Сергей Терещук - Кофе с корицей

– Значит, все-таки бабские замуты! Только чего она их прятала? От мужа небось! Ну, конечно! Любовник подарил, а она в руль заныкала… Вот дела… Надо будет найти Зинаиду Михайловну и отдать ей украшения эти… Если она вообще жива. А может, в них и ценности-то никакой и нет… Не драгоценность, а как это… бижутерия. Цыгане в электричках таким торгуют. Точно!

Серьги весело поблескивали на солнце, раскидывая разноцветные зайчики по потолку машины. Как в детстве под куполом цирка во время парада-алле! У меня даже на душе стало светлее и радостнее. Вот сейчас из-под капота выскочат воздушные гимнасты, клоун залезет на задний диван и пойдут вокруг слоны, тигры и верблюды. Особенно верблюды! Так мне захотелось… И пойдет этот Виктор Николаевич! Под фанфары, куда подальше. Не вернусь я в офис. Вот чего!

– Скажу, что поехал ремонтировать сигналку. Надо завернуть это роскошество в обратном порядке…

Я взял листок, из которого выпали сережки, чтобы разгладить его на коленке… Но заметил на обратной стороне надписи. Перевернул. И, не при Долли будет сказано, обомлел.

– Список имен:

Лиза

Нина

Лена

Наташа

Вика

Марина

Оля

Катя

И напротив каждой телефонный номер, а то и два, один из которых межгород. В старом еще формате. Что же это получается, Зинаида свет наша Михайловна? Не простая вы у нас! Загадочная… Нет, оно, конечно, всякое может быть. Любовь дело такое. Никаких преград. Но вот почерк…уж больно грубоват. Даже хамский. Размашистый и неровный. Женщины так не пишут. И потом, нелепо все получается. Зачем это женщине прятать серьги в машине, завернув в бумажку с телефонами других женщин? Шпионка она что ли? А значит, шерше ля мужчину. Сдается мне, до Зинаиды машина принадлежала некоему товарищу. Заслуженному Дон Жуану Советского Союза. И тогда все сходится.

Тут внизу еще дата приписана: 25 марта.

И в кружок обведена красным карандашом. День рождения? День знакомства? День первого свидания? Поцелуя? Секса? День прощания? Какие еще бывают дни?.. Воображения не хватает! Или знания жизни! Будем считать так: в это время произошло нечто знаменательное, требующее подарка! Значит, серьги эти предназначались одной из дам. Только вот вручить он не успел. Возлюбленной своей. Возникает вопрос, почему? Передумал? Расстались? Может… умер? Как бы то ни было, и то, и другое, и третье – только гипотеза. Надо проверить все варианты! Да, Долли? Молчишь? А чего ты скажешь? Ты же свидетель! Да? Даже соучастник! Кто тут сидел на этих местах? А? Кто тут кого за коленки хватал? Могла бы говорить, я думаю, много чего нарассказала! Недаром Григорий сказал, что с норовом ты. Повидала на своем веку, я думаю, всякого Якова! И тАкого, и сЯкого! Надо бы найти Зинаиду Михайловну и поспрашивать. У кого она машину приобрела? А заодно и про серьги намекнуть. А вдруг все просто, и серьги ее… Тут и сказочке конец, а кто слушал, тот… не спал.

Я свернул бижутерию в бумагу, положил в пакет и спрятал во внутренний карман пиджака. Посмотрел на здание фирмы, и энтузиазма резко поубавилось. Вспомнился мне весь мой публичный позор с занесением прямиком в личное пространство моей души. И стало мне тоскливо. «Кого я собрался искать?» – спросил я себя и тут же ответил:

– Конечно, это все не сейчас… и не завтра, а как-нибудь потом!

В салоне автомобиля потемнело. Тяжелые тучи ползли по стеклу офисного центра, нагоняя чувство отчаяния.

