Валентин Беляков - Лабиринтофобия

Глаза коллеги все еще лихорадочно блестели, но он уже перешёл в своё обычное малоподвижное и спокойное состояние. По крайней мере, для того Франца, которого я знал, это состояние было обычным.

– А ещё я не очень хорошо себя чувствую, так что, пожалуй, выйду полчасика погулять, – я схватил с вешалки свою ветровку, нащупал ручку входной двери и, повернув её, выскочил в коридор.

– Не особенно разгуливайся, скоро будет дождь! – предупреждающе крикнул Франц мне вслед. Но мне было всё равно. Я выскочил на улицу, залитую светом с эффектом «сепия», прищурился на рыжеватое солнце и мог легко смотреть на него не моргая.

«Нужно срочно идти к психотерапевту. Он наверняка знает, как мне помочь», – умоляла одна часть меня.

«Но это не будет настоящий психотерапевт, – обреченно шептала другая, – здесь всё ненастоящее, ведь я всё ещё в Лабиринте!». Конечно, глупо было думать, что он так легко отпустит меня после столь длительной охоты, но надежда умирает последней! Я быстро зашагал прочь от здания, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Подождите-ка… Решение было настолько очевидным, что я не догадался сделать это ещё тогда, в метро: нужно ведь просто позвонить психотерапевту! Я снял рюкзак и достал мобильник из бокового кармана. Включил его и набрал номер, заметив, что пальцы слегка дрожат. Гудки звучали тревожно, а вскоре сменились на переливчатый звон колокольчиков.

– Здравствуйте. Это я, Ферри Лорен. Я сейчас на работе. Помните, я сообщал вам адрес? – затараторил я в трубку. – У меня странная просьба… Вы не могли бы забрать меня отсюда и отвезти домой, ну или туда, где проходят наши сеансы? Потому что я чувствую, что не в состоянии… У меня, похоже, обострение… Те симптомы, похожие на галлюцинации…

Я остановился, так как меня насторожило, что доктор не отвечает. Он даже не поздоровался со мной, что странно. Странно .

– Может, начнёш-шь соз-здавать? – раздался из трубки шипящий голос. Я сдавленно вскрикнул, отдернув телефон от уха, будто тот раскалился. На экране красовалась большая зелёная надпись «15%». Не соображая, что делаю, я швырнул гаджет на тротуар. Он разбился с таким звоном, словно был стеклянным.

Не успел я перевести дух, как что-то легонько хлестнуло меня по щеке, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Это оказался всего лишь лист цветной бумаги. Я поднял его с тротуара и рассмотрел. Обычный голубой лист, с краю которого была распылена белая краска, будто краешек облака. Небо и облако… Откуда он здесь взялся? Я услышал ещё три коротких шороха неподалёку и оглянулся. Появилось ещё три голубых листа. Я поднял взгляд на небо, и там оказалось то, чего больше всего я боялся: рваное серое пятно, как если бы кто-то сорвал кусок обоев с потолка. Его можно было бы принять за тёмную тучу, но оно неестественно быстро расширялось.

Улицу наполнил шорох, похожий на порыв ветра в осеннем лесу. Голубые листы, падающие с неба, усыпали весь тротуар и дорогу, которая успела опустеть, пока я был в офисе. Листы бумаги мягко складывались в стопки, но так как улица имела небольшой наклон, то они тут же рассыпались и, шелестя, скользили вниз. Когда бумажная река поднялась до уровня колена, я понял, что с трудом стою на месте, стараясь сопротивляться её течению. Небо стало почти полностью серым, но «дождь» продолжался. Я с огромным трудом пробивался сквозь бумажный вихрь обратно к зданию, где была наша (или очень похожая на неё) фирма. Там, по крайней мере, безопаснее, чем под этим небом! Несколько бумажек порезали мне щёку и руки, и поток тут же унес капли свежей крови.

Вновь поднимаясь на третий этаж, я чувствовал себя, как выжатый лимон. Я слишком устал, чтобы паниковать и удивляться.

– Я же тебе говорил, – проговорил Франц при виде меня, пригладив ладонью и без того прилизанную прическу. Из-под ладони тут же снова встали торчком две очень тонкие и длинные пряди, похожие на усики насекомого. Они странно дополняли оттопыренные уши (которые, как раз, являлись характерной для Франца чертой), придавая всему лицу настороженный вид.

– Я буду звать тебя «Странц». Потому что ты как Франц, только очень странный, – нервно хихикнул я, всё больше ощущая абсурдность происходящего и свою неспособность с ней бороться.

– Как хочешь, – пожал плечами коллега, – ты, видимо, не собираешься здесь задерживаться?

– Да уж, несомненно. Мне нужно со всем разобраться, пока все еще относительно под контролем.

– Под контролем? В смысле, под твоим контролем? Мне кажется, ты слишком оптимистичен на этот счёт. Но раз ты собираешься уходить, то хорошо, что я поспешил. Я кое-что сделал для тебя, Ферри.

Странц развернулся ко мне спиной. То есть у обычного человека на этом месте была бы спина, а у Странца – широкое сегментированное брюшко и две пары тонких членистых лапок. Вместо затылка, было ещё одно лицо, или скорее мордочка с огромными золотистыми глазами, состоящими из фасеток, и угрожающими на вид жвалами. В верхней паре лапок Странц держал маленький деревянный квадратик на тонком шнурке.

– Что это? – я тактично воздержался от криков ужаса и обмороков.

– Благодарность за твою идею, – донёсся голос человеческой половины Странца, – я попытался сделать её цельной, но по привычке проделал маленькое отверстие, так что это тоже рамочка. Первый блин комом, не так ли? Но я подумал, что ты сможешь носить её на шее. Кстати, у тебя кровь на щеке.

– Спасибо, – растроганно ответил я, принимая из лапок медальон. Настоящий Франц никогда ничего мне не дарил. Этот кажется более дружелюбным парнем, хотя одновременно является самым чудовищным существом из тех, что я видел. Я с неподдельным любопытством разглядывал медальон, потому что это была действительно необычная вещица. Сложнейшие фрактальные узоры на дереве напоминали соты. Очевидно, его сделала насекомоподобная половина Странца. Что ж, я рад, что благодаря моей идее он сможет задействовать весь свой потенциал. Я стер капли крови с лица и надел медальон на шею поверх ветровки.

Я был весь в бумажных обрезках, а карманы заполняло конфетти. Вытряхнув остатки «дождя» на коврик перед дверью, где они начали стремительно таять, одновременно окрашивая его в голубой цвет, я снова сел за компьютер. Работать, разумеется, я не собирался – какой смысл, если уже понятно, что всё это симуляция, к тому же довольно топорная? Или не симуляция, а что-то вроде искаженного отражения реальности? Один словом, Лабиринт.

– Ты выглядишь подавленным. Может, чаю? – предложил Странц.

– Не откажусь.

– Чёрный, зелёный или, может быть, синий?

– Чёрный! – поспешно ответил я. Мне требовалось взбодриться и уж точно не требовалось доводить ситуацию до ещё большего абсурда.