Алексей Лагутин - Последний из Первых Миров – На Границе Эпох

Пока я размышлял о строении горы, я совсем забыл про окружающую меня обстановку. Темнота внутри была ничем не хуже, чем темнота снаружи, и здесь эхом по коридору раздавались неизвестные мне, далекие и тяжело различимые звуки, больше похожие на то, что глубоко внутри что‑то тащили. Возможно, это были Френтос, и Таргот со своей подругой, но рисковать мне не хотелось. Если эти двое или трое тащили что‑то, то наверняка, помимо меня, привлекли и внимание возможных хозяев строения, если они есть. Если же тащили их… что ж, звук был бы совсем иным. Причиной, почему они могли пойти вперед без меня, наверняка стала темнота, и они наверняка окликнули меня, прежде чем идти внутрь. Но я не отвечал, а они не видели меня – я был без сознания, пускай и явно недолго. Кровь на моих волосах в месте ушиба была еще влажной. Они могли пойти внутрь и потому, что ворота были уже открыты, а я мог уже уйти вперед. Догадок было много, но, по сути, что‑то предполагать сейчас было бессмысленно. Я не наткнулся на них ногами, пока блуждал снаружи, так что больше предполагать ничего смысла и не было – ушли, и ладно.

Даже странно, что в том камнепаде я пострадал не так серьезно, как вполне мог. Это было очень странно, ведь, учитывая высоту падения и массу Сколы, даже размером с молодое яблоко куска Сколы хватило бы, чтобы расколоть мне голову как тухлый арбуз. Я и не думал тогда, что братьев могло также завалить камнями, хотя вполне мог такое предположить. К счастью, такая мысль меня просто не посещала.

Почти что наугад я шел вперед, в тьму. Глаза легко привыкли к ней, но и видеть там было, должно быть, особо нечего. К сожалению, и самих глаз я мог так скоро лишиться. Столкновения с подсвечниками, приколотыми… – да, – приколотыми к стенам, также никто не отменял. Своей собственной, ничем не защищенной от них, головой, я и понимал, что это именно подсвечники. Не держатели кристаллов Зоота, или факелов, что тоже странно, но, к счастью, они были достаточно высоко, и поэтому я особо не тёрся о них. Другое же дело столы, стулья и некая другая мебель, неизвестным образом попавшая в коридоры. На столах изредка позвякивала от касания пустая посуда. Хотел я тогда немного поесть, поскольку ранее за день так этого и не делал, но боль в голове, и местах, в которых была почти до мяса содрана кожа, никак не позволяла мне останавливаться, а только и подгоняла меня вперёд, в тьму. Я всегда мог утолить голод чем угодно, что попадется мне по пути. Октолимы могут восстанавливать внутреннюю силу любыми ресурсами тела, преобразуя их, также не совсем ясным мне образом, из «материала» (Гармонийного Красного Пламени), во внутреннюю силу (Гармонийное Зеленое Пламя), даже, если есть опилки, залитые водой из лужи. Это было нам не так опасно, с нашей то внутренней силой, и объемом содержащей ее Белой Души. Хотя иногда от вкуса подобного могло и стошнить, да и не хотел я тогда о опилках с водой думать, поскольку не настолько был тогда голоден. Я должен был идти вперед. И шел я до тех пор, пока не попал в единственную, наверное, во всем здании, освещенную комнату. По крайней мере из тех, на которые я наткнулся – остальные я мог не заметить просто ввиду того, что в окружающей тьме они ничем не отличались от стен коридора.

Внутри, в небольшой квадратной комнате, теплый в окружающем холоде свет давал камин, в котором потрескивали еще явно недавно подброшенные туда бревна. Сама же комната уже не была сплошь завалена столами, как коридор, и их там было всего два. Они стояли прямо в центре, но вряд ли изначально и должны были там располагаться. Кто‑то явно искал пищу здесь, и я очень сомневаюсь, что этим кем‑то был какой‑либо обыкновенный вор. Окружающая обстановка не говорила о том, что здание уже очень давно находится в запустении, и нигде в комнате паутина еще не серебрилась. Пыли на окружающих предметах также почти не было. Кажется, будто еще совсем недавно здесь, пусть даже и кто‑то светонелюбивый, жил. Я уже мог сделать вывод о немалых размерах здания, но все еще не понимал его строения. Длинный коридор наверняка должен был вести в какую‑либо прихожую, и я уже наверняка как раз до нее добрался. Но коридор, для этого, можно было сделать и поменьше.

Также, в комнате был и диван, на котором сидел Френтос. В окружающей темноте, со спины освещаемый светом камина, он выглядел довольно жутко, у него было задумчивое и сосредоточенное лицо, которое, если честно, лицезреть у него можно было крайне редко. Он смотрел на левую от меня дверь комнаты. Всего в комнате было три двери, и смотрел он туда будто бы с опасением. Не было видно, чтобы Френтос, как и я, пострадал, когда попал сюда, и камин недостаточно освещал его тело и его одежду. Я был рад, что брат цел и, наверное, невредим, но не мог рисковать. С разбитой головой, в случае чего, особо не повоюешь, тем более, с одним только моим мечем. Стоило перестраховаться. Я не мог определить внутренней силы Френтоса из‑за той самой чужой силы, что меня окружала, и тем человеком в комнате вполне мог оказаться не он. Тем более, что тот, кто привел нас сюда ранее, тем, за кого себя выдавал, не являлся точно, и в нашем сумасшедшем мире, со всем его разнообразием окто, ожидать можно было чего угодно, и мимикрии тоже.

Пока Френтос облокотился рукой о угол дивана, прижав кулак ее к подбородку и прищурив закрытые в задумчивой гримасе глаза, я тихонько прошмыгнул мимо столов, еще раз убедившись, глядя из‑за них, что брат не смотрит в мою сторону, и прошел за диван. Но тихо подобраться к Френтосу из‑за него, как и ожидалось, у меня не получилось, хотя я и очень старался. Он быстро повернул голову в мою сторону, испуганно отскочив от дивана назад, врезавшись спиной в стол, молниеносно залез на него, и выставил руки, будто готовясь к сражению, все еще трясясь от испуга.

– Тихо, тихо! Это я, Соккон! – решил я поскорее его угомонить, резко поднявшись из‑за дивана.

Френтоса, что было видно сразу, все равно немного трясло, но вряд ли он был напуган именно моим внезапным появлением в поле его видимости. В глазах его, почему‑то влажных, с едва видимыми в свете камина зрачками, явно читалось нечто большее. Ртом, будто рыба, он с трудом собирал воздух, и выдыхал его не менее тяжело. Если мы оба в тот момент не могли использовать окто, любой, кто это делать все еще мог, был бы для нас погибелью, и Френтос это, однозначно, прекрасно понимал.

– Где Таргот и его подружка? – решил сразу поинтересоваться я, тем самым повторив попытку привести брата в чувства.

– Ушли…пошли осмотреться. – сглотнув, казалось, все‑таки чуть успокоился Френтос.

– Вдвоем? И ты его с ней пустил? – вдруг почувствовал некий подвох я.

– А что не так? Они, вроде, знакомы. А Таргот с людьми просто так не знакомится. Особенно – с девушками. – принял более обыкновенный вид и сел на угол стола Френтос.