Ив Соколофф - Там, где водятся ведьмы. Han, sorginak dauden lekuan

– Ну что ж, внученька, у тебя было время одуматься и вернуться в семью! – низкий голос ведьмы заполнил собой все окружающее пространство. – Давай сама, убей испашку! Сейчас же. И будешь прощена!

Катталин, бледнее обычного, молча поцеловала Йона в щеку и вручила ему черную резную трость, затем медленно повернулась к старухе. Глядя на прямую, такую беззащитную спину девушки, у него сжалось сердце, ему вдруг стало очень, очень страшно. Над поляной беспокойно сновали, перемешиваясь, низкие черные тучи. Тянуло гарью. В мрачных сумерках тонкая серебристая фигурка Катталин, одетая в белое платье, чуть светилась, разгоняя темноту. Девушка подняла руку в угрожающем жесте, вокруг пальцев потрескивая возникло зеленоватое пламя.

– Не заставляй меня причинять вред тебе, бабушка! Я не держу на тебя зла. Пойми, все еще можно уладить и не прибегая к насилию! – голос ее дрогнул. – Ну вспомни, как ты пела мне чудесные колыбельные, как я не могла заснуть без твоих добрых волшебных сказок! Вспомни, как ты учила меня магии, не разрешая причинять напрасный вред даже насекомым!

‎ – Да, внученька, – Верховная ведьма как-то вдруг сгорбилась и поникла, тяжело опираясь на костыль. Она спрятала руки под мантией и опустила голову, смотря в землю прямо перед собой. – Я помню, конечно, я помню, – ее голос потерял свою силу, он дребезжал и прерывался, – но неужели ты можешь причинить зло своей любимой бабушке? Я так устала от этого бремени…

Ее сгорбленные плечи затряслись от рыданий.

На лице Катталин решительное жесткое выражение сменилось острой жалостью.

‎ – Хорошо, бабушка, давай спокойно все обсудим, – она опустила руку, пламя, померцав, погасло.

И сделала шаг навстречу согбенной старухе.

В ту же секунду Верховная ведьма выпрямилась, став в полтора раза выше, костыль и мантия отлетели назад, а из скрещенных на груди рук вырвалась ослепительная зеленая молния. В последнее мгновение Катталин успела вскинуть перед собой руки, пытаясь установить магический щит, но тот не успел набрать необходимую прочность и не смог полностью отразить смертоносное заклинание. С оглушительным грохотом энергетический барьер разлетелся мелкими брызгами зеленоватого стекла, а Катталин отлетела на несколько метров назад и без чувств упала на спину, застыв в неестественной позе. Она была еще жива, но глаза ее были закрыты, лоб был покрыт мелкими бисеринками холодного пота.

‎ – Неженка! Распустила сопли! Такая же никчемная бездарность, как и твоя мать! – голос ведьмы грохотал над поляной. – Да еще позволила осквернить себя этому испашке! – старуха сплюнула под ноги, и неспешно повернулась к Йону. – Разберемся теперь с тобой, щенок!

Оленцеро и Мари Доминги бросились было к Катталин, но две косматые фигуры стремительно заступили им дорогу. Момочоррак не глядя отшвырнули Мари далеко в сторону, та упала в траву, подвернув ногу, тщетно пытаясь подняться с перекошенным от боли лицом. Затем ведьмины слуги схватили Оленцеро и, жестоко заломив ему руки за спину, заставили опуститься на колени.

‎Йон видел, что с Катталин случилось что-то непоправимо ужасное, но не мог даже обернуться – на пальцах Верховной ведьмы уже появилось зловещее зеленое свечение. Йон расправил плечи, сжимая в руках черную трость, он ненавидяще смотрел прямо в глаза старухе, в которых наполненное безумием зеленое пламя, вдруг полыхнуло багровым и сменило цвет на кроваво-красный. За его спиной Оленцеро тоже заметил эту метаморфозу и вскричал в ужасе:

‎ – Так вот в чем дело… она заключила союз с демонами! Горе всем нам!

Момочоррак, с силой навалившись на вывернутые плечи, заставили его замолчать.

