Алла Кречмер - Тайна агатового паука

Публика насторожилась – запахло скандалом, но мексиканка, задетая за живое, потеряла способность рассуждать.

– А я спорю, что еще до конца пути завоюю англичанина, – воскликнула она.

Гарсиа развел руками.

– Ну, если это случится, я отдам сеньорите перстень с алмазом в три карата. А если сеньорита проиграет… Впрочем, у меня еще есть время придумать свое желание.

Пилар и Гарсиа пожали друг другу руки, а Энрике Маркос торжественно их разрубил. Спор немедленно вступил в силу.

Майкл Уиллоуби не подозревал о разгоревшихся вокруг его особы нешуточных страстях. Он, как обычно, коротал послеобеденные часы в пассажирском салоне, листая книги из корабельной библиотеки.

Со времени гибели Берты прошло больше года, но ни двухмесячное тюремное заключение, ни путешествие на край света, ни успехи в делах не могли вытеснить из памяти подробностей трагедии, и Майкл мысленно возвращался к ним и все больше убеждался, что за прошлыми событиями стоит Морстен.

Частный детектив Хиттон докопался, что убийца, проклятый Уильям, прибыл восьмичасовым поездом на станцию. Так почему бы не предположить, что на этом же поезде приехал и Морстен, и его громилы. Тогда напрашивается вывод, что Морстен присутствовал во время убийства, а, возможно, и руководил им.

Суд пропустил этот факт, но Майкл, как заинтересованное лицо, заметил явную нестыковку. К тому же без приказа господина Уильям бы и пальцем не пошевелил, это Майклу было известно наверняка. И именно Морстену Уиллоуби был обязан тем, что его запихнули в тюрьму на два месяца.

Для воплощения гениальной идеи, рожденной в криминальном мозгу выпускника Оксфорда, местного констебля заманили в дом, зная наверняка, что Берта уже мертва, а вернувшегося немного раньше Майкла найдут рядом с убитой. То, что Майкл по недомыслию схватился за нож, чтобы вытащить его из раны, стало королевским подарком для заклятого соперника.

Майкл полагал, что рано или поздно он рассчитается с «безутешным вдовцом» за все – за то, что он безжалостно приговорил Берту; за то, что Майкла едва не отправили на виселицу; за то, что этот подонок растоптал их будущее.

Мысли Уиллоуби переключились на Барнета. Как ни крути, а Джереми он обязан жизнью: его непременно засудили бы, если бы Барнет не подсуетился и не нанял Хиттона, этого гения сыска, нашедшего истинного убийцу. А поездка, организованная тем же Барнетом, вернула Майкла к жизни.

На ближайшую субботу был назначен бал «Чудо Атлантики». С утра среди пассажиров первого класса царило оживление – все только и говорили о предстоящем празднике. Тема казалась настолько животрепещущей, что даже обедневшие, но не растерявшие гонор, аристократы снизошли до бесед с латиноамериканскими нуворишами, обсуждая предполагаемую программу и подробности нарядов.

Никто не сомневался, что сеньорита Каварубия станет королевой бала, и армия ее поклонников готовилась чествовать несравненную. А прекрасная мексиканка имела свои виды на праздник – она намеревалась пустить в ход тяжелую артиллерию для завоевания красивого англичанина.

План был прост – пригласить его на танец, завязать разговор, по возможности затащить к себе, ну а против ее поцелуя еще никто не устоял.

Антонио Гарсиа никаких особых планов не строил – он и в обычные дни досаждал Пилар несносными ухаживаниями, и на балу не собирался делать исключение. В бриллиантах и сомбреро он был неотразим – по крайней мере, он так о себе думал, а это означало, что сеньорита Каварубия просто обязана ответить на его пылкие чувства.

Пассажирский салон преобразился: ярко освещенный зал был украшен шелковыми лентами белого, голубого и ультрамаринового цветов – по замыслу устроителей, символизирующими морские волны. Между ними размещались позолоченные бумажные фигурки рыб и медуз, подвешенных на тонких нитях. Официанты, одетые в стилизованную морскую форму, подносили угощение и напитки.

И только музыканты не сменили элегантные концертные костюмы на одеяния, связанные с морской тематикой, да этого от них и не требовалось.

Нарядные пассажиры собрались в зале. Дамы сверкали драгоценностями и обмахивались веерами, а джентльмены чинно приветствовали друг друга и спешили взять с подноса предлагаемый аперитив. Пришли офицеры, свободные от вахты, одетые в парадные мундиры, а также сам капитан – именно он открыл бал, произнеся короткую речь, а потом пригласил на танец одну из уважаемых пассажирок.

Сеньорита Каварубия опоздала к началу бала – она появилась лишь к концу второго танца. Дива вплыла в бальный зал, гордо неся голову, украшенную замысловатой прической, и взоры обратились в ее сторону. Поклонники расступались перед ней, приветствуя и начиная ревновать. А сеньорита купалась во всеобщем восхищении и чувствовала себя берсеркой перед боем.

На ней было шелковое платье изумрудного цвета, спадающее мягкими складками; бриллиантовое колье украшало стройную шею красавицы. Ее сопровождал импресарио, готовый на этом балу исполнить роль ее телохранителя.

Не успела Пилар как следует осмотреться и поискать в толпе намеченную цель, как к ней подлетел Гарсиа и немедленно пригласил ее танцевать. Этого и следовало ожидать, ведь надоедливый поклонник следовал за ней по пятам, шумно дыша и задевая всех своим сомбреро. Танцевать с ним было одно мучение – незадачливый кавалер отдавил своей партнерше ноги, и она поморщилась от боли.

Майкл Уиллоуби заглянул в зал в то время, когда Пилар, наконец, избавилась от Гарсиа – ее увел в другую часть зала верный импресарио – и затерялась среди танцующих. У него не было ни планов, ни надежд, связанных с балом – скорее, любопытство привело его сюда. Он не собирался танцевать, но и сидеть одному в каюте надоело до тошноты, и новоявленный Чайльд – Гарольд не без интереса наблюдал, как веселятся другие.

Постепенно он обнаружил в себе нарастающие признаки раздражения, и его ум, привыкший к анализу окружающих явлений, стал искать причину.

Вскоре стало ясно, что его донимает назойливый грубый голос, звучавший немного громче остальных, словно обладатель сего поставил перед собой задачу перекричать всех.

Майкл обернулся и поискал глазами говорившего – им оказался Гарсиа. Внезапно до него дошло, что толстяк перемывает ему кости и ставит его имя рядом с какой-то Пилар – Уиллоуби сообразил, что речь идет о смазливой певичке, плохо знающей английский. Он удивился людской жажде сплетен, ведь он не обращал на эту сеньориту никакого внимания и даже почти не замечал.

А Гарсиа прошелся насчет «нации чопорных лавочников», в жилах которых течет «рыбья кровь». Этого Уиллоуби уже не мог вынести: он почувствовал в себе признаки нарастающего гнева и намеревался, наплевав на этикет, поговорить с наглым злопыхателем по-мужски, но в эту минуту латинос умолк и направился к сеньорите Пилар, неосторожно показавшейся из толпы.