Ив Соколофф - Все беды из-за книг!

– Все проще, Ты не обратил внимания, что возле входа стояла коробка для пожертвований?

– Нет, не заметил.

– Так на ней было написано, что стоимость участия в церемонии пятьдесят евро.

– Ничего себе ценник за просмотр самого унылого клоуна в мире! – Йон округлил глаза. – И где эта коробка?

– Увы, кто-то из спасающихся бегством не поленился прихватить ее с собой. Так что материальной компенсации за разорение храма демонопоклонников нам не светит… Пойдем домой, а?

– Тебе получше? Отдышалась немного? – молодой человек спрыгнул с помоста и, опустившись на корточки перед сидящей на низкой табуретке женой, взял ее руки в свои и заботливо заглянул в лицо. – Такси вызвать?

– Нет, я уже почти в норме… Лучше прогуляемся вдоль моря… Посидим на песочке или ножки помочим… – Катталин подалась вперед и поцеловала его в нос.

– Так-так… Кто-то, по-моему, собрался под луной поплескаться, чтобы взбодриться слегка? У нас же купальников нет с собой! А сейчас все-таки хоть и ночь, но туристический сезон в разгаре… Мне что-то не хочется, чтобы ты сверкала голой попой в ночи на потеху запоздалым зевакам.

– Ха! Кто ты такой, чтобы запрещать Верховной ведьме сверкать чем ей вздумается! – грозно начала девушка, но не выдержала и рассмеялась. – Да нет, настроения купаться у меня сейчас нет, да и устала я слишком. Просто прогуляемся.

Она поднялась, потягиваясь, и вдруг спросила озабоченно:

– Как я выгляжу?

– На удивление неплохо, учитывая веселую ночку! – Йон аккуратно поправил ей примятые капюшоном волосы. – Во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы чуть прогуляться, а затем залечь спать часов на двенадцать. А в остальном – лучше всех!

– И что бы я делала без твоей честности! – хмыкнула Катталин, беря мужа под руку. – Ладно, последнее приму за комплимент.

Они вышли в тишину теплой ночи, жадно вдыхая насыщенный солью воздух – ветер дул с моря. Йон запер дверь и огляделся, раздумывая, куда деть ключ.

– Надо бы положить под коврик, но ввиду отсутствия оного…

Недолго думая, он засунул ключ под растрескавшуюся ступень при входе и отряхнул руки.

– Готово! Идем?

– Погоди минутку, – Катталин удержала его за руку, – проведаем только бедняг курильщиков! Они нам все же очень помогли, сами того не желая.

Оглушенные адепты мирно посапывали, лежа в обнимку за мусорным баком.

– Думаю, за них можно быть спокойными, – Йон галантно предложил своей даме руку. – Когда им еще доведется поспать в такой романтической обстановке под звездами!

Дойдя до пляжа Конча, они спустились вниз на пустынный в этот поздний час берег. Вопреки опасениям Йона, здесь можно было сверкать чем вздумается – потенциальных зрителей не наблюдалось. Однако настроения шалить тоже не было, сонная ватная усталость навалилась на молодых людей, и они тихонько брели, держа обувь в руках, по широкой из-за отлива полосе влажного песка. Длинные пологие волны, убаюкивающе шурша, то и дело накатывали на берег из темноты, теплым ласковым, нескончаемым потоком омывая ноги усталых путников. С низкого черного неба вдруг посыпались редкие капли, тяжелые и крупные, казавшиеся почти горячими на контрасте с налетевшим из морской дали прохладным ветром. Глухо пророкотал гром, плеснула зарница, заливая небосвод от края до края. Катталин потянула мужа за руку.

– Поспешим? Мне что-то сегодня совсем не хочется еще и вымокнуть.

– А ты разве не хочешь использовать энергию грозы, чтобы немного подзарядиться? Помнишь, как тогда зимой… Было круто!

– Только не сегодня! Я слишком устала, чтобы стопроцентно контролировать процесс. Это может быть опасно.

– Ясно… Тогда, действительно, лучше поторопиться!

