Рамзан Саматов - Путь Воина. Победитель

Гомерический хохот всего взвода разорвал напряженную тишину. Виктор тоже улыбнулся и подумал: «Молодец, Савелий! Какая бы нелепая шутка ни была – все идет на пользу бойцам. Снимает напряжение. Только что был бой, каждый смотрел смерти в лицо – убиты, ранены товарищи, тяжело на душе и… вдруг… кто-то отпустил шуточку, рассказал анекдот. И хохот. Взрыв хохота! И отлегло… Фронтовики – люди грубоватые, иной раз циничные, но человеческое достоинство не уронят. Пусть шуткуют… Без этого нельзя…»

Лейтенант Кошелев по траншеям пробрался к первому взводу. Старший лейтенант Синицын был в блиндаже, сидел за столиком и что-то записывал в блокнот.

– А, Виктор! Заходи! Я тут записываю ход боя, пока свежо в памяти. Потом во время разбора у командира роты пригодится. Рекомендую тоже так поступать.

– Да, я на память не жалуюсь…

– Все так говорят.

– Нет, на самом деле, – сказал Кошелев, усаживаясь на скамейку. – Я не шучу. Стоит мне взглянуть на текст или объект, так сразу запоминаю, могу воспроизвести, описать. Как будто перед глазами фотографическая карточка. Синицын заинтересованно посмотрел на Виктора.

– Хммм… Интересно. А командиру говорил об этом? – Нет, не успел. Некогда было. Мы с ним даже не успели поговорить. Сначала ушел на задание с группой, потом этот бой… – Ну-ка, давай проверим, пока нет командира! Отвернись!

Кошелев с улыбкой отвернулся в сторону выхода из землянки. Синицын снял часы с руки, покрутил стрелки, положил на столик. Туда же разместились еще множество предметов из планшета и карманов. Что-то поднял с пола и тоже положил на стол.

– Сейчас ты повернешься, посмотришь на предметы на столе в течение 10 секунд и как можно подробнее опишешь их, отвернувшись, – сказал Синицын. – Поворачивайся!

Виктор повернулся, посмотрел на стол и, не дожидаясь сигнала, отвернулся:

– Я готов.

– Так быстро? – удивился старший лейтенант.

– Говори!

– На столе лежат твои часы из желтого металла, время на них без пяти девять, хотя сейчас время другое – я посмотрел на твои, когда зашел. Было четырнадцать тридцать пять. Кроме того, на столе компас, карандаш химический, блокнот, в который ты писал, две стреляные гильзы от ППШ, один патрон от ТТ, немецкая монета, не знаю какого достоинства, решкой книзу. Ах да, керосиновая лампа – немецкая. И еще между досок застрял засохший паук.

– Из желтого металла?! – обиделся Синицын в шутку. – Они золотые – папин подарок в честь окончания военного училища. В остальном – все верно! Да ты феномен, Кошелев!

– Это ерунда. Я баллистические таблицы запоминал в училище с одного прочтения.

– Твои способности надо использовать в нашем деле. Разведчику умение запоминать большой объем информации крайне необходимо.

В это время в блиндаж заглянул один из бойцов:

– Товарищ гвардии старший лейтенант, ротный идет!

Синицын с Кошелевым вышли встречать капитана Лысенко. Он был не один. С ним прибыл еще один офицер – майор НКВД.

– Товарищ гвардии капитан, за время вашего отсутствия происшествий не случилось. Личный состав занимается приемом пищи, приводит в порядок себя и вверенное оружие. Раненые отправлены в медсанбат, – доложил Синицын.

– Хорошо. Соберите всех офицеров роты. Товарищ майор желает побеседовать. Собрались в том же самом блиндаже: пространство позволяло.

– Вот, товарищ майор, пять человек вместе со мной, – сказал ротный. – Политрука у меня нет – убит, до сих пор не прислали. Командир третьего взвода в медсанбате – ранен. Лейтенант Кошелев у нас только третий день. Остальные офицеры надежные, проверенные.

– А лейтенант Кошелев, значит, ненадежный?! – спросил майор.

Каверзный вопрос энкаведешника нисколько не смутил капитана. Он спокойно ответил:

– В бою он себя показал смелым, не трусил. Но изучить его более подробно пока возможности не было. Я же сказал, что он у нас всего три дня.

Майор достал из планшета листочки, положил на стол перед собой. Виктор заметил, что это был списки с фамилиями. Офицер НКВД пробежал по списку глазами, отложил в сторону.

– Товарищи офицеры! – начал он. – Красная Армия успешно наступает, освобождая ранее занятые территории Советского Союза. Но на освобожденных территориях еще остается недобитый враг, предатели и их пособники. Для их поиска, ликвидации или ареста нам необходимы офицеры с боевым опытом. У меня есть предписание отобрать определенное количество офицеров. Будут учитываться рекомендации непосредственных командиров, личное желание и согласие. Нам люди, работающие из-под палки, не нужны. Хотя у нас есть возможности заставить, но мое мнение такое. Нужны люди, осознанно идущие в нашу структуру. Не скрою, работа крайне опасная, но этим вас не напугать. Мы уже по пути поговорили с вашим командиром. Он назвал несколько фамилий. Но прежде я хотел бы лично поговорить с каждым из вас.

Виктор вместе с остальными офицерами вышел из блиндажа. Настроение у всех было паршивое. Похоже, никто не хотел менять боевую работу разведчика на фронте на деятельность сотрудников НКВД в тылу. Во всяком случае, так думал Кошелев. Но оказалось, что он ошибся. Хотя он думал, что его вообще не пригласят на беседу, учитывая отсутствие боевого опыта, но, когда все офицеры побывали по одному в блиндаже, послышался возглас:

– Лейтенант Кошелев! Прошу!

Виктор зашёл внутрь. Майор держал в одной руке бумаги, в другой – дымящуюся папиросу.

– Присаживайтесь, Кошелев Виктор Николаевич. Расскажите мне, каким образом вы после пребывания в штрафной роте стали офицером и попали в войсковую разведку? В моей практике подобное впервые… Что-то сомнительно.

– Я полностью реабилитирован, товарищ майор. После госпиталя я завершил обучение в военном училище и по рекомендации экзаменационной комиссии получил назначение сюда. Все документы находятся в штабе дивизии, можете проверить.

– Я уже смотрел ваши документы, товарищ лейтенант. Для этого мне ваше разрешение не нужно. Кроме того, я отправил запросы в училище и штрафную роту. Мы с вами, возможно, еще встретимся. А пока можете быть свободны.

Виктор молча вышел из блиндажа и подошел к группе офицеров, весело переговаривающихся между собой. Неопределенность для них закончилась. Выяснилось, что командир первого взвода старший лейтенант Синицын дал согласие перейти в структуру НКВД. Более того, его рекомендовал сам ротный. Прощание с Синицыным было коротким. Обнялся с каждым офицером, попрощался со своим взводом, забрал личные вещи у старшины и уехал с майором. Капитан дал команду личному составу готовиться к передислокации. Штаб дивизии переместился, и разведроте указан район для переезда. Скорее, для перехода – транспорта не будет. Пойдут пешком. Но ушлый старшина, фактически первый помощник командира роты, нашел транспорт для своего имущества и тяжелого вооружения роты. Так что бойцы пойдут налегке. Не придется тащить на себе ротные пятидесятимиллиметровые минометы, ручные пулеметы и противотанковые ружья. На этом же транспорте уехал и личный состав санитарного отделения, оставив в роте одного санинструктора.