peter ranke - Игры под водой

Но несмотря на всю комплекцию и видимую вялость, он был отличный спортсмен, плавал, как рыба. В жизни он был нетороплив и основателен. Внешностью и повадками походил на перекормленного французского бульдога. В собравшейся на даче компании он играл тридцатую трубу в оркестре, но имел маленький шантажный рычажок, которым успешно пользовался в большой политике. Сюда он приехал заработать очередной миллион и готов был драться за него со всем миром. Если бы ему в голову и на самом деле пришла блажь играть в оркестре, он бы выбрал что-нибудь смешное и непонятное, вроде треугольников или тарелок.

Ходили сплетни, что он был гомосексуалистом, но собравшихся здесь мужчин в данный момент мало интересовала его сексуальная ориентация.

Как всегда, в помещении, где собирается компания не совсем единомышленников, но настроенных на одну цель людей, мужчины стали обмениваться короткими, ничего не значащими фразами, выжидая. Не хватало еще четверых гостей.

Шатен поднялся и неторопливо направился к бару.

– Мне тоже прихватите рюмашечку нашей, родимой, – в затылок ему бросил Хоббит своим тонким голосом.

– Ок, – кратко, не оборачиваясь, откликнулся шатен.

И тут в дверном проеме появился пятый гость. Урожденный тиролец, он был шире в плечах и ниже ростом шатена, но выше Хоббита и хозяина. Приятная внешность стопроцентного арийца у этого человека сочеталась с понимающим и вдумчивым взглядом. Профессиональный политик, юрист по образованию, он начинал классически: в 70-х был лидером «Молодых социалистов». Потом он повзрослел и вошел в президиум СДПГ, социал-демократической партии – одной из двух крупнейших партий Германии, созданной еще в ХIХ веке Фердинандом Лассалем как Всеобщий германский рабочий союз. Но ХХ век потерял те идеалы и таких идеологов. Наш тиролец слегка занимался научной деятельностью, ровно столько, чтобы стать одним из немногих иностранных членов Российской Академии Наук. И намного больше – бизнесом, являясь членом совета директоров «Газпрома». Так что они с Хоббитом были коллеги, но особую любовь друг к другу из-за этого не испытывали. Его хобби было изящным и возвышенном – он любил играть на кларнете: при луне в своем родовом замке, купленном лет пять назад.

Бегло оглядев ожидающих, он слегка кивнул всем и направился прямо к бару.

– А остальные что, заснули? Час сиесты? – недовольно проговорил Хоббит, ожидая свою «рюмашечку».

Но шатен начал вполголоса разговор с только что вошедшем тирольцем и не спешил выполнить его просьбу.

Брюнет склонился к хозяину и прошептал насмешливо, стряхивая пепел в мраморную тяжелую пепельницу:

– Наши рыцари.

Хозяин лишь криво ухмыльнулся.

Тиролец тоже был членом мальтийского ордена, и даже имел награду: Крест Мальтийского ордена Святого Иоанна Иерусалимского императрицы Марии Фёдоровны. Оба рыцаря носили одинаковое звание бальи – кавалера Большого креста чести и преданности.

Двое задержавшихся гостей вошли одновременно тогда, когда наконец шатен передавал Хоббиту долгожданную «рюмашечку».

Они, один за другим, переступили порог и первый из них сказал:

– Что, все уже в сборе? Мы всех задержали?

Это был потомственный казак, потому что казаком он стал потом, после того, как вылетел из МВД, проворовавшись по мелочи. На пару с сослуживцем украл вещдоки преступления, золотые украшения, изъятые у преступника, заменив их на бижутерию из ближайшей галантереи. Но его сдал напарник, сам отделавшись за это легким испугом.

И наш герой бежал. Помаявшись на вольных хлебах полгода, он встретился с красноносым атаманом местных «казаков» – алкашей-маргиналов. Тот, видя перед собой справного мента – «товарища майора», – тут же выправил беглому погоны «войскового старшины» – подполковника, и должность «заместителя атамана станицы Донецкой по связи с общественностью и СМИ».

В новорожденном «непризнанном государстве» ДНР он стал практически вторым человеком после «тракториста» – бывшего комсомольского активиста одного из донецких горно-обогатительных комбинатов, прошедшего подготовку в «молодежных» общественных организациях движения «Наши» и «Селигер».

Он часто появлялся на фотографиях, у него брали интервью и писали репортажи. Сейчас, без привычной «горки», он выглядел очень мирно и обыденно. Больше походил на доброго дядюшку, только что вернувшегося с покоса, что, конечно, никак не вписывалось в общую картину современной элиты. Среди собравшихся здесь, именно он осуществлял игру на грубых ударных. Это были малые барабаны. Пока. Но в будущем он рассчитывал перейти к барабанам большим.

Садясь в свободное кресло, псевдоказак аккуратно подтянул спортивные штаны.

Шедший за ним, его товарищ оглянулся и попятился к дивану. Он был новичком в компании, и внутреннее напряжение выдавали его нервозные жесты. Сев в свободный угол, человек начал поглаживать брюки, потом сцепил руки на коленях и тут же расцепил пальцы, крутя часы и вращая металлических браслет вокруг запястья. Этот человек впервые представлял интересы ЛНР, приехал вместо другого, проверенного активиста. Житель Луганска, он просто воевал в ополчении, продвинулся в комбаты. Среднего роста, крепко сложенный и загорелый не ровным красивым морским загаром, а тем, который получают, работая на открытом воздухе, с узловатыми руками слесаря, он сильно отличался от собравшихся тут мужчин.

В наш оркестр он не вписывался, от слова совсем. В четырнадцатом году был идеалистом и упоротым приверженцем «русского мира». Постепенно начал прозревать, в чем боялся признаться даже себе.

Некоторые из гостей курили, и он тоже полез в карман за пачкой «Примы-ностальгии» с портретом Сталина под прозрачной обверткой. Эту пачку, как сувенир из Донецка, подарил ему представитель ДНР.

Большинство присутствующих подавили усмешки. Но зато теперь мужчине было чем заняться, разбираясь с сигаретами и спичками.

– Начнем? – спросил Хоббит, выпрямляясь на диване и подаваясь вперед.

– Нужно подождать этого короля в изгнании, – насмешливо проговорил брюнет.

– Не короля, только замминистра, – тем же тоном вставил шатен. – Не плохо бы его поторопить.

Хозяин посмотрел на него, кивнул и взял со столика телефон.

Набрав цифры, он откинулся назад, прикладывая телефон к уху. Гудки, слышные в помещении смолкли, и хозяин очень тихо что-то сказал и отвел руку от уха.

– Сейчас, идет, – громче прокомментировал он и оставив телефон в руке и согнувшись над ним, стал нажимать на экран, рассматривая свои записи.

– Надеюсь, когда-нибудь дойдет, – буркнул шатен, отгораживаясь от всех ладонью.

Он так и остался сидеть, опираясь лбом в пальцы, а локтем в подлокотник своего глубокого, как омут, кресла.