Дом был уже совсем рядом. Торопливо обувшись, под все теми же редкими теплыми каплями, сопровождаемые отдаленным ворчанием грома, они поднялись мимо закрытого на ночь парка Мирамар на улицу Мати́а, миновали церковь и вскоре свернули в знакомый переулок. Гроза, казалось, терпеливо выжидавшая все это время, наконец принялась за дело всерьез – как только Йон отпер дверь подъезда, небеса разверзлись настоящим тропическим ливнем.

– Спасибо, что подождали, госпожа Буря! – сказала Катталин, обернувшись лицом к разыгравшейся непогоде. – Хорошо вам повеселиться!

Гроза ответила яркой молнией и близким раскатом грома.

Через десять минут два человека и кошка уже крепко спали в обнимку, не обращая внимания на полыхающее небо и громкий стук капель по крыше и оконным стеклам.

– Йон! Йон!

– Чечилось? – Йон потряс головой, прогоняя сон.

– Я боюсь!

– Опять кошмар? Иди ко мне… – он обнял ее и прижал к себе, почувствовав на своей голой груди ее мокрую от слез щеку.

Катталин плакала горько, тихо и беспомощно, словно выброшенный на мороз котенок.

– Мне… приснилось, что я снова должна уничтожить портал в Инферно, и это так страшно, так невозможно страшно… опять на это решиться. А потом я сунула руки в огонь и снова… так больно. Как же это БОЛЬНО! – девушка судорожно, до хруста, сжала ладони в кулаки. – И все погасло, и я падала в ледяную пропасть. Падала, падала, и не было этому конца… И это никогда не кончится, это всегда будет со мной.

– Ш-ш-ш, милая, все прошло. Все хорошо, – Йон ласково погладил жену по волосам, – это все было, да, но оно не вернется. Ни боль… ни холод.

Благодаря эмпатии он почувствовал всю глубину ее отчаяния и теперь старался, как мог, мысленно утешить и ободрить вконец расстроенную страшным сном ведьму. И у него, похоже, получилось. Девушка перестала дрожать и прошептала:

– Обещаешь?

– Обещаю! Давай-ка спи. Теперь тебе приснится что-нибудь очень-очень хорошее!

– Хорошо, – Катталин послушно подтянула одеяло и задышала ровнее.

А вот к Йону сон теперь не шел. Он неподвижно лежал на спине, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить засыпающую жену, а где-то глубоко за его невидяще смотрящими в темноту, широко распахнутыми глазами, вдруг заворочались, растревоженные мысленным импульсом Катталин, смутные жутковато-бесформенные контуры. Он уже знал, что это такое: это были воспоминания о Мире мертвых, самом страшном месте, где ему довелось побывать. Милосердная память надежно скрыла подробности, но Йону все чаще казалось, что если бы он вспомнил все, ему стало бы легче. Он напрягся. Нет. Мрачные силуэты мелькнули и исчезли, оставив после себя лишь отголоски давней тянущей боли.

– Эх, а меня кто утешит? – прошептал Йон в потолок.

– М-р-р-р!

Драко’кошка мягко потерлась лбом о его щеку, свернулась рядом на подушке, уткнувшись прохладным носом ему в ухо. И Йону действительно стало гораздо легче. Он чуть улыбнулся:

– Спасибо, друг!

Чтобы попасть в Лаусела́й, нужно в Дура́нго свернуть с основного шоссе на юго-запад и, миновав этот маленький сонный городок, ехать еще с четверть часа, оставляя по правую руку Эрриальтаба́со – одну из живописнейших вершин Бискайи. Затем важно не пропустить неприметное узкое шоссе, которое тут же круто заберет в гору, петляя по тенистому, заросшему густым лесом склону. В конце концов, дорога выберется на открытое место на самом верху и, перевалив на ту сторону, не дав, однако, путешественнику как следует насладиться захватывающими видами, снова нырнет в чащу, змеясь серпантином среди высоких деревьев, сбивая с толку и дезориентируя. И когда стороны света окончательно перепутаются в голове, тут-то совсем скоро и покажутся несколько десятков разномастных домиков на пяти замысловато пересекающихся улицах, в окружении мрачноватых горных кряжей.