Александр Стребков - Не потеряй себя

– Это у вас, Лизонька, душа ваша тонкая и нежная, как пух ле-

бяжий в небеса к ангелам стремится. Так, говорят, бывает только у людей праведных, к каким вы вероятно и относитесь. Извини- те, Лизонька, но снов разгадывать, к великому сожалению, меня никто так и не научил. Пшеница, говорите?.. Я думаю, что пше-

ница снится к чему-то хорошему. Это, скорее всего к богатству. Оно же главное на земле к чему человек всю жизнь стремится. Конечно к богатству.

– Ну, скажете ещё!.. сейчас такое о чём вы сказали не в почёте,

тем более не приветствуется. К богатству говорите? Да откуда

ему взяться, оно только во сне и может прийти. Ко всему проче- му я ведь комсомолка. Зачем мне это богатство? От меня отвер- нутся все девчата на работе и остальные станут стороной обхо- дить. Из комсомола выгонят с позором, а то и ещё хуже, как

нэпманку в Сибирь сошлют…

– Лизонька, я вас уверяю, пройдёт какое-то время и какая бы власть на тот период в стране не была – богатство любую власть под себя подомнёт. Да по большому счёту, они сами за ним по- следуют. Человека не переделать, как они об этом трубят: это не из чурбака выстрогать, выпилить, после куда-то присобачить, а

если не понравилось в печке сжечь. Нет, человек существо ра- зумное и это его основная беда. Таясь глубоко в душе, каждый, даже слизняк какой-то, но к богатству стремился во все века и дальше стремиться будет.

– Нет, Пётр Леонтьевич, не знаю, как там у других слизняков и прочих личностей, но мне никакого богатства не надо и точка!

По правде сказать, я ещё, наверное, совсем глупая и сама не знаю, что мне больше всего надо. Хотя сейчас и вру – надо!.. ещё как надо!.. женское чутьё подсказывает – ребёночка уже давно пора заиметь.

– Это, Елизавета Максимовна, в руках всевышнего бога и в ва- ших руках в особенности. В данном случае я вам не советчик.

Расстались как-то натянуто, почти молча, каждый при этом ис- пытывая внутреннюю неловкость. Пётр Леонтьевич тихонько

притворил за собою дверь и покинул комнату. Последующие —

эти три дня для него будут тянуться вечно. Время словно остано- вилось фотоснимком на бумаге. Порой Пётр воспринимал этот

ползущий как черепаха срок – отрезок времени, как бесконечное сползание ледника в горах, и ему каждую минуту казалось, что

предыдущая жизнь его в полвека была гораздо короче. Но вот, наконец, пришёл долгожданный день четвёртый. Пётр Леонтье- вич рано утром, как он делал до этого, во двор не вышел. До

этого дня он всегда выходил на свой порог, приветствовал Ели- завету с пожеланиями удачного дня и благополучного возвра-

щения домой. Став у окна на простенке: из-за занавески смотрел во двор, как Лиза, уходя со двора, пристально задержала взгляд на входной его двери, после пожала плечами и торопливо уда- лилась. Дальнейший день показался ему ещё более бесконеч-

ным. Выходил часто за двор и стоя на тротуаре, смотрел вдаль по улице, откуда могла она появиться, при этом думал: «Вече- ром, вероятно прибудет, чтобы забрать свои вещи. Или ещё не нашла подходящую квартиру: тогда попросит извинения и ещё несколько дней пожить, а это новые мои мучения. Лучше бы

сразу съехала! Вырывать из души и сердца – так уже с кор- нем!..».

Пётр Леонтьевич переживал напрасно и глубоко заблуждался в своих выводах насчёт Елизаветы, ибо ещё в тот же вечер, после состоявшегося разговора, она, недолго вдаваясь в размышле-

ния, а приняла решение и не объявляла о нём не потому, чтобы человека помучить, а просто исполняла принятый совместно

уговор. За свою пусть ещё не длинную жизнь, она повидала вся- кого: как на своих примерах включая нищенство семьи на хуто- ре, так и на примере других рядом работающих женщин. Испы- тывать на прочность свою судьбу не собиралась. В душе мало веря в искреннюю истинную любовь, о которой пишут в книгах, считая это по жизни фантазией, решила, что раз сама судьба

идёт к ней в руки, брезговать такими вещами не пристало. При воспоминании, своего подросткового периода, каждый раз в холодный пот кидало. Дети: младшие братья и сёстры один меньше другого, а она на всех нянька, и все с утра и до вечера у неё просят есть. А чем их накормишь, если трава и та ещё не вы- росла?! Думая о предстоящей совместной жизни с Петром

Леонтьевичем, она рассматривала его со всех ракурсов: и как предстоящего мужчину в одной с ней постели, и как верного

друга по жизни, и сколько бы критики не привносила в каждый эпизод: всё время все плюсы выпадали на долю претендента её руки. Ближе к вечеру, когда Елизавета обычно возвращается с работы, Пётр Леонтьевич забился в свою квартиру и решил не высовываться, даже если Лиза будет уезжать с вещами. Поло-

жил на стол том Энциклопедии Брокгауза в пол пуда весом, во- друзил очки на нос и сидел, уставившись в раскрытую книгу ровным счётом ничего в ней не видя. Неожиданно за дверью

послышалось чьё-то присутствие, в ту же минуту дверь отвори- лась и в комнату вошла улыбающаяся Елизавета.

– Измучила я, наверное, вас, Пётр Леонтьевич?.. а как вы хоте- ли?.. – с весёлой ноткой в голосе и с каким-то девичьим задором и юмором сказала дальше она, – жениться на молоденькой де- вушке, и чтобы, сердце не ёкнуло?! Так не бывает. Простите за

глупую шутку, но я пришла вам сказать, что я согласна с вашим предложением, а там уже – как бог распорядится! хотя я и ком- сомолка, и на собраниях говорю, что в бога не верю.

Пётр Леонтьевич давно уже стоял на ногах: как только она во- шла, он вскочил как солдат при посещении высокого начальства. После произнесённых ею слов, он подошёл вплотную к ней, взял обе её руки в свои ладони и, склонив голову, губами приник к

ним. Елизавете на то время было двадцать шесть лет. Разница в возрасте была в двадцать два года. В тот же месяц, в городском районном ЗАГСе, молодожёны зарегистрировали бракосочета- ние. Венчаться в церкви она наотрез отказалась, сказав, что

дойдёт весть до комсомола и у неё будут большие неприятно- сти. Пётр Леонтьевич настаивать не стал, подумав при этом, что возможно это и лучше, ибо предыдущие два венчания закончи- лись, в конечном счёте, трагически. Свадьбы как таковой тоже не было. Скромно отметили в узком кругу тех свидетелей, кото-

рые были при регистрации брака, и с которыми Елизавета рабо- тала на одном предприятии. Со стороны Елизаветы всего было четверо, а вот со стороны Петра Леонтьевича – ни души. Так в жизни Дворыкина, в прошлом Корецкого Петра Леонтьевича,

появилась четвёртая жена и как покажет время – последняя в его долгой жизни: к тому же привнёсшая счастье и успокоение радости в его исстрадавшуюся душу за всё прошлое десятиле-

тие. Новая фамилия второй жены – Дворыкин – как нельзя лучше подходила к его прежнему занятию. Одна беда, что то, всё было уже в прошлом. Именно в те времена по городу у Петра Леонть-