Йон не обратил на это никакого внимания, его разум захлестнула волна дикого первобытного гнева, перед глазами встала зеленая пелена ненависти, он чувствовал покалывание статических разрядов. Ему удалось разбудить в себе магию, но он совершенно не представлял, что ему делать дальше. Секунду помешкав, он просто до хруста в руках сжал трость, как единственное свое оружие, и бросился в атаку. Не ожидавшая этого ведьма растерялась, в горящих адским пламенем нечеловеческих глазах появилось что-то похожее на испуг, но лишь на мгновение. Взяв себя в руки, старуха криво ухмыльнулась и небрежным, почти расслабленным жестом метнула молнию. Йон успел пробежать пару шагов, когда ядовито-зеленый шипящий сгусток энергии достиг своей цели. Но вместо того, чтобы испепелить Йона на месте, разряд, потрескивая, втянулся в трость, которую тот держал перед собой как меч. Все-таки Катталин была не права – это была не самая обычная палка, видимо дедушка тоже был не прост и тоже кое-что смыслил в магии. Поглотив молнию, резная палка обжигающе разогрелась в руках Йона и, тихонько загудев, мелко завибрировала, требуя дать выход накопленной энергии. И Йон, направив всю переполняющую его зеленоогненную ярость в трость, мысленно скомандовал: «Огонь!» Ярчайшая вспышка зеленого огня пронзила тяжелый воздух, мощнейший разряд магической энергии, вылетев из металлического наконечника трости, попал старухе в грудь, даже не заметив защитного барьера, сгустившегося мутноватым маревом перед Верховной ведьмой. Миг, и старуха исчезла в ослепительной, выжигающей глаза вспышке, громовой раскат, хлестко, до боли ударил по барабанным перепонкам. На мгновение наступила абсолютная тишина, на том месте, где только что стояла старуха, клубился постепенно оседающий столб едкого пепла.

Момочоррак замерли, опустив руки. Оленцеро упал лицом в траву, предоставленный сам себе. И вдруг земля ощутимо задрожала, в глубине не истаявшего еще до конца пепельного облака возникла и стала стремительно увеличиваться ярко-багровая точка. Еще секунда и она превратилась в кровавую клубящуюся сферу, высотой с двухэтажный дом. Момочоррак, как по команде развернулись и, слитно топая, скрылись за деревьями. Некоторое время ничего не происходило. Мари Доминги удалось добраться до все также неподвижной Катталин, она положила руку на холодный лоб девушки и, закрыв глаза, что-то тихонько напевала. Оленцеро был спокоен, но неестественно бледен, он подошел к Йону и тронул его за плечо. Тот вздрогнул от неожиданности, перед глазами все еще плясали зеленые сполохи, руки мелко тряслись. Трость в его руках остыла, но все еще заметно вибрировала.

‎ – Ох, парень, все еще хуже, чем я думал. Видишь эту штуку? Это портал в Инферно. Я даже не знаю…

‎Но закончить Оленцеро не успел, оглушительно громыхнуло, и из центра сферы стремительно выметнулась огромная, в два человеческих роста багрово-черная тварь. Толстые ноги с огромными копытами оставляли за собой пятна спекшейся земли, в одной из непропорционально длинных рук с острыми длинными когтями пришелец сжимал черный кривой ятаган. С ног до головы тварь была закована в доспехи из раскаленного железа. Пахнуло иссушающим жаром, гарью и серой. Демон задрал плоскую, увенчанную острыми рогами голову к низким тучам и издал мерзкий скрежещущий, пробирающий до костей вопль. Он распахнул дымные крылья и замер, словно принюхиваясь, между внушительных клыков мелькал раздвоенный змеиный язык. Тварь опустила морду, разглядела людей и внезапно бросилась в атаку, выпустив из ноздрей струю желтого зловонного дыма. Йон и Оленцеро, не сговариваясь, бросились бежать, что было сил. Они пересекли поляну и теперь неслись к обширному пруду, в котором обычно плавали гуси и утки, сейчас попрятавшиеся кто куда. Демон не отставал, для твари такого размера и веса, он оказался необычайно проворным. У самой воды Йон прохрипел, задыхаясь: