МинюкИ - Оставьте Дверь открытой

Я и сам был удивлён не меньше его. Особенно если учесть, что я почти не работал, а получил в три раза больше, чем было написано в договоре.

– Живём теперь, – улыбнулся я.

– Живём, – грустно отозвался Сеня. – Я тут у тебя ещё поживу, пока хату найду? Или могу в гостиницу съехать, теперь есть на что.

– Не, ты чё, живи. И не торопись съезжать, мои-то вернутся ещё совсем не скоро. А нам, – я наконец решился завести этот разговор, – надо кое о чём потолковать.

Сеня внимательно посмотрел на меня и уселся напротив на кровать. Видимо, мой голос выдал всю серьёзность предстоящего разговора.

– Знаешь, тут такое дело, – я всё тянул, не зная, с чего конкретно начать, – там, на раскопках, когда меня укусила змея, кое-что произошло…

Сеня сидел и смотрел на меня в упор. Я не мог прочесть хоть какую-то мысль по его глазам, хоть какую-то эмоцию по его лицу. И тогда я, сумбурно и непоследовательно, но выложил всё. И про брошь, и про мои эксперименты. И о том, что, возможно, и с ним происходят непонятные вещи, на которые мы найдём способ повлиять. И что я читал о подобном. Я взял книгу со стола, где утром её положил, и отдал оторопевшему Сене. Он молчал, и это меня пугало.

– Ну, хочешь, я тебе сейчас покажу, – я открыл настежь окно и высматривал в опускающейся темноте хоть что-то, на чём можно было ему доказать правдивость своих слов.

Ларьки уже были закрыты, с крытых торговых прилавков всё убрано, и лишь на углу, на крыльце у кондитерской, распивали что-то два забулдыги.

– Вон, смотри, – показал я рукой Сене на двух примеченных мной алкоголиков, – вон… у них там, кажется, что-то лежит. – Сеня сидел на месте. – Ну подойди, посмотри!

Он нехотя встал и приблизился. В распахнутое окно врывалась свежесть летнего вечера. Зажигались фонари, и слышался смех молодёжи, гуляющей по улице. Мне стало страшно: «А вдруг не получится?» И пока этот страх не разросся, я вытянул вперёд руку. Как и раньше, сначала ничего не происходило, затем я раздвинул и напряг пальцы – и постепенно пространство стало меняться. Вот я уже вижу мужиков очень близко, они пьют водку, и у каждого в руке по пластиковому стакану, а на закуску, на газетке, разложены помидоры, ломанный на куски хлеб и конфетка. Слышу, как один из мужиков, посыпая надкушенный помидор солью, гнусаво напевает:

– Не сыпь мне соль на рану…

Мне стало смешно. Я взял конфетку и сразу же оказался в своей комнате. Вновь последовал порыв ветра, и как только время вновь начало свой бег, я развернулся с протянутой рукой к Сене и разжал кисть.

Он стоял бледный и хватал ртом воздух. Я кинул конфету на подоконник и побежал на кухню. Я знал, где стоят мамины сердечные капли. Она никогда на сердце не жаловалась, но всегда регулярно обновляла аптечку. Накапав валосердина в стакан с водой, я прибежал обратно. Сеня всё ещё стоял и смотрел на конфету. Я почти силой напоил его и посадил на кровать.

– Ну ты и… – наконец выдавил он, – лишил мальчиков сладости, – добавил он спустя некоторое время и расхохотался, да так, что мне сейчас стало ещё страшнее за него, чем тогда, когда он просто молчал.

– Значит, со мной не всё кончено, – отсмеявшись, он принялся руками постукивать свои ноги, – значит, ещё поживу? Так?

– Ну… – не понял я его

– Я-то думал, что всё, это конец. Ты же знаешь нашу медицину. Попрощался мысленно уже со всеми. А здесь – надежда… Странная, нереальная, но надежда! Ты это понимаешь?

И только сейчас я осознал, как он был взвинчен и напряжён с тех самых пор, как на раскопках начали опухать его руки. Как он много передумал и как много уже с чем смирился. А сейчас выдохнул, и в глазах вновь появился блеск. А на лице – улыбка, которую я не видел уже давно. Меня поразило, как надежда меняет саму жизнь и всё вокруг.

– Сеня, это только мои предположения. Ты сам книгу-то прочти, может, я чего-то не понял, может, что-то пропустил. Но почему-то кажется, что именно в ней есть ответ.

Я постарался поубавить его энтузиазм, чтобы обезопасить падение в пропасть, если ничего не получится. И всё же сразу спохватился:

– Мы точно найдём, как тебе помочь. И девушку твою я, кажется, где-то видел. Может, всё это неспроста?

Донесся шум из окна. Мы не сговариваясь, кинулись посмотреть. Наши знакомцы дрались. Видимо, конфета стала яблоком раздора.

– А обратно можешь? – подойдя к окну, Сеня махнул головой на дерущихся. – Поубивают же друг друга.

– А я не пробовал… Как-то мне это даже в голову не пришло.

– Ну так попробуй, – Сеня сунул мне конфету в руку, – а не стой, – он побежал на кухню и принёс оставшиеся полпалки колбасы.

– Эта закусь лучше… – он отошёл в сторонку и начал наблюдать за мной.

Я долго делал попытки и удержать колбасу, и напрячь кисть – никакого эффекта. Переложил колбасу в другую руку, но как только стало смещаться пространство, я не чувствовал больше ничего, кроме своей правой руки. И колбасы, конечно, в ней не было.

– Не получается, – выдохнул я, вернувшись, – брать могу, отдавать нет.

Я захлопнул окно, взял конфету, колбасу, и мы пошли на кухню. Там, наделав бутербродов с подопытного сервелата, уселись пить чай.

– А как это выглядит со стороны? – только сейчас я понял, что не знаю этого, и стало очень интересно.

– Волшебно… – протянул Сеня, и непонятно было: это к ответу на мой вопрос или к откушенному бутерброду.

Я дал ему время прожевать.

– Ну?

– Что ну?

– Как со стороны выглядело?

– Как в кино со спецэффектами. Сначала рука до локтя стала окутываться синим туманом, а перед открытой ладонью появилась воронка. Знаешь, как на воде. Мы в детстве в тазике руками такие воронки крутили. Водишь, водишь рукой по кругу, потом поднимаешь, а вода продолжает крутиться. Здесь такое же, но в воздухе. Страшно так было, а взгляд не отвести.

Он сделал пару глотков чая, соорудил себе ещё один бутерброд и начал уже подносить ко рту, как вдруг застыл, посмотрел на меня внимательно и вкрадчиво спросил:

– А ты всё можешь достать? И с витрины в любом магазине?

– Нет, конечно, – возмутился я, а потом признался: – Я не знаю. Не пробовал.

– Да я так, просто спросил, – Сеня жевал бутерброд и насмешливо смотрел на меня.

После ужина я умылся и отправился спать. Не хватило мне времени на лавочке и после обеда выспаться. А Сеня взял истрёпанную книгу и уселся напротив, включив себе ночник.

За пару недель Оля обошла весь город и отметила Двери на карте. Найденных оказалось ровно семь. И только три Двери были соединены между собой нитями, остальные же тянулись и исчезали далеко за городом и пропадали вдали. Было ещё две Двери, от которых шёл звук, но не тянулось никаких нитей. Они были приоткрыты совсем немножко, и девушка обнаружила их совершенно случайно.