– Мне бы с собой разобраться… С жизнью своей! Я даже не знаю, где спать буду сегодня. Чего я чужие ребусы собрался решать? Тоже мне, Пинкертон хренов! Сыщик! Свою жизнь устрой, а потом в чужих разбирайся!

Погода резко изменилась. Похоже было, что опять ливанет. И не слабо так! Надо уезжать с этой парковки. И чем скорее, тем лучше. Совершенно не важно, куда. Лишь бы с глаз долой. Пока не застукал шеф. А то торчу тут со своей кралей цвета слоновой кости. Как бородавка на носу. Хорошо, что окна нашего офиса выходят на другую сторону. Как бы я потом боссу объяснял? Стоял, стоял, а потом свалил! Нифига се выступил, да?

– Да? Долли! Нормально? Поедем, красотка… поедим! А цацки-сережки эти – баловство все! Блажь! Оно мне надо? Искать неизвестно кого, неизвестно где и неизвестно для чего. С чего я добрый такой, а? Никому не нужный! Отовсюду изгнанный!

И так мне жалко стало себя. Так обидно! До дрожи в коленках! До ломоты в скулах. До скрипа в зубах!

– Я никому не нужен, – закричал я, – и мне нет ни до кого никакого дела! Вообще! Нахрен всех! Слышите? Вот так вот! Мне и одному хорошо! Просто замечательно!

Огненный шар злости и горечи ударил в затылок. Внезапно. Нечаянно- нежданно. Словно всколыхнуло бочонок с прокисшей брагой. Вспенилось внутри. И вырвалась вся горечь переживаний наружу. Только бы не сорваться в истерику опять. Что я, как малолетка. Институтка…

Со всей накопившейся злостью провернул я ключ в стартере, ожидая такого же мощного отклика от подруги моей… Но в ответ под капотом раздался хрип и все стихло. Далекий раскат грома отозвался эхом.

– Это еще что? Долли? Что за дела? Что ты этим хочешь сказать?

Я повернул ключ еще раз. И еще. И еще сотни раз. Я уговаривал ее. Упрашивал. Кричал! Угрожал, что сломаю! Продам! Сдам на металлолом! Но ответ был один! Тишина! Машина не желала заводиться. Она была глуха ко всем моим уговорам. Мои действия не находили в ней отклика.

– Даже ты от меня отвернулась! Предала меня! Ну, и идите в пень! Пусть тебя эвакуируют на штрафстоянку. Пусть всех туда эвакуируют!

Я вышел из машины. Хлопнул дверью. И двинул в сторону метро.

– Блин! Дверь не закрыл!

Пришлось вернуться. Вставил ключ в замок… И поймал себя на нецелесообразности этого действия. Если я собирался наплевать на эту железяку, то какой смысл ее закрывать?

– Да пошло оно все!

Я дернул ключ из замка… но он застрял. Бросить? Но он висел на связке с другими ключами. От квартиры. От ящика стола. От почтового ящика. От… От… От черт-те знает, чего еще… Половина от забытых замков. Куча ключей. Толпа. На одном маленьком колечке уместилось все, что я мог закрыть от других. Все, что касалось исключительно меня и принадлежало только мне. Вся моя личная жизнь. Все мои сокровенные тайны. Собранные годами. И вот теперь надо разъединить их. Разорвать этот заколдованный круг. Ничего острого под руками не оказалось. Ногти обламывались. Сталь не поддавалась. С каким трудом я нанизывал их на эту хромированную спираль. А теперь еще большего труда стоило разомкнуть ее.

– Так! Стоп! Что я делаю? Зачем мне все это?

Я словно отрезвел! Вся эта суета, все эти телодвижения, метания из стороны в сторону, все это – панические барахтанья утопающего в собственной никчемности. Ведь эти ключи все что болтаются в одной связке. Они все мне теперь не нужны. Любой из них приведет к двери, доступ к которой мне теперь закрыт. Или уже не нужен. Так ради чего я обдираю тут свои пальцы? Все, что я делаю – пустая суета. Пустая и бестолковая.