peter ranke - Игры под водой

И русский язык в стране стал средством политического давления.

Донбасс, как и Крым, страшно обидело то, что у русского языка хотели отнять статус регионального языка. Статус так и не отняли, хотя на мнение донбассовцев это никак не повлияло.

И они устроили настоящую Русскую Весну. В тот год был исключительно высокий урожай маков и конопли.

Люди нашли причину всех своих бед: это были бандеровцы, укропы и свидомые. Янукович оказался с ними одной крови. Движения Евромайдана стало их врагом. И те же шахтеры и металлурги, которые еще недавно кричали: долой Раду, вдруг страшно полюбили свергнутого президента. Логики в этом не было совершенно. Но они-то понимали, что на Майдане задето их святое: русский язык.

И тут в Славянск пришел господин Стрелков-Гиркин, перед этим побывавший в Крыму. Это был интересный рейд, наверное, он войдет в историю, как хорошо выполненная военная операция. Правда Стрелков задержался в Славянске не долго. Его просто смело огнем ВСУ.

Но при этом были обстреляны жилые кварталы. И цель была достигнута. Горчичное семя – посеяно и стало быстро расти.

Вот тут Костя и вступил на скользкий путь. Ему было уже под полсотни, и он был видным человеком на заводе. Но в Луганске жила его троюродная сестра, про которую он и вспоминал-то редко. А тут увидел ее имя среди погибших. Это и решило все. Он оказался среди ополченцев и выбрал себе позывной «Циклоп». Каждый день на передовой усиливал взаимные претензии.

Гибли мирные жители. Но с этой стороны окопов видели только своих. Аллея Ангелов появилась, как укор другой стороне. И Костя громко высказался на ближайшем митинге, что все эти Ангелы оставили рубцы на его сердце, то есть появилось на его сердце двести рубцов, с чем он сейчас и живет.

С тех пор у него и «родился» имидж сильного оратора.

А он продолжал воевать. Воевал честно. Если вообще два этих слова совместимы. Убивал, не думая, того, кто сидел в другом, «не нашем», окопе. Не стеснялся обирать трупы и брошенные дома. В короткие наезды домой, ночами кричал. На передовой спал крепко и редко. Все было как у всех.

И все шло по накатанной, пока главой Луганской народной республики не стал Леонид Пасечник.

Не сильно удивляйтесь, дорогие читатели. Но самый последний Первый Лорд ЛНР когда-то служил в СБУ. Да-да, совершенно верно, он был начальником подразделения по борьбе с контрабандой отдела "К" Управления СБУ в Луганской области, начальником Стахановского межрайонного отдела. Или, если сказать понятнее, отвечал за борьбу с контрабандой на украино-российской границе.

В августе 2006 года задержал партию контрабанды на КПП "Изварино" (почти на $2 млн), причем от взятки отказался, чем вызвал чувство дикого умиления у соотечественников. В марте 2007 года Пасечник был награжден президентом Ющенко медалью "За вiйськову службу в Українi" с формулировкой "за проявленную принципиальность и профессионализм при проведении операции".

А в октябре 2014 года он стал "министром госбезопасности" в ЛНР. На сколько выдержали его принципы честного служения на этом посту – не знает никто. Не исключено, что и выдержали. Бывают же люди, кто крадут только миллион, а трахают только королеву.

Противостояния Пасечника и главы ЛНР – Плотницкого началось с расследования о махинациях министра топлива, энергетики и угольной промышленности Дмитрия Лямина. Пасечник отстранил Лямина, Плотницкий отстранил Пасечника. Потом обоих восстановили. Пляски вокруг майского шеста продолжались. Обычная история позиции и оппозиции. Те, кто пришли «во власть», проворовались. А те, кто хотят их заменить, их в этом обличают. На этом держится вся демократия в Европе и Америке. Но в Донбассе все было иначе. Тут не знали полумер. Тут, если уж воровали, то областями и заводами. А если боролись с воровством, то в ход шли мины и ракеты. Лучше, конечно, кассетные.

Костя, горя праведной яростью, поддержал борца с коррупцией. Значит – оказался в окопе Пасечника. А так как он на передовой командовал артиллерийской установкой, то есть был уже небольшой начальник, и за ним хвостом двигалась та злосчастная слава оратора, он продвинулся в жизни, стал, после победы своего патрона, комбатом. Иногда, выпив, он хвастался, что Ленька предлагал ему быть министром обороны республики. Но так как трезвым он это не подтверждал, верить ему не следовало. Хотя, римляне, вроде бы, были другого мнения на этот счет.

Цель впереди была, вроде бы, благородная. Россия готова была встретить своих пасынков цветами и грантами. Костя представлял себя уже заседающим в Госдуме.

Но паспорт Российской Федерации получать не спешил. Семью он еще в 16 году отправил на Кубань, к дальней украинско-российской родне.

А оставшимся дома луганчанам было уже все равно, в какой стране они будут жить. Единственное, что их поддерживало, это ненависть к тем, кто стрелял в них с той, другой, стороны. Чтобы она не угасла, летом 2017 года заложили Аллею Ангелов и мемориал, на скорую руку сляпанный скульптором Виктором Горбулиным и архитектором Вячеславом Женеску.

Молодёжь учили сражаться и ненавидеть Украину.

Костя ненавидел, как и положено было делать тому, на кого равняется молодая смена. Россия (паспорт которой он пока не спешил получать, в отличии от его бойцов (!)) маячила во тьме далеким маяком.

Получать гражданство РФ на тех условиях было накладно. В паспорте нужна была российская прописка. Если карта не ляжет, это могло только усугубить. Вот так и жил Циклоп, в миру Константин Архипов, стараясь балансировать и, кроме спасительного плана «А», держать в голове и «Б», и весь остальной алфавит.

Про искренность его суждений знал только Бог и он сам.

Но единственным путем к его дальнейшему благополучию была Луганская непризнанная республика. Естественно, это поддерживало его патриотизм к малой родине. Большой Родиной он считал СССР.

Он сидел в своем кресле и мял вторую по счету сигарету, когда в дверь вошел казак. У них было шапочное знакомство. Но с остальными не было и этого.

– Ну и кумарь у тебя. Ты что за бузу внизу устроил, кого гупать пытался? На гаплык набиваешься? – сказал по-свойски казак, поддергивая штанины и плюхаясь во второе кресло, рядом. – Хватит народ кумарить.

Он по жизни очень активно пользовался сленгом приютившего его Донецка. Хотя не всегда к месту.

– И до чего там договорились? – спросил Костя.

– Да половина всего – порожняк.

– Что будет с нами со всеми?

Костя твердо знал, что возвращаться в Украину для него смертельно опасно. Потому как был уже года три на Миротворце.

– Как говорят в Одессе: не надо мою голову делать беременной за прекрасную жизнь. Махач продолжается, братан. Он выгодный всем.