Виталий Гадиятов - Таёжный перегон

– Полетишь к Дубовику, – словно молнией ослепило парня.

В первый момент он растерялся, еще не до конца понимая, зачем его отправляют, а потом сразу дошло. Это значит, ему надо идти на перегон, гнать лошадей.

«А как же мои планы?..»

Какое-то мгновение он молча стоял перед Стрельниковым, будто переваривая услышанное, но быстро пришел в себя:

– Ну я же, Паша, на перегон не готовился. Честно говоря, прошлогодним сыт по горло. До сих пор снятся…

– А что там готовиться? – не дав договорить, перебил его начальник, хотевший сразу расставить точки над «i». – Возьмёшь свои шмотки – и вперед! Лошадей седлать и вьючить ты умеешь – вот вроде и все премудрости. Всё очень просто, как наша жизнь. Нечего в поселке болтаться, пора внести свою лепту в общее дело.

Антон молчал. Насупившись, он смотрел на начальника каким-то отрешенным, ничего не выражающим взглядом. А тот стоял фертом, не собираясь уступать. Но, видно, сообразил, что немного переборщил, сбавил напор.

– Сам пойми. Не посылать же мне Пал Палыча или Алексея. Правда, опыта у них побольше, чем у тебя, но здесь они нужней. Пока вы будете идти с лошаками, мы забросимся на площадь, поставим лагерь и начнём потихоньку маршрутить.

Последняя телеграмма Дубовика, в которой он снова сообщил, что лошадей не получил, видно, добила Стрельникова, и он решил, что тому нужна помощь. Благодаря этому можно ускорить выход группы и облегчить перегон.

– До прихода Дубовика я хочу отработать «Оборонный», – не сдавался Антон. – Налегке смотаюсь на недельку, проведу поиски и вернусь назад. Потом сходим с лошадьми, заберём отобранные пробы. А у Дубовика я только время потеряю. Сам знаешь, как потом наверстывать упущенное.

На лице Стрельникова проскочило что-то вроде улыбки, и Антон подумал, что его убедил. Значит, никуда он не поедет, а полетит вместе со всеми на вертолёте.

– Вот и чудесно! – сказал начальник отряда.

Услышав то, что хотел услышать, Антон в душе засиял от радости, но в следующий момент настроение резко испортилось.

– «Оборонный» как раз по пути. Получишь с Дубовиком лошадей и зайдешь на свой «Оборонный». Двумя парами вы заходите весь участок за несколько дней, и сразу привезёшь свои пробы. Не надо будет мотаться взад-вперёд. Видишь, как чудесно всё складывается. И Сашку выручишь.

«Вчетвером лошадей гнать будет гораздо проще, – утвердился в мысли Стрельников, – связки короче, значит, и управляться с ними легче. Антон им поможет, а мы обойдемся пока без него».

Оттого, когда пригонят лошадей, зависела судьба этого полевого сезона. Работа геологов была спланирована так, что примерно через неделю после заброски костяка отряда со всем снаряжением и продуктами, должна подойти группа перегона с лошадьми, чтобы через несколько дней разойтись по всей площади работ. Площадь была довольно большой, поэтому без лошадей заходить в нее было невозможно. В лучшем случае полноценные маршруты можно было провести только возле лагеря, но это был небольшой пятачок на их планшете. По запасному варианту предполагались многокилометровые выкидные маршруты, когда на себе переносится весь нехитрый скарб. Но такие маршруты до предела изматывали: давали знать тяжелые рюкзаки, ночевки у костра и постоянное недоедание. Проблемы они не решали, поэтому весь расчет делался на лошадей, служивших внутренним транспортом.

Время шло, а Дубовик всё не выходил. Становилось очевидным, что группа перегона придёт позже установленного срока, и Стрельникова, как начальника отряда, это сильно напрягало. Короткое якутское лето заставляло спешить. Во второй половине августа, как правило, начинались затяжные дожди, из боковых ручьев скатывалась вниз рыба, потом резко холодало, и в первых числах сентября в горах выпадал снег, который уже не сходил до следующего года. Вот поэтому, чтобы провести полевые работы и выполнить запланированные объемы опробования, Стрельникову нужно было сделать все возможное и даже невозможное по отправке группы на перегон. И сделать это нужно было до заброски отряда на площадь работ.

– Ты хотя бы дома меня подготовил, а то сразу в лоб: «Иди на перегон», – для приличия начал упираться Антон, понимая, что вопрос уже решён. – Сам понимаешь, я настроился на одно, а тут как обухом по голове…

– Ах ты, святая простота, его, видите ли, надо было заранее настроить! Ничего с тобой не случится, если пойдешь и так. Разомнешься перед полем, а то от кабинетной работы, поди, жиром заплыл.

Неожиданно для себя Антон вспылил:

– О таких направлениях вообще-то надо предупреждать не накануне отъезда, а заранее и желательно во всеуслышание, чтобы об этом все знали. А вдруг я откажусь по какой-нибудь причине?

– Никуда ты, паря, не денешься. Я же для тебя стараюсь: после перегона будешь летать, как ласточка и лошадей себе подберешь. А то заладил одно и то же: «Я не готовился, я не готовился…» Если толком разобраться, что там готовиться? Всё и так готово. Ещё пару раз на перегон сходишь и, глядишь, Дубовика заткнешь за пояс.

Геолог заметно оживился и, подняв руку вверх, посмотрел на висевшие над головой белые облака.

– Ну да, его заткнёшь, он же прирожденный лошадник. Да что там говорить – человек в деревне вырос! У него на роду написано ходить на перегон.

Горы кое-где расступаются, и внизу открываются межгорные пространства, прорезанные петляющими змейками узеньких ручейков, стекающих с горных вершин. Они сливаются в полноводные реки, которые зигзагообразными петлями-меандрами расползаются по всей ширине долин. Порой меандры замыкаются, образуя старицы.

«Совсем недавно здесь протекала река, – смотрел вниз Антон, – а сейчас вода промыла тоненький перешеек, разделявший противоположные берега огромной петли, растянувшейся не на один километр, и потекла по новому руслу. А петля, ставшая старицей, теперь обречена на медленное умирание. Постепенно река замоет прежнее русло, и оно будет заболачиваться, пока совсем не затянется. Эта заросшая старица еще долго будет напоминать о себе зеленым рубцом на теле не оттаивающей вглубь земли».

– Хорошо, я пойду на перегон, – наконец выдавил из себя Антон. – Дубовику действительно там не сладко. Ему надо помочь.

– Вот и нормально. Лады.

Стрельников изрядно раскраснелся, светлые волосы на ветру растрепались, на лице появилась улыбка.

– Чтобы не попасть к шапочному разбору, в Селенях нужно улететь как можно быстрей. Билет я куплю сам. Думаю, проблем не будет, туда не каждый рвется – это тебе не курорт. Если что, выйдем на начальника авиаотряда.

В каком-то затерянном ущелье, лежащем в стороне от трассы, узкой полоской голубоватого льда промелькнула наледь, зажатая со всех сторон островерхими скалами. Вот долина резко расширилась, и вдали зеркалом заблестела водная гладь большой реки.