Игорь Козлов - Luftwaffe-льники. Часть 2

Один план переходит в другой, дополняя, оптимизируя и конкретизируя его. Мероприятия годового плана переходят в квартальный. Квартальный – в месячный. Месячный – в декадный или в еженедельный. Еженедельный – в ежедневный. Ежедневный – в почасовой.

А еще есть и календарный план, который со всеми вышеперечисленными планами не имеет ничего общего и т.д. и т.п.

Самое главное, что все последующие планы должны быть лучше, насыщеннее и совершенней предыдущих. Поэтому, учитывая бесконечный процесс постоянной эволюции и прогрессии, неизбежно наступает момент, когда очередной план трансформируется в законченное уродство. Абсолютно нереальное и невозможное к исполнению. Неосуществимое даже с авральным привлечением всех ресурсов и мобилизацией героических усилий.

А за выполнение плана спрашивают. Ой, как больно спрашивают! Поэтому искусство написания планов, внесения в них корректив, отметок о выполнении и устранении замечаний, перенос невыполненных мероприятий (причем, исключительно по абсолютно «объективным» причинам) в следующий план – это, я вам скажу, мастерство запредельное и доступное не каждому гению военной мысли. Этому надо в академиях учиться. Лучше даже и не в одной, но это уже отдельная история.

Итак, в спальном помещении казармы 4-й роты лихорадочно собран «филиал государственного военного совета» – четыре курсанта второго курса обучения.

Цель: игнорировать предстоящие учения по причине их частого проведения. Просто надоели, обрыдли до невозможности!

Задача: попасть в наряд по роте.

Способ выполнения: наглый залет. Вернее, автозалет.

Исполнение: лежание на кровати в дневное время на глазах у офицерского состава, что категорически запрещено.

Повестка утверждена. Регламент выполнен. План разработан. Все проголосовали единогласно. Осталось осуществить. Витя Копыто выслушав подробности и предложения, восторженно промолвил.

– Это генитально!

Не судите строго, парень немного гундосил. При этом, одновременно, еще и шепелявил, доставляя окружающим неописуемое удовольствие. А из его уст непроизвольно рождались замечательные реплики, зачастую переходящие в «крылатые».

Лелик Пономарев чмыхнул и поправил Витю.

– Конечно, гениально, кто бы сомневался?! А генитально, Витя, это там, где ты постоянно чешешься.

Глумиться над Витей было некогда, надо было срочно выполнять гениальное решение «военного мини-совета». И четыре наглых курсантских тела на глазах у командира роты синхронно приняли горизонтальное положение в койках… прямо в сапогах.

Обалдевший от вопиющего безобразия и законченной наглости курсантов (почти военный мятеж и попрание устоев воинской дисциплины), капитан Хорошевский тупил ровно одну миллисекунду.

Уже через вторую секунду (в армии все наказания личного состава происходят быстро, очень быстро или стремительно), мы стояли в кабинете ротного командира по стойке «смирно» и слушали познавательный курс лекций по географии. В процессе которого по достоинству оценили бескрайние просторы необъятной родины с обилием незнакомых названий возможных мест нашей дальнейшей службы. И то лишь при условии, если нам удастся искупить свою вину. Слава Богу, не кровью.

Так как запланированный результат был достигнут почти мгновенно, наши четыре курсантские глотки дружно рявкнули.

– Готовы понести любое заслуженное наказание!

Увидев групповую покорность, командир роты несколько смягчился. И уже назидательным тоном продолжил вещать, что нам может быть позволят благополучно закончить обучение в, буквально, признанном во всем научном мире, учебном заведении… Да-да, оказывается, нам несказанно повезло обучаться в кладезе стратегической военной мысли на уровне таких авторитетных монстров, как Кембридж и Оксфорд, Гарвард и Сорбонна, МГУ и Бауманка. Как выяснилось из просветительской лекции капитана Хорошевского, нам выпала великая честь учиться в остродефицитном месте, по сравнению с которым, Вест Пойнт и Колорадо Спрингс – жалкие интернаты для дебилов и олигофренов деградирующего американского генофонда. Вот оно как?! Обалдеть! А мы и не догадывались.

Через пару минут красноречие ротного иссякло. Лекция закончилась. Состав наряда был оглашен. И мы отправились готовиться к суровым будням несения суточного дежурства.

Ода колючей проволоке

Через день, ровно в четыре часа утра – пунктуальность врага заслуживает особого уважения и искренней признательности, рота была поднята по тревоге, вооружилась и убежала в ночь для поддержки дружеских соединений 1-го батальона. А наряд, естественно, остался охранять вверенное имущество. То есть казарму, тумбочку дневального, пустую оружейку и самих себя, любимых.

Грамотное решение? Да, несомненно! Поймите правильно, уже набегались по тревогам вдоволь и если появился реальный шанс «наступить на гофрированный шланг» или «закоротить на массу», то не воспользоваться им – грех.

Пока за колючей проволокой, что неприступными рядами опутывала альма-матер шли «кровопролитные» бои…

Кстати, о колючке! Такое количество колючей проволоки по периметру, наверное, все же оправдано. Чтобы всякое быдло с «гражданки» не смогло пробраться через забор военного училища и, затесавшись в курсанты, овладеть суперсекретными знаниями, во как!

А может, наоборот! Чтобы мы, овладевшие этими самыми суперсекретными знаниями, не сбежали из военного училища и не вкусили развратной отравы «гражданки». Ведь далеко не каждый способен осознать свое счастье.

К такому «счастью» надо привыкать долго. Иногда десятилетиями. Фактически, до выхода на пенсию. И лучше в отдаленных гарнизонах, чтобы сравнить не с чем. Чтобы до ближайшей цивилизации три часа на вертолете или две недели на оленях. Чтобы посвятить себя всего без остатка служению великой цели. Пока эта цель присутствует, конечно. А потом уже как получится.

Выбирайся из скотских мест сам. По мере сил и возможностей. Только в колючке не запутайся. А то так и останешься там… на веки вечные.

Легкой жизни никто не обещал. Тяготы, знаете ли, лишения всякие… даже в тексте Военной Присяги специально и заблаговременно прописаны. Чтоб повода для качания прав не возникало. Даже теоретических. Всегда можно носом ткнуть. Любого. Подпись под текстом Присяги твоя? Сам ставил? Без принуждения? То-то! А кому сейчас легко?! Простите, отвлекся.

Пока шли «ожесточенные боевые действия», наш наряд искренне переживал за товарищей. А как не переживать?! Не звери же какие, на их месте сами бывали.

По вялым крикам «Ура!», периодически приносимым уральским ветром на территорию училища с «военных полей», напрашивался вывод, что силы обеих сторон давно на пределе.