Наталья Способина - И оживут слова. Часть III

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появилась Добронега. Она куталась в теплую шаль и щурилась от света факела, силясь разглядеть нас с Миролюбом.

– Вот вы где, – наконец проговорила она.

Я сжала ладонь Миролюба еще сильней, не желая отпускать его ни на миг. Мой жест не прошел незамеченным: Миролюб повернулся к матери Радима и, высвободив руку из моего захвата, взбежал по ступеням. Он что-то быстро сказал Добронеге и обернулся ко мне:

– Я скоро.

Они скрылись в доме, а я осталась одна в пустом дворе. Впрочем, когда первый приступ паники прошел, я увидела, что у запертых ворот стоят два воина. Это немного успокоило.

Миролюб вправду вернулся скоро. На нем был плащ, в руке он держал еще один плащ и мою поясную сумку.

– Надень.

Я не стала спорить, быстро накинула на плечи плащ и закуталась в его полы.

– И на голову.

Я накинула капюшон, и Миролюб, бросив короткий взгляд на закрытые ставни, потом на охрану, повел меня в обход дома к палисаднику.

– Куда мы идем? – рискнула я спросить, когда мы миновали хозяйственные постройки.

– Тихо, – откликнулся он, и я прикусила язык.

Фонарей здесь не было, и я с ноткой восхищения отметила, как отменно Миролюб ориентируется во дворе в кромешной тьме. Несколько раз он останавливался и шепотом предупреждал то о низко спускавшейся крыше, то о загородке, то о кусте малины.

Наконец мы приблизились к задним воротам, которые также были заперты. В охране стоял один часовой. Миролюб придержал меня за руку, безмолвно приказав остановиться, а сам направился к воротам. Он быстро переговорил со стражником, вернулся за мной, натянул мне капюшон еще ниже, чтобы скрыть лицо, и, взяв за руку, вывел со двора. Стражник едва приоткрыл ворота и благоразумно отвернулся в сторону. Мне вдруг пришло голову, что Миролюб не в первый раз ночью выводит со двора незнакомых девушек, впрочем, я тут же устыдилась этой мысли. Он был сыном князя, и это давало ему неограниченную власть в столице, да и во всем княжестве, разве что кроме Свири. Так могу ли осуждать его за то, что он этой властью пользуется?

За воротами Миролюб выпустил мою руку и, приложив палец к губам, мотнул головой в сторону темного переулка, указав мне следовать за ним. На миг мне стало страшно. Что я делаю? Куда он может меня завести? Я же совсем одна. Вздумай Миролюб сделать что-то плохое, мне никто не поможет!

Впрочем, стоило ему обернуться и поманить меня рукой, я разом вспомнила, кто он. Пусть со Всемилой у них не сложилось, но ко мне он всегда был внимателен и добр, и у меня не было поводов ему не доверять. Да и выбора у меня, если уж на то пошло, тоже не было. Да, мой затуманенный святыней разум хотел верить лишь Альгидрасу, хотел быть рядом с ним, искать защиты, поддержки, а еще делиться теплом и нежностью, но это все не имело никакого отношения к реальной жизни, поэтому я покорно пошла за Миролюбом в темный переулок.

Мы петляли, как мне показалось, довольно долго и наконец вышли к той самой харчевне, в которой обедали днем. Как и несколькими часами ранее Миролюб уверенно направился к лестнице, ведущей на второй этаж, предупредив меня не снимать капюшон. По пути он перехватил служанку и, прижав ее к себе, что-то зашептал на ухо. Девушка хихикнула и ответила, что все будет исполнено.

Мне эта сцена была неприятна, и Миролюб снова каким-то чудом это понял. Стоило нам войти в уже знакомую комнату, как он дернул за кончик моего капюшона, заставив тот свалиться с головы, и весело произнес:

– Не думай худого, ясно солнышко. Если я просто пройду мимо служанки, я ее обижу. А я не люблю зря обижать.

– А не зря любишь? – зачем-то спросила я.

– С разными людьми по-разному, – без улыбки ответил Миролюб, – но тебе о том думать не надо.

Я рассеянно улыбнулась и оглядела комнату, хотя еще в обед успела рассмотреть все до последнего сучка в бревнах. Взгляд сам собой упал на неширокую кровать. Мы будем спать здесь? Вдвоем? Я нервно покосилась на Миролюба. Тот о чем-то задумался, но, почувствовав мой взгляд, посмотрел мне в глаза и ободряюще улыбнулся:

– Хорошо все будет. Ты переночуешь здесь, а утром мы отправимся в Свирь.

Паническое «здесь? Одна?» споткнулось о слово «Свирь».

– В Свирь?

– Да. Под крылом у Радима тебе лучше будет. Да и мне за тебя спокойнее. Может статься, кто-то вправду хотел причинить тебе вред. То, что я не видел змею, не значит, что ее не было.

Я вздохнула с облегчением. Все-таки он не считает меня сумасшедшей.

– Но даже если тебе показалось, все равно в Каменице тебе худо может быть. Ярослав был одним из моих людей. Он мог учинить это не один. Не знаю, о чем думал Радим, позволяя тебе ехать сюда.

– Я сама просилась, – заступилась я за брата Всемилы, – да и не одна ведь. С Добронегой и Златкой. А им ты как скажешь? – вдруг всполошилась я. – А отцу с матерью?

Миролюб тяжко вздохнул и страдальчески сморщился, а я поняла, что разговор у него будет не из легких.

– Матери еще седмицу не до того будет, – наконец озвучил он. – На нее когда находит, долго длится.

Это было сказано с такой горечью и сыновьей тоской, что я невольно шагнула к Миролюбу и сжала его ладонь. Он чуть сжал мои пальцы в ответ и криво улыбнулся:

– Добронеге я уже все сказал.

– Что ты ей сказал? – прошептала я, сглотнув.

– Не нужно тебе это, ясно солнышко. Забудь. Она все равно до зимы, а то и дольше в Каменице пробудет. Златку не оставит. А потом… Потом видно будет.

Мне стало горько от этих слов. Я терзалась противоречивыми чувствами: с одной стороны, мне казалось, что я сегодня предала Добронегу, поверив в то, что она способна причинить мне вред, с другой – я вспоминала черную змею и утренние слова матери Радима и понимала, что ничего уже не будет как прежде. Я не дочь ей и никогда не стану. Более того, теперь я для нее реальная угроза. Я едва не решилась спросить у Миролюба, почему Добронега переменила свое отношение, но вовремя прикусила язык. Я спрошу об этом у Альгидраса, если мне удастся его увидеть.

Сердце тут же подскочило. Я же еду в Свирь, а он остается здесь! И может случиться так, что я никогда его не увижу. Я высвободила руку из пальцев Миролюба и подошла к разожженному камину. Неужели это все? Неужели все закончится вот так? Святыня там или нет, но я просто не могла смириться с тем, что, возможно, никогда его не увижу.

– Ты дрожишь, – услышала я голос Миролюба точно через вату.

– Замерзла.

В это время в дверь постучали, и после ответа Миролюба двое мужчин внесли в комнату большую лохань, а сразу несколько служанок притащили воду, от которой валил пар. Я уставилась на Миролюба.

– Вода с травами, – невозмутимо пояснил он. – Первое дело при холоде и страхе.

Я не стала спорить, пока не ушли слуги, а потом с возмущением повернулась к Миролюбу.