Алексей Лагутин - Последний из Первых Миров – На Границе Эпох

Возможно, задумавшись о том, настолько ли мы плохи, как говорят, Чеисом споткнулся, и едва не разбился об лестницу, которую бедняки, живущие под горой, с немалым трудом выдолбили прямо в камне, чтобы хоть как‑то там встать лагерем. Френтос поддержал уже поехавшего ногой назад, потерявшего равновесие Чеисома, однако тот затем, как ни в чем ни бывало, с новыми силами, поскакал дальше. Высота была не столь большая, чтобы, открыто упав оттуда, разбиться в лепешку. Но чтобы сломать себе все до единой косточки, пролетев столько кубарем вниз, хватило бы наверняка.

Погода становилась все хуже и хуже. Вдалеке все громче раздавался гром, а из чернющих плотных туч выскальзывали довольно частые лиловые молнии. Ветер усиливался, неся в сторону Кацеры с востока настоящую бурю. На востоке и была Бездна Марконнор, причем, не особо далеко от нас. Однажды, через пару месяцев после пожара в Кацере, мы проходили довольно близко к ней, поднимаясь по горам. Что бы это ни было, выглядело оно как сплошной столб Черного Пламени, от одного лицезрения которого бросало в дрожь. Казалось, будто это Пламя не просто чье‑либо окто, а самое настоящее, в прошлом, живое существо, ныне умершее, и готовое убить любого, кто его коснется. По сторонам еще тогда стояли различные посты и укрепления, каждый день достраиваемые войсками ирмийцев. Они всегда наотрез отказываются объяснять, зачем они собираются у Бездны Марконнор, и ни одна организация не готова об этом говорить. В последнее время баррикад по всей ее границе стало очень много, стало больше воинов, и командиры их стали куда серьезнее в лицах. Все мы настораживались этим как раз до тех пор, пока не начали вести дела с бандитами, и не решили, что это все, что бы это ни было, вообще не должно нас касаться. Все равно странно, что воинов там стало теперь так много, при такой организации, при которой на защищаемое ими государство не напал бы даже сам Вестник Революции. Вестника, к слову, и звали Гелларом.

На самой же его горе, Горе Геллара, так и не ясно с чего так названной, было, наверное, довольно просторно. Было, потому как теперь мелкое поселение неимущих оборванцев было целиком и полностью завалено. Груды камней, огромных и еще больше, лежали тут, на плоской площадке, так, будто складывали их друг на друга, по возрастанию с верха, специально в духе архитекторов времен до Великого Спуска. Уже готовый было крушить все вокруг Таргот, потянувшись своей ручищей за мечом Тоги, вдруг глянул куда‑то в сторону, опустил руку, и широко раскрыл глаза. Мы посмотрели туда же, куда и он, хотя подобной реакции не ощутили. Не так же редко мы видим в жизни людей.

– Кайла? – спросил он, как оказалось, все это время стоявшую метрах в десяти от нас девушку в черном кожаном, странном и загадочном, костюме с капюшоном, чье лицо, из‑за того же капюшона, разглядеть тогда было невозможно. Однако, что молода она и стройна, ясно было и по тому, как эта форма на ней держалась.

– Мммм… – тихо промычала, совсем чистым горловым голосом, задумчиво, опустив голову с закрытыми глазами, девушка.

– Таргот Кацера. – улыбнулся Френтос, глядя на Таргота. Не сложно было понять, о чем он вдруг подумал. Тем более, что и я, в принципе, подумал о том же.

– Что? Это ты‑то Таргот? – удивленно приподняла голову и посмотрела на него девушка, моргнув изумрудными глазами.

– Ну…Последние лет двадцать три уже Таргот. – улыбнулся он. Редкий случай.

Девушка переступила с ноги на ногу, вставая в так и позволяющий ее сильный и грациозный стан позу, скрестила на груди руки и ухмыльнулась.

– Даааааа…Вот чего, чего, а тебя я здесь увидеть никак не ожидала! Да и говорили, вроде, что вы уже давно…ну… – замялась Кайла, вдруг потеряв слова, и явно еще стараясь их найти.

