Алла Кречмер - Тайна агатового паука

Майкл видел, как испугалась знойная красавица при приближении Гарсии, как беспомощно она оглядывала окружающих в поисках защиты, но охотников связываться с грозным мачо не находилось.

Распоясавшийся кабальеро картинно пригласил девушку на танец, в его облике чувствовалось кривляние, словно этим приглашением он хотел унизить даму, дать понять, что она никто по сравнению с толстым нуворишем. Казалось, еще немного, и он насильно вытащит Пилар в круг танцующих.

Этого Майкл допустить не мог – он просто обязан хлопнуть по носу зарвавшегося нахала. Майкл подошел к сеньорите одновременно с Гарсиа и вежливо пригласил Пилар на танец. Его сдержанные манеры резко отличались от грубости латинского обожателя.

Пилар одарила Уиллоуби благодарным взглядом и протянула руку, избавившись на время от притязаний мачо.

Они вошли в центр зала, и окружающие невольно залюбовались красивой парой. Зазвучал вальс: Майкл обнял талию своей партнерши, а она с готовностью положила руку ему на плечо. Они танцевали слаженно, как будто ветерок носил их по залу. От быстрых движений развевались волосы и легкие складки платья Пилар, а она радовалась тому, что не напрасно пришла на бал.

Несколько раз она пыталась обратить на себя внимание Майкла, но молодой человек смотрел куда-то в сторону, и ей не удалось заговорить с ним. Танец закончился – к Пилар подошел Энрике Маркос, а Уиллоуби откланялся и исчез в толпе.

Он вышел на палубу, решив про себя, что на сегодня приключений достаточно, пора идти спать, а Гарсиа получит свое немного позже. Но далеко уйти ему не удалось: оскорбленный мачо поджидал обидчика со своими «гориллами», причем вид у последних был такой, словно они намеревались отыграться на нем за давнее поражение «Непобедимой Армады».

Майкл вздохнул: видно, от судьбы не уйдешь, ведь, если суждено состояться драке, то она обязательно состоится, и шагнул навстречу новым приключениям. В детстве он прошел хорошую школу в своем бедном квартале, когда одному приходилось противостоять одному, двум, а то и трем чужакам, более старшим по возрасту. Тогда он понял, что в схватке не всегда побеждает грубая сила, поэтому охотно последовал совету Джереми и начал учить приемы классической и японской борьбы.

Надо полагать, мачо был другого мнения – он яростно размахивал кулаками и вынул нож из кармана на первой же минуте схватки. «Гориллы» последовали примеру хозяина, но Майкл поставил подножку одному, заломил руку другому и нанес удар в пах третьему.

На шум драки выбежали люди. Боцман засвистел, и матросы растащили дерущихся. Бал стихийно прекратился; капитан появился, чтобы узнать, в чем дело, а затем упрекнул обоих джентльменов в испорченном вечере.

– Простите, капитан, я действительно погорячился, – смиренно проговорил Майкл, – Но я не мог сдержаться, потому что эти негодяи неподобающим образом вели себя с дамой.

Он ощутил на себе взгляд Пилар, понимающий и благодарный, словно державший на прицеле, и смутился. Тем временем публика стала расходиться: Гарсиа и компания покинули палубу в сопровождении матросов, и Майкл повернул было в направлении своей каюты, но его остановила Пилар.

Она положила руки ему на плечи и обняла, как это делала немногим раньше, когда они танцевали вальс, и медленно, но неотвратимо стала приближать губы к его губам. Музыка, продолжавшая звучать в салоне, вдруг окрасилась новыми красками, которые преображали простые ноты в предчувствие страсти и, казалось невозможно сопротивляться этой силе. Майкл, словно очнувшись от гипноза, вздрогнул и отстранился. Он убрал ее руки и дерзко сказал:

– Я не собираюсь становиться Вашим поклонником, сеньорита. Мне нравятся совсем другие песни.

Он сказал это по-английски, но Пилар поняла. Майкл откланялся и ушел, а она с досады сломала свой новый ни в чем не повинный веер.

Пилар не принадлежала к тем людям, которые впадают в отчаяние после первой неудачи. Она вернулась в зал и от души повеселилась до самого закрытия бала. Утром сеньорита Каварубия не вышла к завтраку и пила утренний кофе у себя в каюте. Впрочем, в обеденном зале было пустовато, и даже Майкл, привыкший к одиночеству, почувствовал себя неуютно. Наскоро выпив чай со сливками, он отправился на палубу.

Стояла жаркая погода – корабль шел параллельно берегам Африки. Майкл уселся в шезлонг и достал книгу – это был любовный бред, написанный по-испански. Он прихватил этот том, чтобы немного попрактиковаться в чтении, но не осилил и до середины.

Внезапно на страницу упала тень, и Уиллоуби, подняв голову, увидел сеньориту Каварубия.

– Скучаете в одиночестве, мистер Уиллоуби? – спросила Пилар. – Не хотите ли Вы прогуляться со мной по палубе?

– Неужели Вам не с кем гулять, сеньорита? – удивился Майкл.

Он почувствовал знакомое раздражение, связанное с ее присутствием, ведь не далее, как вчера, он объяснил ей, что не намерен поддерживать знакомство. И если она не поняла, он повторит то же самое на ее родном языке.

Он повторил – упрямица не отставала.

– А я хочу с Вами, – настаивала она и в нетерпении потянула Майкла за руку.

Он сделал вид, что не заметил ее жеста, и холодно посмотрев на нее, четко произнес:

– А я не хочу.

Ее ладонь повисла в воздухе – этого быть не может, чтобы кто-то пренебрег прекрасной сеньоритой Каварубия. Это неслыханно!

Уиллоуби же посчитал разговор законченным и снова уткнулся в книгу. А обескураженная Пилар обнаружила, что немногочисленные пассажиры, прогуливающиеся на свежем воздухе, с интересом наблюдали за ними.

Прижав ладони к пылающим щекам, сеньорита убежала, провожаемая взглядами любопытных. В этот момент она ненавидела Уиллоуби и, если бы это было возможно, без колебаний столкнула бы в волны занятого собой красавчика.

Как он мог! Он поставил ее в смешное и унизительное положение – она, несравненная Пилар Каварубия, выпрашивает знак внимания у мужчины!

И эти понимающие взгляды пассажиров! А дамы! С каким злорадством и осуждением они переглядывались, поджимали губы и радовались неудаче Пилар.

И только в каюте красавица успокоилась: во что бы то ни стало она добьется своего, и этот тип упадет к ее ногам, как многие другие до него, а она упьется очередной победой. Кроме того, выигрыш в споре принесет ей дорогое кольцо.

Вечером в пассажирском салоне снова звучал рояль; публика наслаждалась пением сеньориты Пилар. А она превзошла себя, с чувством исполняя весь свой репертуар, срывая аплодисменты. Гарсиа сидел в углу с распухшей щекой, время от времени прикладываясь к стоящей рядом бутылке рома. После вчерашней драки он оставил сеньориту в покое, не докучал комплиментами и ухаживаниями, однако обиженный мачо считал свое отступление временным. В конце концов, спор – есть спор, и напрасно он вчера сорвался. По правилам, он должен дать сеньорите шанс и не мешать ей «охмурять» англичанина, но как же трудно ему преодолевать проклятую ревность!