вылететь, но билет лишь на сегодня достал. Видно, самой судьбе было угодно, чтобы мы с тобой встретились.

Стыли отодвинутые в сторону сосиски, давно не вился над граненым общепитовским стаканом с кофе жиденький белесый парок.

– Ты ешь, ешь, – спохватился Лешка, – скоро посадку объявят.

Олег придвинул к себе тарелку.

– А ты? Компанию не составишь?

Ленька нерешительно пожал плечами.

– Я, вообще-то, перед отъездом в аэропорт свою трудовую мозоль под завязку заправил, – поглаживая живот, признался он. – Разве что кофейку стаканчик пропустить с булочкой, чтобы тебе веселее чавкалось.

Лушевский на минуту отошел к буфетной стойке. Возвратившись со стаканом кофе и замысловато закрученной булочкой-плюшкой, возобновил разговор:

– Планчик гражданской жизни накропал уж?

– Пытаюсь только.

– Ряды советского студенчества пополнить не намереваешься?

– Теперь и сам не знаю. Тетка мне об этом уши прожужжала, ты вот о том же. Откровенно говоря, большой охоты не испытываю. Вот в Москве в качестве студента покантоваться бы рискнул. Больно хорошо у вас.

Ленька прожевал кусок пахучей мягкой сдобы и пдтвердил:

– Еще как хорошо! Насчет пожрать, одеться, развлечься – никаких проблем, если деньги имеешь. Какие кабаки! Девочки! Вливайся, землячок, в наши ряды, сам увидишь. Я твоим путеводителем буду. Дадим на пару копоти. Можешь у меня остановиться. Мой двоюродный дядя по отцовской линии москвич. Его престарелая мама в отдельной однокомнатной квартире жила, а родительница жены в двухкомнатной. Квартиры находятся в разных районах города, и присматривать за бабулями было сущей морокой. Так дядя в целях экономии времени рацуху внедрил: свою старушку-мать подселил к теще. А когда я в институт поступил, мне пустующую однокомнатную квартиру сдал.

Глаза Олега загорелись. Загорелись и погасли.

– Я тетке говорил и тебе повторяю: не пройду я, завалю экзамены. Ты почти на одни «пятаки» в школе учился, а я?.. Это не считая двух лет службы Отечеству, в течение которых я часть наук, что в голове от школы остались, по афганским дорогам растерял. Я не то что в Москве, в Красноярске фиг поступлю, – сказал он, уткнув взгляд в недоеденный коржик.

– Его пессимистичная самооценка лишь раззадорила Лушевского:

– Брось прибедняться. Ты что, дебил, чтобы до лета абитуриентский минимум в мозги не загрузить? Скажи «да», остальное я устрою. Отгуляем каникулы и махнем в Москву вместе. Я такого репетитора знаю! Он из умственно отсталых студентов делает.

– А деньги? Я же из армии, за душой ни копейки. С родителей тянуть совестно.

– Обойдемся без родителей. Не забывай, твой приятель Леня будущий специалист финансово-экономической сферы. В его компьютере, – Ленька постучал себя пальцем по лбу, – уже все просчитано. Тебе такая монета повалит, только карманы подставляй.

Олег сдвинул свой пустой стакан из-под кофе на край стола, как будто тот мешал ему видеть одноклассника. Его лицо стало серьезным.

– Объясни, – коротко и требовательно попросил он.

– Ты в машинах с детства ковыряешься, любую деталь заменишь, любой узел отрегулируешь, так?

– И что с того?

– В Москве машин – пропасть. Все они периодически, как тебе известно, ремонта или профилактики требуют. Да не все их хозяева хотят и могут этим собственноручно заниматься. И мечутся они туда-сюда в поисках, где бы скорее и дешевле привести тачки в порядок. Короче, мы с тобой составим конкуренцию автосервису. Ты будешь технической работой заниматься, я – административной, то есть клиентов тебе поставлять. Заработаешь на хлеб, масло и репетитора, еще и на жизнь нескучную останется…

В самолете Ленька, не умолкая, болтал о прелестях студенческой жизни и перспективах совместного бизнеса. Его красноречие развеяло последние колебания вчерашнего солдата, и к моменту посадки в красноярском аэропорту Олег точно знал: он едет в Москву.

Дома после первых минут бурной встречи Петров рассказал о своем замысле родителям и старшему брату Жоре.

Отец и мать стали отговаривать.

– Зачем тебе в такую даль? У нас, чем хуже? – запричитала мать.

– Это твоя ученая сестра Анька парню голову заморочила, – проворчал отец. – Вечно она в чужой монастырь со своим уставом лезет.

В лице Жоры Олег получил неожиданную поддержку.

– Человека к учебе тянет, а вы крик подняли, как будто он кого зарезать собирается, – заступился Жора за брата. – Мы с тобой, отец, понятно, шоферюгами родились, шоферюгами и помрем. А младший наш в Москве выучится и лет через десять-пятнадцать, глядишь, директором завода какого станет или вообще в министры выбьется. Плохо разве? – Жора ушел в свою комнату и вернулся с двумя сторублевками. – Держи, братуха, подъемные.

От такой щедрости брата Олег рот открыл. Лишь спустя несколько месяцев понял, какие личностные мотивы двигали Жорой, когда он так активно поддержал его план ехать в Москву.

Жора был на семь лет старше Олега и скоро собирался жениться. Его невеста проживала в общежитии. Жора не имел собственного жилья, поэтому будущая молодая семья собиралась обосноваться в квартире родителей жениха. Но вот Олег…

Он, как и Жора, имел право на квадратные метры в родительском доме. Это мешало старшему брату, вступив в брак, претендовать сразу на две комнаты. Намерение Олега покинуть Красноярск сулило Жоре ощутимую выгоду. И он не только спешно принял в споре с родителями сторону Олега, но и раскошелился.