Наталья Способина - И оживут слова. Часть III

– Тебя призвала Святыня? Через воду? Прелестно!

– Что тебя так радует? – не выдержала я его жизнерадостного вида.

– Ну как же! Тебя призвала сама Святыня!

– Так. Давай сначала. Я ничего не понимаю.

– На этом языке очень сложно говорить. Он… Мне его мало, – пожаловался Алвар.

Я как переводчик отлично его понимала, но сейчас было не время входить в его трудное положение, поэтому я заверила:

– Твою речь я понимаю прекрасно. Просто расскажи мне о святыне! Что она такое?

– Кто, красавица моя, не что! Она – все сущее.

Я закатила глаза, вспоминая, что эту же фразу мне сказал Альгидрас.

– То есть ты тоже не знаешь?

– А кто еще не знает? Альгар? – оживился Алвар. – Он упрямец. Я ведь сказал ему, что готов ответить на все вопросы, а он не верит.

Мне показалось, что факт упрямства Альгидраса в самом деле огорчает Алвара.

– А ты знаешь? – вернулась я к насущному вопросу.

Алвар неожиданно шагнул ближе, оказавшись почти вплотную ко мне, я запоздало шарахнулась в сторону, вернее попыталась, потому что Алвар быстро перехватил меня за локоть и склонился к самому моему уху. От него пахло мятой.

– Тише. Это не для посторонних ушей.

Я кивнула и попыталась осторожно высвободить локоть. Он тут же выпустил. В знак признательности я не двинулась с места, позволив ему говорить мне почти в самое ухо. Надеюсь, этот способ передачи информации в нашем случае был действительно оправдан.

– Святыня живая. Некогда она была девой. Не менее прекрасной, чем ты.

Я невольно отклонилась и посмотрела на Алвара, силясь понять, не шутит ли он. Судя по выражению лица, он не шутил. Его взгляд был очень серьезным, а еще в нем светилась безграничная нежность, будто он лично знал эту самую деву.

– Ты не мог ее знать – ты слишком молод!

Алвар улыбнулся, слегка грустно.

– Память предков. Она вот здесь, – смуглая ладонь коснулась груди там, где сердце.

Я посмотрела на его руку, унизанную перстнями, и подумала, что попала в какую-то арабскую сказку.

– Она была девой, а дальше?

– А потом стала камнем.

– Почему?

– О, тому было много причин. Главная из которых – любовь!

– Шутишь? – фыркнула я.

Ну, не может же он сейчас всерьез впаривать мне слезливую сказку?!

– Нет, – рука Алвара соскользнула с груди и перехватила мою ладонь.

Я посмотрела на наши руки. Он просто сжал мои пальцы и чуть тряхнул мою руку, словно призывая собраться.

– Любовь, краса, порой бывает такой силой, что может осушить море, повернуть реки вспять.

– Ты серьезно?

– А ты разве не чувствуешь? Что бы сделала ты, чтобы спасти Альгара?

– Я? Причем здесь я? И Альгидрас… Я же уже сказала тебе, я невеста княжича! – я и сама чувствовала, что мой голос звучит ненатурально.

Алвар отступил на шаг, но руки моей не выпустил. Он смотрел на меня с полуулыбкой и слегка качал головой.

– Ты ошибаешься! – прошипела я.

– Я очень редко ошибаюсь, краса. В таких вещах – никогда. Как бы то ни было, Рамина выбрала вечность в камне, чтобы те, кого она любила, могли жить.

– Им это помогло? – негромко спросила я.

Алвар глубоко вздохнул и произнес очень серьезно и очень устало:

– Я не знаю. Жизнь очень долгая, краса, и в ней всегда много ошибок. Те, кого она защищала, выжили, но, сами того не ведая, едва не погубили этот мир. Они добровольно отказались от своей силы, передав ее Рамине, но мир снова едва не погиб. Тогда они попытались вернуть силу вновь, но равновесие уже было нарушено, и все стало еще хуже.

– То есть речь ни много, ни мало о спасении целого мира? – скрывая растерянность за усмешкой, произнесла я.

Алвар буднично кивнул, а потом слегка улыбнулся:

– Или, если тебе так понятней, краса, о войне в одном небольшом княжестве, о судьбе девочки с той стороны мира и о жизни мальчика с хванского острова.

– А что же с мальчиком из Савойского монастыря?

– А мальчик из Савойского монастыря очень хочет спасти мир. Но ему нужна помощь.

Я внимательно смотрела на Алвара и понимала, что у меня нет повода ему верить. Однако взгляд сам собой цеплялся за ранние морщинки вокруг его глаз от бесконечных улыбок, и я с ужасом понимала, что верю каждому слову, как бы глупо все это ни звучало.

– И кто должен тебе в этом помочь? Альгидрас?

В ответ Алвар лишь кивнул.

– Но он даже слышать о тебе ничего не хочет! Не знаю, чем ты так его разозлил, но он уверен, что тебе вообще нельзя верить. Или же… это он нам так говорит, а на самом деле все иначе?

Алвар посмотрел куда-то за мое плечо, нахмурился и медленно произнес:

– Нет. Все так, как ты сказала. Он не хочет ничего слышать. Но он должен. Иначе мир все же погибнет.

Я помотала головой, отказываясь верить в такие формулировки, потому что пока не могла воспринимать это всерьез.

– И что ты собираешься делать?

Алвар перевел взгляд на мое лицо и беспечно улыбнулся:

– Ждать. Что я еще могу? Я не в силах убедить Альгара в том, что не враг ему. Он слишком упрям. И зол на меня. Но есть ты.

И вот тут все встало на свои места.

– Ты потому и позвал меня сюда? Потому и рассказываешь все это, чтобы я помогла тебе убедить Альгидраса, что ты на его стороне? – на этот раз рассмеялась я, а Алвар, для разнообразия, остался серьезным. – Ты с ума сошел?!

– Поверь мне, краса, если бы я сошел с ума, на много-много дней пути отсюда осталось бы лишь пепелище. Так что будем верить, что мой разум пребудет со мной до того момента, как Боги призовут меня к себе.

– Ты шутишь сейчас?

– Может, да, а может, и нет. Я не знаю, что случится, если человек, обладающий Силой, сойдет с ума. Альгар выдержал. Иначе воевода Свири не вернулся бы домой. От его лодий не осталось бы даже щепок.

– Что за сила у него?

– О, я и сам хотел бы понять, моя красавица. К нему перешла сила ветра после гибели хванского жреца. Когда он еще был в монастыре, в нем поселился огонь. Не той силы, что у меня или любого из моих людей, но он есть. Но и это еще не все. Дева наделила его силой воды.

– А как происходит передача силы?

– Через обряд. Ведун кваров, видно, лишился разума, раз решил ввести в обряд чужую Святыню. Он и быть рядом с ней долго не мог, не то что управлять. И на его беду добровольной жертвой был выбран Альгар. Здесь не стоит винить старосту хванов, хоть Альгар, верно, винит. Все было предопределено задолго до рождения Альгара, да и самого старосты, если уж на то пошло. Просто на хванском острове должен был родиться мальчик, что соединит в себе силы нескольких Святынь. Сам Альгар не желает об этом слушать, потому что полагает, будто я лгу. А еще винит меня в том, что я прислал свиток со священными словами, которыми определил его связь со Святыней хванов. Но это была лишь дань ритуалу с моей стороны. Не будь тех слов, это ничего бы не изменило. Но Альгару удобней винить меня.