МинюкИ - Оставьте Дверь открытой

Сложнее всего было пересекать проезжую часть. Если в зоне видимости не оказывалось пешеходного перехода, боясь потерять этот тонкий луч света, Оля шла напролом. Это было очень опасно. А ещё – очень страшно. Она всегда даже пустые улицы переходила строго по светофору и очень не любила нерегулируемые перекрёстки. Но найти нужную Дверь ей было куда важнее, чем продолжать боятся. Она смотрела по сторонам, выжидая, когда машин будет поменьше, и всё же несколько раз вздрагивала и пускалась бегом, слыша громкие сигналы машин.

Оля очень устала и готова была сдаться, когда увидела её. Да, это была одна из первых найденных ею Дверей. И как это ни странно, в тот, первый раз, она не заметила того, на что смотрела сейчас с удивлением. На стене арки внутреннего дворика, где была эта Дверь, кто-то нарисовал настоящую. Обыкновенную, с чётко прорисованными досками, с ручкой и даже замочной скважиной, через которую и пропадала струна в этой светящейся щели.

«Интересно, они все таким образом соединены друг с другом?» – Оля сразу же приняла решение сделать себе схему. По пути в газетном киоске купила карту города и, придя домой, засела отмечать места, где она нашла Двери. Очень пожалела, что не записывала адреса ранее, а точно помнит только лишь последние три.

«Ну что ж, вот он и план…»

Первый раз за много дней она легко уснула и проспала до утра, не видя никаких снов.

Вечером я всё же сходил в магазин и купил еды. Съесть колбасу или пирожки я так и не решился – совесть не позволяла. Приволок продукты и закинул их холодильник, рассчитывая, что их хватит на несколько дней. Решил, пока есть время и возможность, надо поэкспериментировать. И дочитать книгу. Да. Книга была, наверное, важнее попыток что-то стащить через расстояние. Мне кажется, человек, который её написал, всё это не выдумал. И мне очень хотелось узнать, как у него получилось вернуться. В том, что он вернулся, не было никаких сомнений, иначе как бы он написал книгу.

Приготовив на скорую руку яичницу с помидорами, я налил большую кружку кофе.

Звонок в дверь.

«Странно, никто из друзей не знает, что я вернулся, я никому не звонил», – с этими мыслями я тихо подошёл к двери. Заглянул в глазок. Там стоял Сеня.

– Привет, давно не виделись, – открывая дверь, я поприветствовал его с наигранной весёлостью. Меня что-то тревожило. И, видимо, интуиция не подвела. Сеня показал пакет, зажатый в руке – по тому было видно, что там бутылка, – и зашёл, как только я кивнул и сделал шаг в сторону от двери.

Он был одет точно так же, как будто мы только что расстались на вокзале. И с ним его большой походный рюкзак. Сеня скинул его прямо у порога. Дальше так же молча прошёл на кухню, открутил пробку принесённой бутылки, достал из шкафа два стакана и наполнил их до краёв.

Я так же молча достал на закуску колбасу, помидоры и огурец. Помыл овощи, нарезал. Мы сели. Он поднял стакан, стукнул своим о мой и выпил залпом. Я пододвинул к нему свою яичницу.

– Знаешь, – сказал он, закусив моим ужином, – я думал, мы счастливы. Мы никогда же не ссорились. Да и живём уж сколько лет. Конечно, я много времени провожу в экспедициях, но для них же стараюсь. Хочу, чтобы всё было, как у людей.

Он замолчал, налил себе ещё водки и опять выпил всё до дна. А затем начал рассказывать, как хотел сделать сюрприз своим, ведь мы вернулись значительно раньше предполагаемого срока. Получилось наоборот, сюрприз ждал его. Подходя к дому, во дворе он увидел дочь и хотел было её окликнуть, как увидел свою жену, выходящую из подъезда с каким-то мужчиной. Дочь подбежала к нему. Тот её подкинул и посадил на руку, а дальше они все вместе пошли к выходу со двора. Он спрятался за соседним гаражом и видел, как они сели в такси и куда-то уехали.

– Сын, явно дело, у бабки. Что ему летом в городе делать? – он рассказывал и словно сам не мог поверить, что такое произошло. – А дочь, знаешь, я думал, она родилась недоношенная, хоть и почти четыре кило. Но любил-то, как свою. А увидел того – и понял: не моя она. Ну почему, Катька-дура, мне всё по-человечески не сказала? – стукнув кулаком по столу, Сеня вдруг расплакался. – Неужто я пошёл бы против счастья? Кто я такой? А может, жалела меня непутёвого, дура… – ушёл он в свои мысли.

Я не мог ничего сказать и не знал, как проявить сочувствие. Просто встал, налил горячего чаю и достал пирожок с вареньем.

– Мне бы перекантоваться, пару дней, – извиняющимся тоном начал Сеня. – Как деньги придут, я сниму квартиру, а пока деваться просто некуда. Все друзья-то те, с кем я по экспедициям, не местные. А в городе тебя только и знаю.

– Да живи, мои в отъезде. Хочешь, в зале постелю, но диван здесь не очень удобный, а хочешь, ложись на кровать брата.

Я пошёл в нашу с братом комнату, расстелил постель. Вынул из шкафа свои спортивные штаны и футболку, из комода достал полотенце и всё отнёс в ванную комнату.

– Сеня, – войдя в кухню, я слегка потряс его за плечо, – я там в ванной положил одежду и полотенце. Умывайся, переодевайся и ложись. Я всё приготовил.

Он как-то обречённо встал и шаркающей походкой направился в ванную. Минут через пять я уже слышал, как из душа льётся вода. Когда Сеня вышел, то выглядел значительно лучше, только борода топорщилась в разные стороны. Он лёг, отвернулся к стене и, мне показалось, заснул.

Тихо выключив свет, я вышел на кухню. Навёл там порядок, убрал в холодильник продукты со стола. Вылил уже холодный чай, к которому Сеня так и не притронулся, и пошёл в ванную.

Умываясь, я размышлял над отношениями между мужчиной и женщиной. Конечно, у меня ещё серьёзных не было ни разу, но чёткое представление о том, как должно быть, имелось определённо. Про своего отца я мало что знал. Эта тема в нашей семье была табу.

Вернувшись в комнату, взял книгу с полки и включил лампу у своей кровати.

– А знаешь, – заговорил Сеня, слегка меня напугав, – может, это и к лучшему. Я, конечно, чем дальше мы уезжали от места раскопок, тем лучше себя чувствовал, и пальцы даже немного перестали отекать. Но работник из меня сейчас никудышный. А ей нужно детей растить.

И опять я не знал, что ответить. Пробурчал что-то неопределённое и открыл книгу.

Утром Оля расспросила маму про магазины, в которых можно купить нитки мулине. Мама удивилась, ведь дочь никогда не проявляла желания ни шить, ни вязать, но в подробностях рассказала, где продаются самые лучшие. Её близкая подруга была помешана на вышивании картин.

Выходя на улицу, Оля сложила в сумку блокнот, цветные карандаши и пару ручек. Она должна всё зафиксировать и понять. Ведь есть же какая-то система во всём этом? Какая-то своя логика.

Выбежав из дома на ближайший перекрёсток, она встала, достала блокнот и присмотрелась. Недалеко проходила только одна струна, синего цвета. В блокноте Оля нарисовала перекрёсток, углы домов, записала точный адрес и синим карандашом провела линию. И так до самого магазина она останавливалась на каждом перекрёстке и делала такие записи. На каких-то перекрёстках не было ни одной струны, а вот в сторону завода тянулись сразу несколько.