– Я всегда говорил – говорят, что кур доят! – мелькнуло в руках Френтоса Синее Пламя, быстро превратившись в его любимый молот Миклиар.

– Скажем так, нам удалось перехитрить Думу. – жестом придержал, уже готового уничтожать гору, Френтоса Таргот.

– Думу? Ну конечно…Как же без него… – мгновенно сменила лицо Кайла, вернувшись в предыдущую мрачную и задумчивую позу.

– Извините, но… – вдруг подскочил к Тарготу все еще взволнованный Чеисом.

– Да, мы помним. Кайла. Мы тут выполняем одну работенку, а потом собираемся в Ренбир. Не желаешь сходить с нами? Расскажешь, чем теперь живешь, мы расскажем о своем. – с уже добродушным лицом говорил Таргот, чуть отодвигая рукой Чеисома.

– Я тут, в общем‑то, кое‑кого ищу. – подозрительно глянула на Чеисома Кайла.

– И кого, если не секрет?

– Буквально минут двадцать назад где‑то здесь я уловила появление очень жуткой внутренней силы. Но потом ее владелец будто пропал. Даже не ослабил внутреннюю ауру, как это делаю даже я, а именно пропал. Я сразу примчала сюда, и вот думаю теперь, что это было. Не знаю, почему меня это так зацепило…

– Так…когда мы здесь закончим… – обратил внимание на вдруг изменившийся, пусть и лишь на мгновение, взгляд Чеисома, Таргот. Смотрел Чеисом на Френтоса.

– Без проблем. Пойду с вами. Уж очень мне интересно послушать…как прошла ваша первая встреча с этим душегубом Думой. – улыбнулась Кайла.

Френтос времени даром не терял, и уже взял разбег. Кажется, итак все время сдерживавший скорость, он распирался энергией, а его внутренняя сила так и рвалась внутренней аурой наружу. На бегу он замахнулся, и со всей физической и внутренней силы ударил по тому, что тогда закрывало нам путь к лагерю бездомных. Пусть это и было слишком опасно, к удивлению и меня и Таргота, Чеисом молчал, вроде как будь что будет. Камень Сколы, из которого состояла эта уникальная гора, наверняка смог бы поглотить мое окто, или окто Таргота, но не окто Френтоса. Оно начало резко и с чудовищной силой притягивать его молот к камням, за счет чего удар был невероятно сокрушителен. Во все стороны полетели куски Сколы, и мы с Тарготом и Кайлой лишь прикрыли лицо. Удар молота снизу расколол нижний, самый большой камень, и разбросал в стороны камни выше. Стоящий за ними стеной гигантский валун, явно все еще являющийся частью самой горы, резко треснул от нового удара Френтоса, и под напором Миклиара должен был уже вот‑вот сломаться. Таргот, заметив слишком подозрительное состояние горы, уже хотел попросить Френтоса пока остановиться, ведь крушили мы тогда явно уже саму гору. Что‑то здесь явно было не чисто. Так подумал даже я. Но было уже поздно. От страшного удара Френтоса камень вдруг будто взорвался, вызвав при этом то, чего никто точно не ожидал. А ожидать того тогда и следовало.

Из камня, который только что разрушил Френтос, вдруг ударила по площадке чудовищно плотная внутренняя сила, принимающая вид Красного Пламени, мгновенно оглушив нас всех и сбив с ног. Часть горы разлетелась сразу, и ее верхушка ослепляюще засияла. Выходящая внутренняя сила настолько давила на окружение, что даже мы, одни из сильнейших октолимов Запада, чуть не потеряли сознание, итак с силой отброшенные в стороны, едва не слетев с самой горы. Внутренняя сила изнутри вдруг будто подхватила нас, и начала тянуть нас под завал, а не отталкивать нас подальше. Мы окончательно повалились с ног, еще пытавшиеся встать, не в состоянии сопротивляться силам горы, уже даже не чувствуя, как камень под нами теперь растирает нашу одежду, раздирая ее, с жаром быстро добираясь до тела. Нас, всех четверых, начало валить камнями с горы выше, и мы уже даже не могли от них уклоняться от бессилия. Кайлу также подхватило вместе с нами, и только потому нас было четверо.