Александр Стребков - Не потеряй себя

пальчики оближешь и за уши не оттянешь. Эти трое старожилов жили на частной квартире не потому, что в училищной общаге койки-места не досталось. Нет, причина была иная. Мест в об- щежитии всегда было с лихвой: на то оно и ГПТУ (Государствен- ное Профессиональное Техническое Училище), а для подобных заведений – будущих рабочих-пролетариев – власть денег не жа- лела. В принципе довольно правильно, на таком деле сэконо- мишь – в тысячи раз дороже выйдет. Кормили трёхразовым пи- танием бесплатно; обмундирование – парадно-выходная фор- ма, а к ней ещё рабочая для практики выдавалась ежегодно,

бесплатное проживание в общежитии, не говоря уже о самом обучении, ибо понятия, где бы это ни было: техникум, институт, училище, или школа: платить за приобретение знаний в грани- цах страны не существовало. Этим троим квартирантам, жить в общаге было, – заподло! Потому как посещали они своих под- опечных в общаге регулярно, в качестве старших смотрящих,

следя за всем порядком в стенах отдыха от науки. Улаживали всякие конфликты, иной раз приходилось частенько и морду кому-то набить. Мзду регулярно с кого надо снимали: в те дни, после каждого выходного дня, когда все возвращались с побыв- ки домой. Старшинство как таковое у них полностью отсутство- вало: сами того не подозревая, все трое шагнули в следующий век – «демократии», но это только по отношению между собой, к остальным участникам учебного процесса эти демократиче-

ские дела не имели ни малейшего отношения. Вкратце обрису-

ем характеристику каждого члена семьи, хотя бы затем, чтобы

наперёд знать, – что и от кого можно ожидать. Самым высоким и здоровенным – таким бугаём с обувью сорок восьмого размера и ростом выше ста девяносто – был Николай под фамилией Мо- сев, кличку ему в соответствии фамилии и дали – Моська, Мося,

– можно так и так. Родом Колька был из-под Пензы, где-то из-

под Уральских гор с какого-то глухого затесавшегося среди лесов и болот села. В Ростов его сманил сельчанин Витя – «с Урал – маша», который неизвестно каким путём оказался в этих краях

ещё на год раньше и к тому времени, о котором у нас идёт рас- сказ, он, уже окончив училище – ГПТУ-№-7 работал на стройке, а может, вообще нигде не работал. Мося, в-миру Николай, по

натуре своей был добрый малый: не конфликтный, внимательно всегда слушал старших своих друзей, как коренных жителей Ку- бани и Дона: Шурика под кличкой Ганс родом из станицы Шку- ринской и Ивана из Кущёвки, который и оставался без клички всегда Иваном – оно это имя ему всё заменяло. Ещё на первом

году обучения: Мося, чтобы даром не терять времени, задумав в дальнейшем стать ментом по природе, а то и опером уголовного розыска, поэтому заранее поступил в общество добровольных дружинников, и вечерами патрулировал городские улицы в компании подобных личностей правопорядка; нацепив при этом на рукав красную повязку. За год пошёл на повышение и сейчас он уже командовал такими молодыми подростками, каким был сам совсем недавно. Теперь у него в кармане лежало красное удостоверение с фотографией, а на нём надпись – «Оперативник

– МВД“. Куда уж нам до таких заоблачных высот, казалось бы. Но если кто так подумал, глубоко заблуждался: для своих друзей он продолжал оставаться Моськой. Все эти номера с ментами в кругу друзей никак не канали, – так сказал Ганс: „Будешь, какую- то бочку катить – на жопу посадим! Для этого много не надо —

пригласим, чтобы тебя слона от земли оторвать – Амбала и Фе- дота Угла». Ганс, родом из кубанской станицы Шкуринской по- натуре строил из себя прожженного уголовника, хотя на данный момент таким не являлся, но очень уж хотел и стремился к это-

му, что в будущем исполнится с точностью. Недаром же все го- ворят, что мысль и желания материальные, и, если очень и дол- го желать чего-то, оно обязательно сбудется. Часто – обычно по- пьяне – любил вставлять между пальцев половинку бритвенного лезвия и кричать по-зековски: «Гоп – стоп!.. снимай, колхозник, лапсердак и выворачивай карманы!». С несговорчивыми клиен- тами – в тёмном углу имелась и присказка другая: «Падлой бу- ду!.. – век воли не видать! – кричал Шурик-Ганс, чтобы колхозник услышал и оторопел, – ты не баклань, тебя козла я попишу-у-у!

Окуляры и цырла разделю пополам и на нос тебе привешу!..». От такого приветствия не грех и в штаны наложить. Парень и впрямь, вероятно воли не видел, раз говорит столь убедительно. Трясущимися от волнения руками «клиент» доставал с кармана последние три рубля: помятые такие, в народе «Рваными»

наречённые: трудно разглядеть, – не сам ли рисовал?..“. У лю- дей впервые встретившие Ганса в головной коробке возникал обвал, кошмар и сюжет обманчивый, представшая пред-очи эта уголовная личность, навязывала мысли: „Этот тип, вероятно ра- за три на зоне сидел: мал и круглый как откормленный клопик, но намного будет вонючей его!.. лучше договориться по-

доброму; обойти стороной не удастся, как не крути, а с этой тва- рью, пока что-то не дашь – не расстаться…». Это было суждение внешнее – из близкого окружения Ганса, которые на всё это

имели свой взгляд на события, и который, в корне отличался от всех остальных: «Бедный Ганс, так ему хочется скорее попасть за решётку, похоже на то, как той перезревшей девке замуж вы-

скочить, а его не берут, ну хоть плачь, не берут!..». Шурик – Ганс всю подноготную, все повадки и тюремный жаргон проштуди- ровал так, что институт бы давно выдал красный диплом, а по- лучается кругом невезуха. Нет. Ганса брали, и брали не раз. Бра- ли за ручки и пихали вперёд головой в милицейский Уазик. Вна- чале даже все трое считали, – скоко раз Ганс посетил милицей-

ский участок. После сбились со счёту, бросив ерундой занимать- ся. Брали Ганса порой регулярно, больше – на том же Бану, но

на-утро, часиков в десять, максимум к обеду выпускали на волю.

За что брали?.. а за всё то, чего делать не очень красиво. Копей- ки из карманов «клиентов» вытряхивал, меж пальцами кусок лезвия носил, за драку тоже брали, не брали только лишь за кражу – не было такого случая. За что выпускали? Ну, не за глаз- ки же его косые: похлеще, чем у зайца косого. Ментов таким взглядом не удивить, тем более не соблазнить. Тамара всегда

помогала, о которой нам предстоит ещё рассказать, но немного позже в последующей части рассказа. Если бы не Тома, – тянул бы Ганс сейчас второй год тюремного срока, а до конца бы оста- валось ещё четыре, а то и все пять. Отсрочив срок на зону как выплату кредита, пойдёт, минуя год на первый срок в четыре

года, а после на всю восьмёрку строгого режима. От природы – таким на свет он родился – сильно одним глазом косил, что в

первый момент знакомства порой многих пугало, приводя в